Енисеем навек покоренный

Об участнике Великой Отечественной войны Адольфе Васильевиче Вахмистрове я узнала совершенно случайно, составляя полный список воевавших на фронте моих земляков-игарчан. К великому моему сожалению, знакома с ним не была, но сразу обратила внимание на его имя и фамилию, подумав, какая же нелегкая судьба могла выпасть ему в непростые для российской истории тридцатые-сороковые годы прошлого столетия.

Енисеем навек покоренный

Столь необычное для России имя Адольф он получил при рождении по желанию своей матери. Латышке Марии Юрьевне Виндже хотелось таким образом сохранить память о единственном ее брате, погибшем при аресте. Когда и при каких обстоятельствах произошло это трагическое событие, документальных подтверждений я не нашла. Известно только, что Адольф Виндже был латышским стрелком и погиб, оказав при его задержании сопротивление. Его тезка-племянник появился на свет в Сибири, в Иркутске 4 апреля 1920 года.

Фамилия отца, которую отныне носил и новорожденный — Вахмистров — для России тоже была не особо распространенной, и указывала на исконную принадлежность далеких предков к службе в царской армии. В старой русской армии чин вахмистра в кавалерийских войсках соответствовал современному старшине, первоначально такую фамилию мог носить сын вахмистра или получить призванный в армию новобранец.

Вероятно, что родители главного героя нашего очерка познакомились во время гражданской войны, поскольку впоследствии А.В.Вахмистров писал в своей автобиографии, что они оба были членами Коммунистической партии большевиков еще со времен гражданской войны. Не раскрыл наш герой и причину, по которой его мать оказалась в Сибири: добровольно, стремясь открыть новые земли и построить новую жизнь, либо насильственно, как и большая часть переселенцев.

Когда мальчику исполнилось семь лет, семья переехала из Иркутска вначале в Красноярск, а потом двинулась дальше по Енисею на север. Позднее в своих дневниках, которые он вел многие годы и которые теперь хранятся в его личном фонде в Государственном архиве Красноярского края, Адольф Васильевич писал: «Енисей – стержень, на который насажено тело Красноярского края. В моей жизни Енисей – тоже стержень, вокруг которого прошла вся моя жизнь».


Шел 1927 год, еще не были сделаны даже изыскания под будущий морской порт, давший жизнь и всемирную известность моему родному городу Игарке. С палубы парохода маленький Адольф мог видеть лишь станок Старая Игарка. Став взрослым, он подтвердил, что действительно видел тогда небольшую деревушку на крутом берегу, запомнил ее, а впоследствии и заинтересовался происхождением названия. О его переписке по этому вопросу с игарским краеведом Павлом Алексеевичем Евдокимовым речь пойдет в другом очерке. А пока мы вернемся к событиям в порядке их хронологии.

Вахмистровы проследовали ниже по течению, в Дудинку, затем в Хатангу, где отцу мальчика Василию Алексеевичу предложили работу в госторге.

Спустя два года мать и сын вернулись в Красноярск, ребенку необходимо было начать учиться в школе, он уже итак запаздывал с поступлением на целый год. Однако проблем с постижением наук у Адольфа не было: он хорошо успевал по всем предметам, любил спортивные игры, много читал, в основном, о путешествиях и приключениях. Ему легко давались и точные науки, и гуманитарные. В 1937 году он окончил восьмилетку в 35-ой красноярской школе, получив по меркам тех лет достаточно высокое образование, и выбрал модную профессию авиатора: был принят учеником моториста в авиаремонтные мастерские.

Он нигде впоследствии не писал, почему оставил модную среди молодежи профессию и стал геологом, проработав в этом отрасли в общей сложности более сорока лет. Тогда, в конце 30-х годов, после окончания двухмесячных курсов коллекторов при Красноярском геологоразведочном тресте юноша был назначен в Сухотунгусскую геологоразведочную, или как тогда называлась, буровую партию. Так он вновь очутился на Севере, в Туруханском районе, и, как все призывники, был поставлен на учет в Игарском военном комиссариате – единственном на весь район.

