Игарка, как известно, находилась в глубоком тылу, за тысячи километров от военных действий. В этом были её плюсы и минусы. Плюсы в том, что не имея телевидения и интернета, при жёсткой военной цензуре, не получая фотографий с оккупированной территории и с линии фронта, игарчане воочию не могли видеть тех ужасных картин смертей и разрушений, что творились на западе России. Строго просматривались военной цензурой письма с фронта.
Минус заключался в том, что горожане Заполярной Игарки оказались практически отрезанными от мира, с мизерным поступлением продуктов питания для обеспечения своей жизнедеятельности. Ситуация усугублялась и приходящими в город с очередной почтой «похоронками» — извещениями, что чей-то кормилец, сын, или муж уже никогда не вернётся в их дом. Все это делало положение женщин, стариков и детей на Севере отчаянным.
Но жить и действовать было необходимо.
В 1941 году любимый игарскими учениками учитель словесности Игнатий Рождественский покинул Север, выехал с семьёй в Красноярск. Идти на фронт по состоянию здоровья он не мог, был близорук от рождения, но думы о городе, воплощённые в стихах, не покидали его и на материке. Для нас, нынешних, его стихи, написанные в 1941 году, — живые свидетели военной Игарки:
«Как будто всё то же: туман над лесами,
Таёжных становищ медлительный дым…
Но взглянешь на север другими глазами,
И север родимый увидишь другим»…
Стихотворение заканчивалось такими словами:
«Предчувствием боя живут северяне;
И в каждом – спокойная сила бойца».
До спокойствия, естественно, было далеко.
«Недопустимо для Игарторга, чтобы Енисейское пароходство вновь, как и в прежние годы, выделяло нам тоннаж для завоза овощей в сентябре», — об этом говорили на заседании бюро горкома партии буквально за два дня до начала войны — 20 июня 1941 года. Рассматривали извечно больной, но дежурный для города вопрос о завозе товаров и овощей на зиму.
Заслушали и директора лесокомбината о чистоте и порядке на предприятии. Город готовился к своим традиционным по календарю мероприятиям – очередным речной и морской навигациям. Наступившая новая рабочая неделя резко изменила все производственные и личные планы.
Увы, но современные архивы не хранят никакого программного документа, принятого в связи с наглой фашистской агрессией – видимо, он есть, но находится в «Особой папке», доступ к документам которой пока рядовым исследователям не открыт.
Не знаю, как это было в начале 40-х годов, но в восьмидесятые в каждом городе был разработан мобилизационный план. В этом объёмном документе, пошагово с первых дней внезапного нападения на нашу страну противника, был расписан порядок действия властей, Учтено было всё: и объёмы стратегического запаса продовольствия, и оснащение пунктов эвакуации гражданского населения в случае разрушения жилищ, и штатные должности руководителей на случай внезапной войны. «Ценная записная книжка» продуманных действий с первого дня объявления войны. Никакой паники ни у населения, ни у руководителей территории возникнуть не могло. Мобилизационный план имел высший гриф секретности и составлялся в единственном экземпляре, черновики уничтожались, а копии делать запрещалось.
Буквально в последние месяцы «правления» Михаила Горбачёва в должности Генерального секретаря ЦК КПСС по всем городам и районам прошло секретное указание – незамедлительно выслать мобилизационные планы в вышестоящие партийные органы. Уже тогда многие руководители расценили эту директиву как государственную измену Михаила Горбачёва – страна оказалась открытой для внезапной агрессии. А М.С.Горбачёв получил Нобелевскую премию мира…
Но вернёмся в июнь 1941 года в Заполярье. После заседания бюро краевого комитета партии 24 июня, слушавшего в Красноярске отчёт о работе Игарского горкома ВКП (б), в городе частично сменился высший эшелон власти. Таким образом, у руководства города на начало войны оказались Анатолий Васильевич Анкудинов, первый секретарь ГК ВКП (б). Вторым секретарём стал Николай Георгиевич Фалалеев. Секретарём по кадрам работал Н.С.Смирнов, а председателем горисполкома — первостроитель города Сергей Николаевич Малютин. Именно этим руководителям и пришлось в авральном порядке перестраивать работу городских предприятий, учреждений и организаций.
Интересна дальнейшая судьба Н.Г.Фалалеева, приехавшего в город в качестве директора педагогического училища народов Севера До избрания в горком он успел поработать ещё и заведующим городским отделом народного образования. Фалалеев являлся вторым секретарём горкома партии до 1943 года, а потом возглавил горком, став его первым секретарём. С 1944 года Н.Г.Фалалеев стоял у руководства краем, будучи секретарем крайкома КПСС, а с 1955 по 1958 годы — председателем Красноярского крайисполкома.
Именно в этот период в крае начались масштабные преобразования, направленные на его последующее индустриальное развитие: началось освоение целинных и залежных земель, широко развернулось строительство жилья, школ, больниц. Начались работы по сооружению Красноярской ГЭС, Назаровской ГРЭС и комплекса предприятий алюминиевой промышленности.
