Я себя не мыслю без Сибири

Игнатий Дмитриевич Рождественский родился 10 ноября 1910 года в Москве, в семье крупных промышленников. Его дед основал первый в России молочный завод. После революции судьба привела Игнатия Рождественского в Сибирь. Здесь он и прожил до конца своих дней.

Туруханский период жизни известного сибирского поэта Игнатия Дмитриевича Рождественского, пришёлся на середину тридцатых годов двадцатого столетия. То было время романтики и страха. Романтика влекла на Север молодых искателей приключений, первооткрывателей и поэтов. Страх гнал людей на Север кого под конвоем, а кого в надежде укрыться, спрятаться от железной хватки новой власти. Среди них тоже были поэты.

Игнатий Рождественский, может быть, даже, сам того не осознавая, принадлежал и к тем и другим. Молодой поэт, выходец из дворянской семьи, не без оснований мог бояться грядущих репрессий. К тому времени одни его родственники уже были расстреляны, другие   рассеяны по всему миру, сам же он оказался в Красноярске, где очень скоро осиротел, потеряв мать.

Он рано познал, что такое нелегкий труд, работая на строительстве железной дороги Ачинск — Маклаково, где восемнадцатилетним юношей с плохим зрением (он с рождения был очень близорук),   наравне со всеми рубил в тайге просеки. Одновременно впитывая в себя романтику нового времени. Героические чувства переполняли юного поэта.           Его заметили, появились публикации. Первое стихотворение появилось на страницах газеты «Красноярский Рабочий в 1927 году. С этой даты началась его творческая биография. А жизнь влекла в незнаемое, — к северным широтам. Именно там ему предстояло стать поэтом со своим ни на кого не похожим голосом, поэтом со своей темой, где главным героем его стихов становились Енисей и навсегда заворожившие его северные просторы. Позже его назовут певцом Енисея. А тогда в тридцатые, учительствуя в Туруханске, он жадно впитывал скупые северные краски, чтобы наполнить ими свои будущие стихи.

Жизнь на Севере пьянила поэта суровыми образами природы, мужеством и трудолюбием северян, которые навсегда стали для него родными и близкими по духу людьми. Он восхищался ими, как первопроходцами, открывшими эту землю в начале семнадцатого века, находя в них те же черты, что и в удалых казаках — героях его поэмы «Стражи Мангазеи». Её первые строфы родились в Туруханске.

И разве могло быть иначе, ведь именно Туруханску выпало стать наследником «златокипящей вотчины государевой». Сама история заговорила в стихах Игнатия Рождественского. Строки поэмы словно пронизаны любовью к этому краю. И эту любовь он сохранил на всю свою жизнь. Возьмите любой сборник поэта и везде вы встретите стихи о Севере, о Сибири, без которых он себя не мыслил. Здесь для него была настоящая жизнь, и настоящая поэзия.

Два года Рождественский учил старшеклассников Туруханска. Одновременно учился и сам. Заочно с отличием окончил Иркутский педагогический институт. В то же время поэт начинает сотрудничать с иркутскими журналами «Будущая Сибирь» и «Новая Сибирь». В этих журналах напечатаны его стихи «У приемника», «Мыс желания», «Заполярье» и другие, вошедшие в первую книгу поэта «Северное сияние». Почти вся она была написана в Туруханске. Без преувеличения можно сказать, что именно в Туруханске Рождественский в полной мере ощутил свое поэтическое призвание, отсюда повела его по жизни судьба профессионального литератора.

В Туруханске у поэта родился сын — это еще больше сблизило его с этой землей. В стихах появились новые краски. Он будто бы породнился с Туруханском, почувствовал себя его коренным жителем. И даже уехав отсюда сначала еще дальше на Север — в Игарку, и потом, вернувшись в Красноярск, он сохранил в своем сердце эту память и это родство — о чем повествуют нам его многочисленные северные стихи.

В Игарке одним из его учеников стал Виктор Астафьев, который всегда с теплом вспоминал своего наставника, разглядевшего в мальчишке будущего большого писателя.