Адольф считался в партии хорошим исполнителем, благодаря некоторым врожденным свойствам его натуры ему можно было поручать любую работу. В декабре 1940 года он был временно командирован в Северо-Казахстанскую область, и здесь он сразу же горячо принялся за дело…

Но началась война, и уже в июле 1941 года рядовой Адольф Вахмистров был мобилизован в Красную Армию и отправлен на защиту столицы нашей Родины. На коротких остановках эшелона из Казахстана, ехавшие в нем новобранцы жадно ловили сводки с фронта. Еще была жива уверенность в то, что враг будет разбит, война будет недолгой, а победа скорой. В действительности же немецкие войска стремительно продвигались по нашей территории.

Короткий марш-бросок, и прибывшие под Смоленск бойцы оказались в окопах. Первый бой запомнился второму пулеметному номеру А.Вахмистрову на всю жизнь, хотя о войне он мало потом рассказывал, не любил, как и многие фронтовики, вспоминать. Война – дело страшное, кровавое, тяжелое, и не было у бывших фронтовиков светлых, бравурных воспоминаний о ней. Тогда же на фронте постоянно все были в тревоге, давила горечь отступления, остановить врага не удавалось, от вражеских пуль скрыться было невозможно. Первое ранение в ногу оказалось не слишком тяжелым, но ходить молодой боец долго не мог, однако в бой по-прежнему рвался. Кавалеристы — кубанские казаки взяли его пулеметчиком на тачанку, немало совершили с ним рейдов в тыл врага, и всегда удача сопутствовала им, возвращались живыми.

Окончательно поправившись и встав на ноги, боец перешел в «элитное подразделение» — разведку, здесь и пригодилось его умение ориентироваться на местности, бесшумно передвигаться, действовать по обстановке, разумно рисковать, выходя победителем и выполняя поставленную боевую задачу. В армию Адольф Вахмистров пошел сложившимся человеком, все-таки ему исполнился уже двадцать один год. «Мы выстояли в первые дни и недели 1941 года, — говорил он, будучи уже в преклонном возрасте, — еще и потому, что в удел нам достался дух наших предков, закаленных в прошлых испытаниях. Патриотизм – это страстное чувство своей Родины, за которую советский человек готов драться и отдать жизнь».

Воронеж, Сталинград, Курская дуга – его военный маршрут. 12 июля 1943 года наши войска перешли в наступление в районе деревни Прохоровки. В общей сложности в них участвовали около 1200 танков и самоходных орудий. Ожесточенная схватка длилась до позднего вечера. В военных мемуарах о событиях этого дня говорится: «Многотонные стальные машины превращались в груды металлического лома. С танков летели башни, стволы пушек, на куски рвались гусеницы. Тучи пыли и дыма заволокли все кругом… Обе стороны понесли большие потери».

Тяжело контузило под Прохоровкой и бойца Вахмистрова: он потерял память, речь, был парализован. После лечения в госпитале в декабре 1943 солдат был освобожден от дальнейшей воинской обязанности, вернулся в Красноярск. Но даже спустя два года врачи опасались за его жизнь, но молодой организм победил. В Сибири никто из родных его не ждал. Мама, депутат городского Совета, сортировщица пушной базы, умерла от рака еще накануне войны. Об отце, работнике треста Краслес, сведения были противоречивыми: то ли погиб на фронте, то ли был убит неизвестными лицами на Ангаре, его работа была связана с охраной лесов.


И вновь, взяв рюкзак, отправился бывший фронтовик в очередную геологоразведочную экспедицию. Ангара, Курейка, Подкаменная и Нижняя Тунгуска, Сухариха, но чаще всего Енисей – адреса его перемещений по Красноярскому краю.