Сын Фалалеева Альберт, школьник из военной Игарки, стал профессором, доктором экономических наук, с 1978 по 1998 год был ректором Красноярского государственного педагогического института, автор около 160 научных работ. Вот какие квалифицированные кадры взрастила военная Игарка.
… Листая сегодня документы тех лет, явно слышишь дыхание войны. Следующее заседание бюро горкома партии военного периода состоялось 30 июня. Слушался вопрос об организации оборонной работы в городе. Особый акцент был сделан на подготовку из числа военнообязанных медицинских фронтовых сестёр, шофёров, радистов, телефонистов, гранатомётчиков и велосипедистов. В ходе военной учёбы особое внимание обращалось на отработку навыков штыкового боя и тактику ведения боевых действий. Пересмотрели и ранее утверждённый график учёбы коммунистов: добавили ещё один день и удлинили время. Теперь занятия должны были проводиться по средам и пятницам с 20 до 24 часов.
В августе в городе было сформировано народное ополчение: 420 человек изъявили желание пойти на фронт немедленно, принято было 135, с ними тоже проводились занятия.
«В Игарке нет такого предприятия, или учреждения, где бы трудящиеся после трудового дня не изучали военное дело. Большую активность проявляют женщины. В городе организована санитарная комсомольская дружина. С большим упорством комсомолки учатся на медсестёр, стараются как можно лучше освоить военное дело. Недавно дружинницы совершили трехкилометровый переход в противогазах. Они прошли это расстояние за 28 минут», — сообщала 24 августа 1941 года газета «Красноярский рабочий»…
Дружинницы заявляли при этом:
— Мы в любую минуту готовы по первому зову нашей партии и правительства пойти на защиту нашей Родины и отдать все силы, а если потребуется, и жизнь в борьбе за нашу победу, за разгром гитлеровской банды разбойников, — писал в заметке «Комсомольская санитарная дружина» в краевой газете корреспондент «Большевика Заполярья» Алексей Калачинский.
Основной контингент обучающихся медиков составляли педагоги. 20 учителей закончили курсы медицинских сестер.
Не обходилось и без казусов. ЛПК изготовил для обучающихся винтовки-макеты. Но что это были за винтовки? Обыкновенные палки, реально обучиться на них стрелять было невозможно! Командирская учёба прошла с большим опозданием по программе. И это отнюдь не из-за лености. Обучаться должны были те, кто и на производстве был руководителем и должен был решать массу вдруг сразу возникших неотложных производственных проблем.
19 июля 1941 года состоялось собрание городского партийного актива. Выступая на нём, первый секретарь городского комитета ВКП (б) Анатолий Васильевич Анкудинов сказал: «Грозные дни переживает наша Родина, над ней занесена окровавленная лапа фашистских извергов, мечтающих об уничтожении советского строя, о порабощении и ограблении советского народа, о господстве над жизнью и достоянием двухсот миллионов советских граждан, о захвате советских земель, захвате нашего хлеба, нефти, о восстановлении власти помещиков и капиталистов. Советский Союз вступил в смертельную схватку со своим опасным и коварным врагом – немецким фашизмом, вооружённым до зубов танками и авиацией.
Враг навязал нам войну. Горе врагу, посягнувшему на отечество трудящихся всего мира. Это будет священная война всего советского народа против кровавого фашизма. Это будет война за нашу Родину, за свободу, за независимость». (Центр хранения и изучения документов новейшей истории Красноярского края, дело 2а «Протоколы пленумов Игарского ГК ВКП (б) 1941 год, опись 6, фонд П-21, лист 128)
Из-за малых поставок сырья на распил, недостатка рабочих, полной остановки поставок материально-технического назначения лесопильные мощности Игарского комбината постепенно в годы войны консервировались. Ввиду военных действий в Европе приостанавливались все экспортные операции. Фашистская Германия вела боевые действия и в Карском море, перехватывая и обстреливая советские арктические караваны, идущие Северным морским путём. Лесопромышленный комбинат начал отправлять свою продукцию в Красноярск на оборону страны и для внутреннего рынка.
Оживлённо было в военкомате, сотни горожан готовились выехать на фронт.
К середине июля стало ясно, что в условиях войны рассчитывать горожанам на централизованный завоз продуктов питания и овощей на зиму в прежних объёмах вряд ли получится. Разумный выход городские руководители увидели в увеличении производства продуктов питания из местного сырья.
Директора Игарторга Назаренко на очередном заседании бюро горкома обязали обратить особое внимание на качество свиного поголовья и по возможности замены свиней на более продуктивную породу.
Хлебозаводу предписывалось заготовить восемь тонн ягод — богатое витаминами сырьё для хлебобулочных изделий. В бригады по сбору ягод и грибов привлекались школьники, молодежь допризывного возраста.