«Мы читали и слушали стихи Пушкина, Некрасова, Лермонтова,- писал много лет спустя бывший игарский школьник. — Мы любили творения этих великих поэтов, но они писали и про дворян и про «немытую Россию», а вот про нас, про Заполярье, про Игарку писал Игнатий Дмитриевич. И нам, конечно же, стихи его казались самыми прекрасными… В 1941 году Игнатий Дмитриевич выехал в Красноярск. Уехал и навсегда оставил в наших сердцах любовь к литературе и великому русскому языку».

В 1946 году Игнатия Рождественского принимают в Союз писателей СССР. Тогда же вступили в Союз писателей Николай Устинович и Сергей Сартаков. Возникла красноярская писательская организация.

При жизни писателя вышло более сорока книг, и не только стихотворных. Почти десять лет Рождественский работал специальным корреспондентом «Правды» по Сибири и Якутии. По командировкам газеты и по заданиям Союза писателей изъездил всю страну от берегов Тихого океана до карельских озер, от огнедышащих камчатских сопок до палящих песков Средней Азии. Но особенно он любил ездить по родному краю. Север, как магнит, притягивал его всю жизнь. И неиссякаемой любовью к этой суровой и прекрасной земле поэт не уставал делиться со своими многочисленными друзьями – читателями, всеми гранями своего поэтического дара открывая перед ними очарование необъятных северных просторов, красоту скромной заполярной природы, завораживающей сердца тех, кто хоть однажды испил родниковую свежесть туманов, испытал на себе железную хватку стужи, любовался сполохами северного сияния, тянул сети, наполненные серебряным свечением туруханской сельди, или загорал под незакатным полярным солнцем на фантастических енисейских плесах.

Неутомимым тружеником прошёл Рождественский весь свой жизненный путь. У всех, знавших поэта, осталась память о нём, как о вечном искателе и следопыте, влюблённом в жизнь и людей, обуреваемом жаждой знаний, верном друге и товарище.

Самые последние книги поэта вышли в Красноярске. О книге стихов «Поклон вам, милые края» можно говорить, как о главной книге поэта. Это был последний поклон бесконечно любимой сибирской земле, прощание с Севером, тайгой, Енисеем…

                                    Прошуметь бы ливнем щедрым

                                   Над просторами земли,

                                   Чтобы легче стало кедрам,

                                   Что там кедрам, даже недрам,

                                   Чтобы камни расцвели…

В память о поэте в Красноярске, на доме, где он жил, установлена мемориальная доска. С неё на прохожих глядит совсем не хрестоматийный портрет поэта, и каждый может прочитать строчки, ставшие девизом его жизни: «Я себя не мыслю без Сибири, без моих родных сибиряков».

Сергей Лыткин, 2009 год.

Комментарий В.А.Гапеенко: Этот очерк по моей просьбе написан родственником поэта журналистом Сергеем Лыткиным для книги «В краю морошки, снега и жарков» — антологии стихов авторов, когда либо, начиная с 18 века и до современности, имевшим касательство к Туруханскому району. Очерк, как вы уже убедились, написан ярко, с любовью, в нём и о Туруханском периоде в жизни начинающего поэта, и об Игарке. Пожалуй, об Игарке несколько меньше.

 К сожалению, избранный   составителями сборника формат опубликования лишь кратких сведений об авторах стихов, не позволил тогда разместить этот текст. А жаль. Я уже несколько раз возвращаюсь к нему, перебирая свои архивы, и в который раз убеждаюсь, что не может быть его читателями ограниченное число людей. Вот уже несколько лет я перечитываю изданные поэтом сборники, листаю газеты «Большевик Заполярья», «Коммунист Заполярья», «Красноярский рабочий» в поисках стихов Игнатия Рождественского о Севере, об Игарке. Работа не завершена. Но считаю, что медлить с публикацией нельзя, поэтому пока размещаю лишь те стихи, что мне удалось «собрать воедино», продолжая поиск. По крупицам формируется и раздел о жизни Игнатия Дмитриевича в Игарке, о его визитах в город в последующие годы.