В краевом геологическом управлении Адольф Васильевич считался одним из опытнейших и знающих свое дело специалистов – практик, талантливый руководитель – таким запомнили его коллеги. Он работал на самых отдаленных и трудных участках прорабом буровых работ, начальником партий, пользовался большим авторитетом и уважением, но был прост и щедр. Его всегда посылали для организации новых партий, или на отстающие участки. В палатке он прожил в общей сложности более восьми лет. И, конечно же, рюкзак для буровика не был главным атрибутом профессии. Знавшие его геологи, вспоминают, что существеннее для него были буровые станки, двигатели, насосы, обсадные и колонковые трубы, буровые коронки, дробь и тому подобное, что кратко можно назвать единым понятием — буровое оборудование. А в бытность начальника геологоразведочных партий ему доставались заботы об устройстве посёлка с палатками и домами, пекарней, баней, столовой, магазином, медпунктом …. И всё это, как правило, на необжитом месте, без транспорта, дорог, надёжной связи, покоряя природу и борясь с ее катаклизмами. Работая в 1962 году начальником геологоразведочной партии на Курейке, а осенью следующего года по соседству с Игаркой, на реке Сухарихе, он в письме П.А.Евдокимову писал, что хорошо помнит игарский пожар 1962 года: «Мы в том году в тайге тоже страдали от огня, не только тем, что тушили пожары, но и тем, что буквально отбивались от огня».

Вероятно, что ранения беспокоили его, но окружающим он никогда об этом не говорил.


«Адольф Васильевич был взыскателен к себе и другим, не терпел недобросовестности, погони за внешним эффектом, подтасовки фактов – здесь он был беспощаден. Но эта кристальная честность и убежденность еще больше притягивала к нему людей», — так писала о нем уже после его смерти жена Марина Никитична Казначеева, тоже геолог. Покорителю земных недр Вахмистрову всегда помогало его умение целиком растворяться в работе, быть ей фанатично преданным. У него были таланты, которым нашлось применение в самых разных областях. Страстный охотник и рыбак он изобрел, вспоминают сегодня его коллеги-геологи, ремень для охотничьего ружья, позволявший немедленно взять оружие для выстрела, даже получил на это патент. Он просил свою дочь-студентку прислать ему то пособие по устройству аэросаней, то рекомендации по пчеловодству, надеясь всерьез заняться их разведением. Он вел дневники, наблюдая за явлениями природы, и продемонстрировал не только прозорливость, но и незаурядные литературные способности.

…И сама Курейка, и местность вокруг вызывают у меня интерес, и восхищение, и пристальное внимание…

«10 января 1963 года, Речка Сухариха
Сейчас миновало время зимнего солнцестояния, дело к весне, хотя еще зимы впереди полгода, но у меня как то давно выработалось такое ощущение – миновало 21 декабря – дело к лету. До этого дня иду как бы в гору, тяжело, с задержками. А потом легко становится, и далекое кажется близким…
»

«11 января 1963 года
Сегодня утром ветер со снегом. Вышел на улицу, осмотрелся и был поражен знакомым гудением: как будто сотни комаров нападают, жаждут твоей крови. Какие комары сейчас? Оказывается, между домами натянуты провода, их сечение, натяжка и сила ветра так совпали, что звук напоминает гул эскадрона комаров.
»

Поразительно, но живя в Игарке, я тоже зимой слышала подобное гудение проводов, принимая эти звуки за жужжание комаров.

Жить на природе и не пользоваться ее дарами невозможно. Трудные условия быта в тайге либо тундре заставляют человека добывать для себя дополнительные продукты питания, но охотник всегда должен оставаться «разумным существом». Эта мысль постоянно подчеркивается в его дневниковых записях.