В 1941 году все колхозы Игарского района: имени И.В.Сталина в Усть-Курейке, Денежкино и Ермаково; имени С.М.Кирова – в Погорелке, имени С.М.Будённого – в Сушково и Карасино и имени 8 марта – в Агапитово и Сопочке перевели на Устав рыболовецких артелей с переориентацией основного профиля. План рыбозаготовок для всех добывающих предприятий увеличили в полтора раза. В целях улучшения качества рыбы, была предусмотрена доплата рыбакам за сохранность добытой рыбной продукции в живом виде до момента сдачи её приёмщикам.
Улов рыбы артелями за год составил 4013 центнеров. Выполнялся план в основном мужчинами непризывного возраста, женщинами и подростками. В колхозе «Будёновец» рыбак Николай Александрович Шадрин уже в июле 1941 выполнил годовой план рыбодобычи. Так же по-ударному он будет действовать и все последующие военные годы, получив личную благодарность за труд от И.В.Сталина. Эти документы и вырезки из газет до сих пор хранятся в семье Шадриных, передаваемые из поколения в поколения.
Рыбалка на Севере – удовольствие не из приятных. На холодном пронизывающем ветру и воде осенью и зимой стынут руки, в жару одолевает гнус.
«Тучи комаров, затем паутов, мошек и мокреца звенели и гудели над каждым человеком, скотиной, собакой. Жалили до крови, потом всё чесалось, — так писал ставший поневоле в 14-летнем возрасте в военное время рыбаком писатель, «Почётный житель Туруханского района» Генрих Батц. — И так без перерывов творилось и день, и ночь изо дня в день. Люди разводили дымокуры в избах, в стайках при дойке коров, на тонях, чтобы хоть на минутку между работой нырнуть в густущий дым, отпугивающий безжалостный гнус. В жару одевались ровно глубокой осенью, спасаясь от крылатых кровопийц. Без верхонок невозможно было работать. Гнус искусывал в кровь всё живое, спасения от него не было никакого нигде». (Батц Г.Г. «1418 и еще один день», Абакан, 2002).
Горькая военная действительность становилась обыденной. Радио ежедневно сообщало об ожесточённых боях, об отступлении наших войск, о количестве разгромленного при этом противника. Страшно было предположить, что наши жертвы, наверное, были в разы больше. Но об этом в официальных документах не говорилось.
Для трансляции сводок Информбюро на городских улицах вывешивались громкоговорители в виде колокола. Толпы народа собирались вокруг них послушать сводки с фронта. Немногочисленные радиоприемники, которые имелись в семьях, учреждениях, с началом войны были изъяты – таков был один из первых законов военного времени.
Только в ноябре, когда уже минусовая температура на улице и тёмные полярные ночи, было разрешено установить три радиоприёмника для коллективного прослушивания сводок Информбюро: в городском театре, на лесопромышленном комбинате и в авиагруппе. Спустя некоторое время вернули радиоприёмники в кабинет первого секретаря горкома партии Анатолия Анкудинова, в кабинет политического просвещения горкома партии и начальнику городского отдела НКВД Александру Климину. Обратите внимание: даже первым лицам города до этого строжайше запрещалось пользоваться радиоприёмниками.
Ежевечерне в доме-музее И.В.Сталина в Курейке собирались жители и слушали сообщения Совинформбюро, читали передовую главной газеты страны — «Правды».
С первыми призывами на фронт в городе ощутилась резкая нехватка кадров: рамщиков, токарей, шофёров, машинистов паровых котлов. Обучаться этим профессиям стали женщины и мужчины преклонного возраста, не подлежащие мобилизации. Известен факт, когда в Игарке в школу мотористов послали инвалида, 1899 года рождения.
Полуголодными, оставив в холодных слабо отапливаемых домах младших детей, женщины Заполярья, тем не менее, шли к станкам и на открытые площадки.
Я всегда восхищалась женщинами-северянками — теми, кто трудился на складе сырья, подавая в любую погоду брёвна в лесоцеха на распил. Но это в мирное время, когда можно при выходе на улицу тепло одеться, купить в магазине новые валенки, более удобную шапку-ушанку, меховые рукавицы. В войну все тёплые вещи отправляли на фронт – там нужнее.
Степанида Николаевна Медведева (в девичестве Портнова) приехала в Игарку в 1938 году, работала на лесокомбинате. Работа её на первых порах заключалась в очистке штабелей от снега. Когда началась война, Степанида была уже бригадиром на рейде биржи сырья. Вместе с рабочими из своей бригады она проталкивала на бассейне лесозавода «по речкам» лес, подавая его в распил. Работа — не из лёгких и не из приятных, учитывая сорокаградусные морозы и открытые водоёмы, где размораживались брёвна.