Если и вам, уважаемый посетитель моего сайта, интересно творчество поэта, заходите на эту страничку. Уверяю, она будет ещё пополняться.

 Примечание: Стихи расположены в алфавитном порядке.

Белая ночь

 Нам открывается Север. Над нами

Встало, тайгу озарив,

Белых ночей осторожное пламя,

Света туманный разлив.

Белые ночи. Спокойно на сердце.

Нас не преследует мрак,

Это, чтоб я на тебя насмотрелся:

Дня не хватало никак.

Это, чтоб я любовался тобою,

Это, чтоб нам не спалось…

Вьется белесый дымок над трубою,

Вахтенный дремлет матрос.

Громко вздохнуть мы с тобою не смеем,

Чтоб не вспугнуть красоты.

Белая мгла над родным Енисеем,

Белых черёмух кусты.

Где и когда ты встречала такое?

Молча с тобою стоим.

С берега машет рыбачка рукою,

Счастья желает двоим…

Чувства таить свои больше нет мочи,

Дай, я тебя обниму…

Верен тебе я, как белые ночи

Солнцу верны своему.

 1956 год – год первой публикации

Опубликовано в газете «Коммунист Заполярья» 1966, в сборниках «Тайга шумит», Москва, 1957, «Сквозь годы», Красноярск, 1961, «Избранное», Красноярск, 1971, «Я себя не мыслю без Сибири», Красноярск, 2011.

Примечание: В отдельных изданиях последний куплет не публикуется.

Белокаменная

 Тёплый ветер напевает арии

И к тебе идут со всех морей

Корабли Алжира и Швейцарии

За доской янтарною твоей.

Будешь ты полярною столицей,

Даже небо дышит новизной,

Но моя Игарка светлолицая

Ты мне вспоминаешься иной…

С первыми дорогами-лежнёвками,

С мошкарою, с лютым кипятком,

С первыми берёзками неловкими

Возле школы в сквере городском.

Помню ночи с яростными нордами,

По бревёшку размётанный плот,

Мы встречались с девушками гордыми

На опушках гибельных болот.

Спали, не снимая накомарников,

На досках, на стёганках сырых,

И носили звания полярников,

Хоть и званий не было таких.

С первым гидропланом Водопьянова,

С первою полоской ячменя,

Всё былое словно видишь заново

С крутосклона нынешнего дня.

Стройными вздымаешься громадами,

Этажами рвёшься в вышину

И сверкаешь светлыми аркадами,

И встречаешь мирную весну.

Справишься со стужами сердитыми,

Вижу я совсем невдалеке

Мерзлота заблещет сталактитами

На подземном праздничном катке.

И к морошке скромной присоседится

Крымская магнолия, а там,

Может быть, вся флора встретится,

Людям жить счастливо и цветам.

1967 – год написания,

1969 – год первого опубликования в сборнике.

Опубликовано в газете «Коммунист Заполярья», 1967; в сборнике «Избранное», Красноярск, 1971.

Примечание: В дальнейшем, стихотворение публиковалось без названия, и без первого куплета. Ниже есть и ещё один вариант стихотворения «К тебе идут со всех морей».

         Брусника Маковского бора…

           Брусника Маковского бора

           Румянец стелет по траве,

          Как брать её сподручно, споро

           В струистой тихой синеве.

           За час наполнишь с верхом вёдра

           Ты ягодою наливной.

           Как дышит грудь спокойно, бодро

           Смолистой свежестью лесной.

           Мерцает речка голубая,

           Взлетают грузно глухари,

           А в вёдрах ягодка любая,

           Как вспышка утренней зари.

 1966 – год первой публикации в сборнике.

Опубликовано в сборниках «Тропинки северного леса», Красноярск, 1966,  «Избранное», Красноярск, 1971.

         В глубоком тылу

 Как будто всё то же: туман над лесами,

Таежный становищ медлительный дым…

Но взглянешь на север другими глазами,

И север родимый увидишь другим.

В дозоре стоят неприступные скалы,

В тайге окликает тебя часовой,

И в сдержанном всплеске озерного вала

Ты слышишь знакомый мотив боевой.