«14 июня 1962 года
В 1939 году, когда я еще работал в этом же Туруханском районе, у нас работал бухгалтер К. Он был знаменит между нами своими невероятными «охотничьими рассказами». Он приехал из Донбасса, прожил здесь года два, столько, видимо, узнал, увидел настоящую охоту, но имел смелость рассказывать о том, что он убил…шестьдесят семь медведей. Для такого вранья нужна, конечно, смелость!
»

«13 июня 1962 года
Сейчас 5 часов 40 минут утра. Только что ходил на охоту, выполнил свою программу-минимум. Теперь до осени не охочусь – убил двух гусей из тех трех, что видел в прошлую ночь…
»

Дальше в дневниковых записях шли подробные инструкции, как красться к добыче, чтобы не наступить на звонко хрустящий под сапогом мерзлый мох и не спугнуть тем самым гусиную стаю. Таким он был: лирик, романтик, прагматик, рационализатор, надежный друг, подставляющий плечо слабому, но и не грешащий перед истиной, не кривящий душой человек…

У буровика Вахмистрова была давняя страсть – путешествие по реке на простых моторных лодках, многие месяцы провел он наедине с Енисеем, не один раз «прошел» по нему вдоль.


В 1961 году, несмотря на болезни, не отпускавшие измученное тело фронтовика всю жизнь, он предпринял своё первое путешествие на моторной лодке от истоков Енисея до Красноярска. А незадолго до смерти совершил путешествие к его истокам и с гордостью писал об этом: «Я преодолел обстоятельства: возраст, нездоровье. Нынче я исполнил мечту многих десятилетий и прошел по Енисею от Кара-Балыка. Правда, я сделал это с помощью компании молодых людей, но соваться туда одному было бы просто доказательством отсутствия трезвого разума».

Он очень гордился тем, что не раз прошел весь Енисей от истока до устья не на палубе комфортабельного теплохода, а на плотах и лодках. У него была мечта написать книгу о Енисее, и почти три десятка лет он по крупицам искал материалы для нее, скопив, в конечном итоге все, что было написано, сказано и спето об этой великой реке с древнейших времен и до нашего времени.

Уникальна коллекция собранных им и оставленных потомкам книг, журнальных и газетных вырезок по сибирской тематике, путевых дневниковых записей, авторских набросков и наблюдений. Любой современный компьютерный пользователь был бы поражен обилием материала по каждой из увлекших его тем, аккуратностью, и скрупулезностью, с которой все это собиралось. Материалы не просто копились, а и постоянно анализировались – авторские пометки и комментарии присутствуют в большинстве папок с вырезками. География, этнография, археология, топонимика – сфера его интересов поражает. В одной из нескольких папок, посвященных Игарке, я нашла, к примеру, пять записанных на листе его рукою дат: 20 июня и 10 октября 1928 года, 15 июня, 16 июля и 10 октября 1929 года. Они касаются первых публикаций об Игарке в краевой газете «Красноярский рабочий».


Как только выдавалась свободная минута, он писал друзьям, дочери письма с просьбой приобрести для него очередную книжную либо журнальную новинку. Отпуска проводил в библиотеках и читальных залах, а оставив по болезни работу геолога, и поселившись в Северо-Енисейске, целиком посвятил себя краеведению. Свыше шестисот папок и около тысячи собранных им книг находятся ныне в его личном фонде в государственном архиве Красноярского края (1946 единиц хранения). Часть его личного архива есть и в Минусинском краеведческом музее им. Н.М.Мартьянова. Среди книг, переданных на хранение в архив, ценнейшие, единичные экземпляры раритетов 19-го века. До сих пор я считала, что хранящаяся в отделе редких книг краевой научной библиотеки выпущенная в Санкт-Петербурге в 1871 году, бывшая в библиотеке верхнеимбатского священника Михаила Прозоровского книга «Туруханский край, его природа и жители» П.И.Третьякова — есть в крае только в единственном экземпляре. Это же подтверждали и отдельные знатоки темы. Оказывается, в личном фонде А.В.Вахмистрова в государственном архиве Красноярского края есть тоже ее экземпляр, которым смогут воспользоваться современные исследователи. Именно в этом фонде я нашла фотокопию записок участника Великой северной экспедиции 1737 года лейтенанта Харитона Лаптева, издания 1891 года, и прочла нужные для меня сведения об Игарском зимовье, существовавшем еще в 18 веке. Не могу удержаться и не процитировать: «В устье Енисейском полная вода обычайно бывает токмо весьма в тихую погоду, и южные ветры невысоко… А ежели северные ветры, то весьма велика вода бывает в наводнении, так что по реке вверх восхаживала в некоторые прежние годы до Игоркина зимовья в параллели 67 градусов 20 минут широты…»