Также вручную скатывали лес и со штабелей. Иногда какое-нибудь бревно вставало поперёк штабеля торчком, «пушкой», как говорили. Ох, и возни же было с этими «пушками»! Пока их не уберёшь, брёвна скатывать нельзя. (Монахова В.А. «Труженица тыла», «Коммунист Заполярья» 1985)
Сложная ситуация оказалась в Енисейском речном пароходстве. Годные по состоянию здоровья работники нужны были как специалисты и на военном флоте. С другой стороны нарушившийся привычный ритм поставки продовольствия на Север требовал от руководителей пароходства идти на риск, удлиняя сроки речной навигации. Но с погодой в Заполярье шутки плохи, она неизбежно покажет свой капризный суровый нрав. Не раз была тому свидетелем. Так и в первую военную навигацию случилось непредвиденное. Теплоход «Сергей Киров» с караваном барж для Дудинки в начале октября уже в районе Курейки встретил крупные ледяные поля. При подходе к Полою положение стало и вовсе критическим, начался ледостав. Пришлось каравану судов остановиться на зимовку в устье речки Полой. Отстой оказался тяжелым, но флот выстоял и следующей весной караван благополучно прибыл в Игарку. Капитаном на «Сергее Кирове» был М.А.Чечкин. Ледокол, построенный в 70-е годы в Финляндии и приписанный к порту Игарка, носил впоследствии его имя – «Капитан Чечкин». Игарские женщины тоже водили по Енисею суда. Так игарчанка Н.Верисова во время войны стала рулевым на катере «Шторм», а Е.Шувалова рулевым катера «Грозный».
Не только возглавляли бригады стивидоров на погрузке пиломатериалов, но и соревновались друг с другом за лучшие результаты в работе форманы Волосова и Рощина.
Бригадир рыболовецкой бригады Наталья Тищенко стала инициатором соревнования, бросив клич: «40 центнеров рыбы на каждую рыбачку».
Уже знакомую нам бригадира биржи сырья С.Н.Медведеву с началом навигации перевели поваром на пароход «Правда Севера». Этот приказ не вызвал у неё ни удивления, ни возражения: надо, значит, надо. Пароход без конца курсировал по Енисею, заходя по делам в различные станки: Плахино, Ермаково, Курейку, буксировал баржи с грузами. В Ермаково на лето вывозили на подножный корм коров и лошадей из подсобного хозяйства лесокомбината. Там же брали заготовленное сено и везли его в Игарку на зиму. У повара были свои обязанности: накормить команду из 20 человек, но чем? Выручала енисейская рыба. И хотя речники работали сутками, голодными у повара Степаниды Медведевой они не были.
Семь женщин-добровольцев игарчанок – работниц биржи сырья уехали в конце лета в Красноярск. Надеялись, пройдя обучение, идти на фронт. До конца августа будущие солдаты учились рыть окопы, стрелять, перевязывать раненых, латать шинели, вязать рукавицы. Но на фронт северянок не взяли. Поступил приказ: женщин с Севера на войну не посылать. Несмотря на то, что фронту нужны были медсестры, повара и швеи, командование посчитало, что у себя дома они принесут не меньшую пользу, чем в окопах.
Особую государственную значимость для города приобрёл полученный судоремонтными мастерскими военный заказ о строительстве мелкоготоннажного флота. Уже к 1 августа необходимо было изготовить шестнадцать паузков. Под руководством специалистов все основные работы по строительству барж выполняли женщины и подростки.
Одной из главных задач для северян стала добыча пушнины. Враг отрезал главных поставщиков хлеба в те времена – Украину, Кубань и Северный Кавказ. Хлеб нашей стране приходилось закупать за границей, пушнина же выполняла при этом роль валюты — мягкого золота. Заполярные охотники, а это опять же, были юноши, подростки, старики – считали удачную охоту – своим вкладом в победу.
Все предприятия работали в режиме строжайшей экономии. Иногда и смекалка помогала изобрести что-то рациональное, на что в мирное время не обратили бы никакого внимания. Так механик хлебозавода Черданцев внёс предложение заменить сплошной пол у печей решётчатым. Это дало возможность увеличить выпуск хлеба в сутки на 4 тонны. Отработанный пар раньше на заводе не использовался. Черданцев решил установить баки для его сбора. Теперь конденсированный пар, превращённый в горячую воду, центробежным насосом нагнетался для питания котла. Это мероприятие дало экономию в сумме 25 тысяч в год. Молодой механик внес 14 рационализаторских предложений, дающих десятки тысяч рублей экономии, — писала в те годы краевая газета «Красноярский рабочий».
Женщины заменили мужчин на производстве, они же возглавили и общественные организации. 9 августа 1941 года на бюро ГК ВКП (б) перед уходом на фронт был принят в члены партии Василий Астрянин, секретарь ГК ВЛКСМ. Стенограмма сохранила запись беседы при приёме — практически, последние слова молодёжного вожака игарчан, погибшего впоследствии. Ему задаётся вопрос:
— Вы сейчас уходите в Красную Армию, кого думаете оставить секретарем? Он называет кандидатуры двух женщин – Ермохину и Данилову. Секретарём утверждается Данилова.