Подросток идёт по-военному четко,

Надел рыболов краснофлотский бушлат;

Быстрее плывут остроносые лодки,

Шагает тайгой ополченцев отряд.

Походную песню матросу родному

Рыбачка поёт на крутом берегу.

Старик самородок принес военкому:

— Возьми, комиссар, и ударь по врагу.

Как залпы, звучат топоры на деляне…

Планёр пролетает над кручей гольца.

Предчувствием боя живут северяне;

И в каждом – спокойная сила бойца.

1941 год – год написания стихотворения.

Опубликовано в сборнике «Сквозь годы», Красноярск, 1961, «Избранное», Красноярск, 1971.

Весна причалила к обрыву…

 Весна причалила к обрыву

На утлой лодке в час ночной.

Нагая северная ива

Шумит, обласкана весной.

Угрюмой шествуя тайгою

Весна будила родники.

Где ступит лёгкою ногою,

Там зажигаются жарки.

Через ручьи шагала смело,

Из ульев выпустила пчёл

И в суматохе проглядела,

Как с моря сиверко пришёл.

И снова снег, и дали строги,

И, коченея на ветру,

Весна замешкалась в дороге,

Присев к рыбацкому костру.

1945

Опубликовано в сборниках «Стихи и поэмы», Красноярск, 1952, «Сердце русское», Москва, 1966.

В любых морях, под звёздами любыми…

В любых морях, под звёздами любыми,

В песках пустынь, на ледяной тропе –

Мне всюду светит ласковое имя,

И всё напоминает о тебе.

У стен Кремля, в таёжной чаще хмурой

Припомнятся горячие дела,

Как на песках сыпучих Буир-Нура

Ты кровь свою танкисту отдала.

И кровь твоя танкиста оживила,

И в грозный строй боец вернулся вновь.

Одна даёт мне мужество и силу –

Твоя большая яркая любовь.

И мне на надо имени иного,

Чем то, что в сердце бьётся каждый миг:

Оно горит средь мрака ледяного

И плещется в пустыне, как родник.

Опубликовано в подборке, озаглавленной «Стихи о любви», в газете «Большевик Заполярья», Игарка, март 1941.

Вместе с тобой

Скитанья, дымные ночлеги

В глухой охотничьей избе,

Голубоватый пламень Веги –

Всё это подступы к тебе.

Тайгой, где сумрачно от гнуса,

Я шёл, гоня усталость прочь,

К тебе, к тебе, что светло-руса,

Как в мае северная ночь.

И, наконец, мои тропинки,

Что проторил в чащобах сам,

К зелёной привели косынке,

К зелёным пристальным глазам.

Беседы плавное теченье,

Звонок с урока, как отбой,

Мое влеченье и мученье,

Жара и стужа – всё с тобой.

Озёр серебряные чаши,

Как талисманы, мы храним,

И с той поры все звёзды наши,

Поют зорянки нам одним.

Всё было – счастье и несчастье –

В семейном нашем очаге.

Но не без нашего участья

Игарка строилась в тайге.

Всё это с детства, с юности знакомо…

 Всё это с детства, с юности знакомо:

Поселок заполярный на юру,

Бревенчатое здание райкома

И красный флаг, что бьётся на ветру.

Весь этот мир под солнцем незакатным,

Где пролетают лебеди трубя,

Где голубики запахом, чуть внятным

Встречает тундра мшистая тебя…

Гусиный пух, поднявшийся туманом,

И вертолёт над ягелем седым,

Скитанья по озерам безымянным,

Далёких стойбищ горьковатый дым.

Куда с немалым пробивались риском,

Одолевая грозных вьюг прибой,

Всё это стало задушевно близким,

Любовью, счастьем, жизнью и судьбой.

Опубликовано в сборниках  «Сквозь годы», Красноярск, 1961 год

«Я к Енисею прихожу, как к другу», Красноярск, 1980, «Я себя не мыслю без Сибири», Красноярск, 2011.