Адольфа Васильевича вполне вероятно привлекли данные в этом труде яркие впечатляющие характеристики Енисея. А историкам, полагаю, весьма интересно было бы узнать о наличии поселений, быте и нраве живущих в них русских. И все это теперь доступно, повторюсь, благодаря сохраненным для потомков документам фонда А.В.Вахмистрова.

Для меня, если хотите, его жизненный подвиг сродни другому красноярскому библиофилу, жившему столетием ранее Геннадию Васильевичу Юдину (1840-1912). Конечно, масштабы их библиотек несопоставимы: в юдинской было свыше восьмидесяти тысяч томов. Но все-таки именно о собирателе Вахмистрове упоминалось на одной из проводимых научно-практических конференций «Юдинские чтения». И этот факт свидетельствует о признании труда краеведа современными архивистами и библиофилами.

Адольф Васильевич не был простым собирателем, только копящим и систематизирующим книги и материалы. Каждый встреченный им человек мог стать для него либо на долгие годы собеседником, либо сам послужить темой исследования. Как впоследствии рассказывал сам Адольф Васильевич, в Туве летом 1972, в очередное свое «покорение Енисея», когда он на лодке поднимался по Бий-Хему (Большому Енисею) до водопада, чтобы собственными глазами увидеть это прославленное место, он встретил человека с редкой фамилией Мозгалевский. Кызыльские друзья путешественника передали Виктору Мозгалевскому, известному в тех местах рыбаку, охотнику, лесорубу и плотогону жителю Тоора-Хема, самого верхнего на всем Енисее поселка, записку. Адольф Васильевич намеревался расспросить Мозгалевского о пути до водопада, поскольку их ожидал почти двухсоткилометровый путь по реке далеко немирной.

В Тоора-Хеме на обелиске памяти павших в Великой Отечественной войне он увидел сразу четверых Мозгалевских — Михаила, Виктора, Валентина и Владимира, все они были Валентиновичами, братьями. Встретивший его Виктор, оказался не только их племянником, но и робко подтвердил семейную легенду о том, что якобы их прадед был сослан в Сибирь после провала восстания декабристов. Многолетними исследованиями Адольф Васильевич не просто доказал достоверность этих сведений, но и проследил родословную всех потомков декабриста Николая Григорьевича Мозгалевского. Собранное краевед передал писателю Владимиру Чивилихину, и последний использовал их в своем романе-эссе «Память». Адольф Васильевич отдал писателю наиболее ценную и объемную часть своего архива о декабристе, и его поступок заслуживает одобрения, если вы понимаете, как нелегко расстаться с собранными тобой эксклюзивными документами. Владимир Чивилихин впоследствии сказал: «Краеведу А.В.Вахмистрову я благодарно обязан множеством неизвестных мне ранее сведений. Неугомонный это человек».

Дружбой с Вахмистровым гордился и известный белорусский писатель Станислав Шушкевич (1909-1991), отец бывшего председателя Верховного Совета Республики Беларусь Станислава Шушкевича. Будучи репрессированным и сосланным в Сибирь, он работал под началом Вахмистрова в экспедиции в Тасеево, оставил о нем воспоминания, и даже посвятил Адольфу Васильевича стихи. Адольф Васильевич оказался не просто хорошим начальником, быстро обучившим писателя азам минералогии и кристаллографии, но еще и был чутким человеком – вспоминал о нем Шушкевич. Узнав, что невдалеке от экспедиционного поселка в деревне Устья поселилась жена Шушкевича с сыном, он не побоялся командировать его по такому маршруту, чтобы тот сумел встретиться с родными, и дать о себе знать. А после завершения работ по расчистке дорог от снежных заносов и вовсе дал ссыльному краткосрочный отпуск, не побоявшись привлечения к себе гнева заинтересованных компетентных органов.