Каждый новый день ставил перед городом новые задачи, решать их требовались всё новые и новые трудовые силы. Вновь привлекли молодежь. Секретарь комитета комсомола педучилища Николай Краснопеев вспоминал о работе студентов на лесопромышленном комбинате: «В училище в то время остались ребята в возрасте 14-16 лет, сильных среди них было мало, да и паёк был очень скромным. Но работали они, вкладывая все силы. Кадровые рабочие, устававшие и недоедавшие так же, как и подростки, видя, что у молодых не хватает силёнок, часто подходили и говорили: «Отойди, сынок, надорвёшься, а тебе жить надо. Дай, я помогу».
Недавно умершая Елена Алексеевна Жигина (в девичестве Машихина) успела поведать игарчанам о своём нелёгком военном отрочестве: «В станке Носовая с 1935 года жила наша многодетная семья. Отец — Алексей Васильевич Машихин — незадолго перед войной скоропостижно скончался от укуса собаки. Брат Василий с 1940 года служил на Дальнем Востоке. С началом войны ушёл на фронт и второй брат Пётр, он погиб под Сталинградом. В 1942 году ушёл на фронт брат Павел».
Когда Елене исполнилось 14, её отправили рыбачить, сначала на Кету, затем на озеро Маковское. Более четырёх лет без выезда рыбачила она на озёрах, вся добыча отправлялась на фронт. Мать девочки, Александра Петровна, на оленях возила рыбу с озёр, рыбакам привозила необходимые продукты – муку, соль, крупы». («Великой Победе посвящается. Живые истории», «Игарские новости» 30.04.2011 № 32)
Дочь одного из первых связистов, строивших в городе радиостанцию, — Петра Григорьевича Крылова, сестра известного в городе участника войны Юрия Петровича Крылова — Лидия, как только началась война, тоже потянулась в связисты. Её стали отговаривать, но Лидия всё-таки пошла на курсы. Из 46 человек, начавших обучение, лишь 9 было выпущено – время военное, требования повышенные. Вскоре молодую радистку отправили на озеро Тайменка на два месяца. В реальности без смены отработать пришлось девять месяцев. Кончились батареи, без них, как без рук. Растерялась Лида. Что делать? Электролита нет… Никто не поможет…И вдруг вспомнила, что отец как-то рассказывал про подобный случай. Насобирала пустых консервных банок, залила соляным раствором – и заработала маленькая радиостанция». (Никулина О. «Эстафета семьи Крыловых», «Коммунист Заполярья» ноябрь 1970)
15-летним подростком в механический цех лесокомбината поступил А.Мыглан. Его учителем оказался опытный токарь Василий Сергеев. В цехе Василия уважали за старательное отношение к работе, дисциплинированность.
«Глядя на учителя, — писал в газете «Большевик Заполярья» в 1946 году А.Мыглан, — я с первого дня старался походить в работе на него. Василий Артёмович Сергеев охотно передавал мне свои знания. По конспектам, оставшимся у него из ФЗУ, и по имеющемуся у меня учебнику «Токарное дело» он объяснял мне теорию, а полученные из этих источников знания, подкреплял на практике. День ото дня мне всё больше нравилась изучаемая работа, я полюбил свой рабочий станок – станок, на котором до меня работал мой старший брат, ушедший защищать Родину от гитлеровских захватчиков». (Мыглан А, токарь механического цеха лесокомбината, «Обучил пять учеников», газета «Большевик Заполярья», 1946 год)
«Опытный учитель» Василий Сергеев, к слову сказать, сам был всего лишь 19-летним юношей. Старший брат парнишки, чьё имя нам из газетной публикации не ясно, токарь Иван Ануфриевич Мыглан вернулся с фронта живым. А вот Василий Артёмович Сергеев, призванный на фронт в 43-ьем, отвоевал совсем немного. 16 февраля 1944 года в боях за освобождение Белоруссии он был тяжело ранен в голову и умер от проникающего ранения в череп. Похоронен на северо-западной окраине деревни Фещенки (Хвещенки) Городокского района Витебской области. В алфавитной книге умерших 217 медсанбата 156 стрелковой дивизии зафиксирована причина смерти рядового Сергеева и ее время 23-00.
Ярким проявлением патриотизма в те суровые годы явилось массовое движение трудящихся по оказанию материальной помощи фронту. Оно проходило под лозунгом «Всё для фронта!». В первые же дни войны на многочисленных митингах и собраниях трудящиеся принимали решения об отчислении однодневных заработков, проведении воскресников с перечислением заработанных на них средств в фонд обороны страны.
«Фонд обороны, — писала в передовой статье главная газета страны «Правда», — это новые пушки и самолёты, танки и корабли. Фонд обороны – это новые снаряды, брошенные во вражеский стан. Фонд обороны – новое выражение готовности нашего народа отдать все свои силы для победы над злейшим врагом». («Правда», 1 августа 1941).
Не осталась в стороне и Игарка. В сентябре в городе был объявлен сбор тёплых вещей и белья для нужд Красной Армии. Уже за первую неделю было собрано 83 тёплые фуфайки, 69 пар валенок, 180 шапок и 118 пар тёплого белья. И это несмотря на то, что впереди у всех была длинная суровая зима. Делились последним. За первый год войны игарцы отправили на фронт 270 полушубков, 860 пар валенок, свыше 2500 пар связанных из шерсти носков, 2360 пар белья и тысячи других вещей. (Монастырский В. «Будем крепить мощь родной страны», «Большевик Заполярья», 1948)
Секретарь комитета комсомола педучилища Николай Краснопеев вспоминал: «На одном из заседаний бюро горкома комсомола встал вопрос о сборе тёплых вещей для бойцов Красной Армии. Решение, помню, было таким: разбить город на участки и за каждым закрепить комсомольскую организацию. Наш участок был от улицы Карла Маркса до протоки. За короткий срок мы собрали у игарчан большое количество полушубков, ватников, тёплых варежек. Как-то мы с Машей Малютиной пришли в квартиру к одной старушке. Закутавшись в шаль, она сидела и вязала носки. Мы объяснили ей, зачем пришли. Она ответила: «Я об этом уже слышала, да стара, ноги не ходят, сама не могла принести. У меня уже всё упаковано, вот довяжу носки и возьмёте. Только напишите на фронт, пусть скорее уничтожат этих супостатов. Там уже воюют три моих сына, да два что-то давно мне не пишут».
Самое деятельное участие в сборе посылок на фронт принимали школьники, подростки. Вот как описывает процедуру изготовления и сбора подарков фронтовикам Генрих Батц: «Постоянным и, безусловно, главным нашим внеклассным занятием стала организация сбора вещей для отправки на фронт посылок для солдат и командиров. Многое мы сами изготовляли по мере возможностей. Девчонки вязали тёплые рукавички и носки, шили и вышивали кисеты и платочки. Мы, мальчишки, рубили табак, делали ящички для посылок, ходили из дома в дом и собирали у жителей для той же цели, кто что мог дать. (Табак, кстати, в военные годы выращивали для фронта и в Игарке.) Наше начинание получило поддержку населения и руководства. Нас уже узнавали на улицах, просили зайти за вещичками для отправки. Квитанции отделения почты приносили в школу».
На протяжении всей войны к великим праздникам – 7 ноября, 1 Мая, Дню Красной Армии и Новому году игарцы отправляли на фронт большое количество посылок – индивидуальных и коллективных. Свитер и тёплые рукавицы сдала в фонд обороны шофёр М.Макарова: «Пусть их наденет отважный воин-танкист. Пусть они согреют его в холодные дни в жарких схватках с фашистами». (По материалам газеты «Большевик Заполярья», «Коммунист Заполярья» 28.04.1970)
Другая игарчанка, Сергеева, сдала для посылки на фронт 12 шапок-ушанок, 31 пару шерстянных носков, 30 пар тёплых перчаток и 20 шарфов. (В.Новиков, Ж.Трошев, «Игарка», Красноярск, 1979).
За год Отечественной войны в фонд обороны от игарчан поступило более миллиона рублей наличными деньгами, 1294606 рублей облигациями.
Благодаря подшивкам старых газет узнаём, что на строительство танков, которые беспощадно громили фрицев, жители нашего города отчислили 35410 рублей, для постройки самолётов — 25185 рублей.
Школьники и учителя отправили на фронт 60 посылок, сдали в фонд обороны облигаций на сумму 54397 рублей, собрали на постройку самолёта и бронепоезда около трёх тысяч рублей, на постройку танка «Пионер Енисейского Севера» — 3172 рубля.
Подхватив почин молодёжи Красноярска — построить бронепоезд «Красноярский комсомолец», молодые патриоты нашего города внесли на эти цели 20294 рубля.
Каждый оторванный от семьи рубль, не потраченный на покупку продуктов для себя и своих детей, игарчане несли в сберегательную кассу – в фонд обороны. Это позволило нашему правительству уже в самое ближайшее время начать производство новой военной техники, так бездарно потерянной в первые месяцы войны.
«Питались мы тогда плохо. Основным блюдом была картошка, овощи, речная рыба, часто голодали, – вспоминает школьник – подранок войны Иннокентий Попов. – Хлеба давали по 100 грамм в сутки на человека. Несмотря на то, что было трудно, дети ходили в школу. Работал даже детский сад с яслями. В школе было холодно, дров на школу давали мало. Света тоже не было. Вот так и учились».
Пятилетний Артур Потылицын по тропинке из своего дома по улице Сталина бегал почти напрямую на улицу Смидовича, где рядом с кинотеатром была столовая № 1, там посудомойкой работала его мать. – «Надо было через заднюю дверь, в которую выносят помои, через тесные, заставленные бочками сени, куда уже проникали тёплые вкусные запахи, прошмыгнуть в столовую… Мать заметит, вдруг вынырнет из облака пара, подойдёт, сунет за пазуху корочку хлеба, или картофелину, и, молча, проводит на улицу». Эти детские ощущения не без слёз отчётливо вспоминает восьмидесятилетний мужчина и сегодня. (Бирюков Л.А. «Артур Павлович Потылицын», «Игарские новости», 05.02.2014)
Густые заросли ольхи окружали построенную в 1936 году на улице Карла Маркса двухэтажную деревянную школу № 9. Заслуженная учительница России Ульяна Григорьевна Гришанова, школьница военных лет, вспоминала: «В начале войны весь кустарник был вырублен, пни выкорчеваны, затем всё сожжено. Образовалось ровное поле, где стали сажать картофель, позднее сеяли овёс». (Гришанова У., «Мой дом родной», «Коммунист Заполярья», 26.11.1966)
В начале 60-х годов после известного городского пожара именно на этом поле вырос новый посёлок из двухэтажных домов – Черёмушки.