Корреспондентами по переписке и добрыми друзьями Вахмистрова были историки, географы и краеведы: мой преподаватель в вузе Михаил Федорович Величко и автор любимых мною книг о крае, хранящихся с детства в моей библиотеке «По материкам и океанам» и «Енисей, река сибирская» Георгий Иванович Кублицкий. Всех троих их объединяла общая страсть к путешествиям, любовь к нашему краю, литература. М.Ф.Величко назвал А.В.Вахмистрова великолепнейшим знатоком красноярской старины.

Однажды Красноярское книжное издательство попросило А.В.Вахмистрова написать рецензию на новый путеводитель по Енисею. Почти семьдесят печатных машинных листов замечаний – таков был итог его работы над рукописью незадачливого автора, которого он обвинил и в искажении фактов, и в откровенном заимствовании текстов без ссылки на источники. А в конце и вовсе посоветовал лучший для издательства вариант – издать повторным тиражом другого автора, чей труд, на его взгляд, был более достоверен.

Он на равных разговаривал с учеными, к примеру, с доктором филологических наук, профессором Уральского университета Александром Константиновичем Матвеевым, автором нескольких сотен научных работ по северо-русской диалектной лексике, топонимике, теории языковых контактов, одним из создателей трехтомного «Словаря говоров Русского Севера».

У него не было высшего специального образования, но, как и другой фронтовик-игарчанин Виктор Петрович Астафьев, с кем я имела честь быть знакомой несколько лет и близко общаться, и мои родители, и уважаемые мною игарские краеведы, рождения двадцатых годов прошлого столетия, о которых речь пойдет позднее, тоже имели образование кто семь, а кто и восемь классов, но были при этом безукоризненно грамотными, эрудированными людьми, приятными собеседниками. Если бы не война, они прожили бы гораздо дольше, реализовали бы свои творческие планы, довели начатые ими дела до логического завершения.


Павел Алексеевич Евдокимов, думаю, написал бы книгу об истории Игарки. Мой отец Анатолий Данилович Дресвянский установил бы больше имен погибших на фронте земляков. Виктор Петрович Астафьев, измученный не только самой войной, но и написанием одного из сильнейших и достоверных романов о ней «Прокляты и убиты», непременно завершил бы повесть для детей о собаке Спирьке, которую он, будучи ослепшим, смертельно больным начал диктовать своей жене Марии Семеновне.

Не сомневаюсь, что из-под пера Адольфа Васильевича Вахмистрова вышла бы уникальная с в своем роде о книга о Енисее. И установлением истины в последней инстанции завершена была бы дискуссия между ним и П.А. Евдокимовым о происхождении названия города Игарки, о чем я еще вам должна поведать в следующей публикации. Если бы не война, первая находка промышленной нефти на реке Сухая Тунгуска, той самой, где начинал свой путь геологом юный Адольф Вахмистров, произошла бы не в 1970 году, а, возможно, гораздо раньше. Если бы не война…

К сожалению, А.В.Вахмистров, как и многие фронтовики, прожил недолго. Он умер 19 июля 1983 года в возрасте 63 лет и похоронен на сельском кладбище в Есаулово под Красноярском. Осталась ненаписанной его книга «Енисей в глазах людей различных эпох и народов», его «Песнь о Енисее», как он ее иногда называл. Но частично исполнено его завещание похоронить его у одного из водопадов. В Саянах на водопаде Бий-Хема, там, где начиналось его последнее путешествие по столь любимой им реке, была установлена мраморная мемориальная доска с его именем и памятной надписью на ней «Он навечно с тобой, Енисей». А по енисейским водам в 80-е годы ходил небольшой пароходик «Геолог Вахмистров».