Вновь поле спасло игарчан.
Наряду с трудностями при добыче рыбы, подросток Генрих Батц вспоминает и положительные моменты: «Теперь рыбой мы питались как заправские рыбаки. К столу у нас подавалась не только уха, но и жареная рыба. Мы готовили холодец из щук, малосольных окуней и икру, на рожне готовили любую рыбу. Но фирменным блюдом всю жизнь оставались потроха. В жаровне собирали жир с внутренностей рыб при их разделе для посолки, в жир клали печёнки, икру, молоки и воздушные плавательные пузыри. Все это пережаривалось с добавлением соли. И никаких специй, Аромат, вкус и питательность этого блюда не знали равных».
Полина Филимоновна Зарубо приехала в Игарку в 1938 году, в школе № 9 была старшей пионервожатой. Она вспоминает, что в годы войны собирала с детьми посылки на фронт, вместе посещали семьи фронтовиков. В школах работали 23 тимуровских команды, выявляли, какой семье необходима коллективная помощь, и шли к ним в дом.
До начала киносеанса выступали перед зрителями, читали газеты о положении на фронте. Занимались комсомольцы в те дни и сбором облигаций Государственных займов, организовывали шефство над семьями фронтовиков. Но гораздо труднее стало всем, когда начали приходить «похоронки». Тяжело было утешить, подобрать какие-то единственно нужные слова тем, кто потерял отца, старшего брата. («Юные солдаты тыла», «Коммунист Заполярья» 21.03.1985)
Холодно и голодно было и студентам открытого за два года до начала войны педагогического училища. Будущие учителя – были теми же самыми подростками, привезёнными в город из окрёстных станков и деревень.
Вспоминает бывший студент Николай Краснопеев: «Наступила суровая зима 1941 го-да. Занятия в училище продолжались, хотя многие засыпали прямо в классе. Сказывались усталость и недоедание. Преподаватели хорошо понимали это, старались помочь, проводили дополнительные занятия».
Сирота Галина Ус (в замужестве Суевалова), чьи родители были расстреляны в 37-ом, одноклассница Виктора Астафьева, получившая впоследствии звание «Заслуженная учительница РСФСР», на юбилейные торжества по случаю 25-летия училища приезжала в Игарку из Эвенкии. На страницах газеты она вспоминала: «С 1941 года после детдома я поступила в Игарское педучилище. Шла война, она разметала наших товарищей по учёбе по разным фронтам, и лишь из писем мы узнавали о их судьбах. Мне приходилось совмещать учебу с работой, чтобы окончить педучилище». (Суевалова Г, «Здесь мужали мы и росли…», «Коммунист Заполярья» 05.09.1964)
А вот свидетельство ещё одного известного игарского педагога Фаины Григорьевны Тыщенко (в девичестве Кожуховой), студентки военных лет: «Хрупкие 14-15-летние девчонки, жившие в общежитии, постоянно недоедали, сами заготавливали дрова и для училища, и для общежития. Каждый кусок хлеба, полученный по карточке, был драгоценным достоянием. А самым желанным лакомством, вкус которого не забыт и в старости, была обыкновенная картошка. В ход шла и кожура, промёрзшие и подгнившие картофелины. Каждый день был преодолением самой себя. Как трудно было заставить себя ранним зимним утром выбраться из-под горы одеял: спали-то все, кто жил в комнате, вместе, сдвинув кровати, и ступить на ледяной пол. Но надо. Надо потому, что сегодня твоя очередь топить печь, и ты обязана сделать это на совесть. Так и осталось в памяти постоянное чувство голодной слабости и холода». (Авраменко М.С. «Юность, опалённая войной», «Коммунист Заполярья», 14.02.1985)
Несмотря ни на что, молодым было свойственно откликаться на любую ценную инициативу. Так комсомольцы Игарского затона через городскую газету обратились ко всем комсомольцам города с призывом: «Каждую свободную минуту – на сбор металлического лома!» За два дня было собрано свыше 5 тысяч килограммов обломков рельс, болтов, алюминия. Сбором металлолома комсомольцы оказывали помощь Красной Армии в строительстве боевой техники. Многие из участников сбора помнят слова песни:
«Ты идёшь – драгоценное рядом –
На песке заржавевший костыль,
Не бросай безразличного взгляда,
Подбери, сохрани, сдай в утиль!