**

История жизни написана, а мыслями возвращаюсь к своему герою вновь и вновь. Удивительно, но встретиться и познакомиться с человеком, оказывается, можно не только при жизни, но и после его смерти. И это не мистика, мне все время кажется, что мы с ним где-то пересекались, встречались, изучали те же темы, были знакомы с одними и теми же людьми. Кстати, не упомянула еще и редактора Книжного издательства Людмилу Максимовну Назимкову, которая просила у него рецензию на путеводитель по Енисею. Мы с ней тоже знакомы, общались, готовя к публикации в альманахе стихов Туруханского района «В краю морошки, снега и жарков» раздел о ее безвременно ушедшем из жизни талантливом сыне-поэте Тимуре Назимкове.

В журналистском расследовании, которая я начала о А.В.Вахмистрове несколько месяцев назад с подачи одного из читателей моего блога из Москвы, я, к моему глубочайшему сожалению, пришла к заключению, что фронтовик А.В.Вахмистров к Игарке имеет лишь косвенное отношение: работал в окрестностях Игарки, но в самом городе, вероятно, так и не был.


Прибыв на работу на реку Сухая Тунгуска в Туруханский район в 1939 году, накануне войны, он был поставлен на воинский учет в Игарском военкомате. На фронт же уходил из Казахстана, вернулся живым в Красноярск… Однако, в шестом томе Книге памяти Красноярского края «Никто не забыт», видимо, благодаря первоначальным спискам призывников, стоявших перед войной на учете и вернувшихся живыми, его фамилия значится в разделе воинов-игарчан. Поэтому и рассказ о нем должен занять свое достойное место среди других моих земляков – внесших свой вклад в Победу над фашизмом и достойно исполнившим свой созидательный гражданский долг в мирное время. Жизненный путь этого человека, геолога – первооткрывателя, путешественника, ставившего рекорды в покорении Енисея, великолепнейшего знатока сибирской старины, библиофила и его вклад в историю нашего края, Игарки, да и в целом Сибири заслуживает того, чтобы о нем знали, помнили и брали с него пример.

Использованы фотографии: Михаила Тарковского, Ивана Табакаева, Алексея Гапеенко.

Опубликовано в газете «Игарские новости» 6 августа 2011 № 60, 13 августа 2011 № 62, 20 августа 2011 №64.



Читайте также:

Оставьте свой комментарий

4 комм.

  1. says: Анна Данилевич

    Уважаемая Валентина Анатольевна! Очень благодарна Вам за статью об Адольфе Васильевиче и за то, что вернулись к ней и внесли необходимые и важные поправки (впервые я прочитала её вскоре после опубликования в 2011 году). Жаль только, что к статье не приложено его фотографии…
    Всё, что связано с А. В. Вахмистровым интересует меня чрезвычайно — по причинам личным, семейным. Очень бы хотела с Вами поговорить — вот так, письменно, через почту — ведь я живу в Москве и никогда не была в Сибири, хотя с Красноярском, Диксоном, Енисеем была связана жизнь моей бабушки в годы войны.
    Если Вас это не затруднит, большая просьба написать мне по указанному эл. адресу — и я тогда отвечу более полно.
    Большое спасибо.
    с Уважением, Анна.

  2. says: Анна Данилевич

    Спасибо большое, Валентина, за фотографии — присланные и опубликованную здесь — и за помощь в установлении связей!
    Очень благодарны Вам — и я, и мама.
    Анна.

  3. says: Александр

    Здравствуйте, Валентина, очень интересно было прочитать данную статью, если можно, свяжитесь со мной по электронной почте. Хотел бы пообщаться с Вами об Адольфе Васильевиче, и, возможно, получить еще несколько его фотографий.

Leave a comment
Leave a comment

Ваш адрес email не будет опубликован.