А потом над фашистским отрядом
Разорвётся шрапнельным снарядом
Вами поднятый ржавый костыль».
(Кураева И.М, «Всё для фронта, всё для Победы», (Комсомол Красноярского края в годы Великой Отечественной войны 1941-1945 годов), Красноярск, 1959, стр.35)
С началом осени прекратилась свободная продажа продуктов питания в магазинах: вводился нормированный отпуск по карточкам хлеба, сахара и кондитерских изделий.
В Красноярске хлебные карточки появились уже 1 сентября 1941 года. Чуть позже, в ноябре, распространились по краю: Игарка, Уяр, Эвенкия… Рабочим первой категории давали 800 граммов хлеба в день, детям – по 400 граммов. В 1943 году детскую норму снизили до 300 граммов. В случае утери карточка не восстанавливалась.
Система действовала в 11 городах и 12 рабочих посёлках региона. В деревнях и районах, на Крайнем Севере нормы были другие: исходя из выделенных фондов. То есть, как получится… (Курочкин Андрей «Дороже золота», газета «Наш Красноярский край», 08.05.2014)
Точных свидетельств «игарской нормы» я не нашла. Привожу выдержку из докладной Красноярского крайкома партии под грифом «секретно» от 13 августа 1943 года: «За последние месяцы на Красноярском ПРЗ (сейчас – электровагоноремонтный завод) в связи с низкой калорийностью питания и отсутствием должного количества требуемых витаминов в пище возрастает количество случаев заболеваемости дистрофией с отёком ног, лица и длительной потерей трудоспособности. Только в августе было освобождено от работы по болезни 374 человека…»
Не легче была ситуация и в Игарке. В документах партийного архива по нашему городу отмечалось, что в декабре уже начались перебои с продажей хлеба населению, в магазинах и столовых — очереди.
Вспоминает студентка Фаина Тыщенко: «Вместе со взрослыми мы убирали урожай, выращенный в Старой Игарке. До кровяных мозолей копали картошку. А потом, не разгибая спины, выбирали из земли каждый клубень».
Когда мужчины ушли на фронт, а на производстве их заменили женщины, малолетние дети остались дома без присмотра. Горком партии поставил перед комсомольцами допризывного возраста, по сути, самими ещё детьми, задачу создать в средней школе
№ 1 пионерский лагерь для детей фронтовиков. Из числа студентов педучилища – будущих учителей – подобрали пионервожатых.
Клавдия Иннокентьевна Краснопеева, игарская школьница тех лет вспоминала:
— Осенью я пошла в школу в 7 класс. Нас возили на завод грузить опилки в тракторные сани. («И вот я уже бабушка…», «Игарские новости» 24.06.2009).
Депутатская комиссия по социальному обеспечению с июня 1941 рассмотрела 470 заявлений семей игарчан, мобилизованных в армию. Было назначено 451 пособие, устроено на работу 150 жен бойцов Красной Армии, обследованы жилищные условия 110 семей, оказана материальная помощь 30 семьям на сумму 2280 рублей. Обеспечены жильем 18 семей эвакуированных из районов боевых действий. (По документам городского архива, «Игарские новости» 08.05.2003)
Приближался самый лучший праздник всей детворы и взрослых – Новый год. Что сулил он игарчанам. Страшная, небывалой жестокости война вносила свои коррективы. Не учитывать её было нельзя.
Кратко подводя итоги первого года войны, должна сказать, что на фронте находились более 890 игарчан. Более, потому что у каждого второго игарчанина дата призыва в ходе сбора материалов для книги так и осталась неизвестной.
14 игарских семей получили уже извещения о смерти своих кормильцев. Средний возраст погибших в 1941 году игарчан составлял 25-26 лет.
Судьба 96 наших сограждан оставалась неизвестной, лишь спустя некоторое время будет подтверждено, что они пропали без вести в первый же год войны. Наибольшее количество пропавших без вести пришлось на ноябрь и декабрь 1941 года. Средний возраст этой категории — 30-31 год.
36 игарчан получили ранения, в том числе 6 скончалось от полученных ран.
Я уже называла в предыдущих главах, что первый погибший на войне игарчанин — Иван Петрович Богданов. Среди пропавших без вести такую фамилию определить невозможно.
Первым умершим от ран зафиксирован красноармеец 273 саперного батальона Иван Михайлович Белоусов. Сохранилась краткая строчка в алфавитной книге умерших 1440 эвакогоспиталя о том, что он поступил к ним с осколочным ранением грудной клетки, умер 24 июля 1941 и похоронен в могиле № 3 на городском кладбище города Кандалакши Мурманской области.
Двое игарчан получили в первый же год войны высокие правительственные награды – оба ордена боевого Красного Знамени. Уже известный нам Михаил Иванович Марков и Леонид Михайлович Сыропятов, воевавший на Тихвинском направлении под Ленинградом. Причём Сыропятов был награжден орденом почти на месяц раньше, чем Марков. За что – об этом рассказ уже в следующей главе.