Примечание: В сборнике «Я к Енисею прихожу, как другу годом первой публикации указан 1969.

В мороз

 Стужа нынче с вечера за сорок,

А теперь уже за пятьдесят…

Каждый хруст и каждый дальний шорох

Словно грома ближнего раскат.

Только, что нам до декабрьской стужи?

Наших чувств не остудить зиме…

Шаль твою завязываю туже

И с тобой шагаю в белой тьме.

Ни машин не встретишь, ни прохожих,

Мы одни на улицах ночных.

Двое совершенно непохожих,

Но навеки близких и родных.

Опубликовано в сборнике «Любовь», 1957 год.

В памяти всё ярче год от года…

 В памяти всё ярче год от года

Зябкий день на подступах к зиме.

Прыгнула ты молча с парохода

В лодку, что причалила к корме.

Берег плыл, где сосны были рослы,

Где костры, сетей рыбацких вязь…

Молча налегала ты на вёсла,

Щедрых слёз нисколько не стыдясь.

И затих в тайге гудок короткий,

И качнулись тихо бакена.

Видел я, как за твоею лодкой

Погналась счастливица-волна.

И в силках у ветра чайка билась,

Как платок в трепещущей руке…

Что-то навсегда в душе затмилось.

Где теперь, в каком ты далеке?

Вынес всё: тревоги и потери,

Видел чужедальние края…

Лишь теперь я понял в полной мере:

В лодке той плыла судьба моя.

Опубликовано в сборнике «Тропинки северного леса», Красноярск, 1966 , «Сердце русское», Москва, 1966 .

Всю ночь в тайге буянили метели…

 Всю ночь в тайге буянили метели,

К востоку тяжко пробивая путь.

К утру снегами забросало ели,

До сорока к утру упала ртуть.

Надели ёлки пышные кухлянки,

Нахлынула из чащи тишина…

Старик-рыбак проснулся спозаранку:

«Какой тут сон… тут, парень, не до сна…»

Старик-рыбак идёт проведать сети.

На Енисее гулко рвется лёд:

Тайга оцепенела на рассвете,

Лиловый пар от проруби плывёт.

Могучи осетры на Енисее,

И с ними трудно сладить старику.

Но знает он, чем сети тяжелее,

Тем легче на войне фронтовику.

Туман окутал каменные гряды,

Заря зажгла багровые костры,

Лежат на льду, как грозные снаряды,

Пудовые литые осетры.

1942 год – год написания стихотворения.

Опубликовано  в сборниках «Сердце Сибири», Красноярск, 1944, «Сибиряки», Красноярск, 1947, «Саяны», Красноярск, 1947, «Костёр над Енисеем», Москва, 1950, «На просторах Сибири», Иркутск, 1950; «Сквозь годы», Красноярск, 1961, «Избранное», Красноярск, 1971, «Я себя не мыслю без Сибири», Красноярск, 2011.

Примечание: В некоторых сборниках стихотворение названо «Подлёдный лов».

 Гордимся мы заводами Игарки…

 Гордимся мы заводами Игарки…

Уловами курейских рыбаков,

Цветами, лесом лучшей в мире марки,

Непобедимой силою хлебов.

Своей весной любуемся мы строгой,

И самолётом в снежной высоте,

И первою железною дорогой,

Проложенной на вечной мерзлоте.

Здесь Енисей иных морей сильнее!

Под незакатным солнцем корабли

В суровый океан из Енисея

Плывут с дарами северной земли.

Опубликовано в сборнике «С берегов Енисея», Красноярск, 1949.

Далёкие края

 Тебе он виделся иным,

Но Север сдержанней и строже,

Здесь тучи стелются, как дым,

И каждый день одно и то же:

Ненастье, чайки резкий вскрик,

Прибитый к отмели плавник,

И снега крепкие пласты,

И стылый зыбкий полусвет,

И здесь строительница ты,

И за плечами двадцать лет.

Тут край земли, полярный край:

В июне шубу не снимай.

Земля скупа и холодна,

Но всех земель милей она.

И даже крохотную пядь

Родной земли не оторвать

Вовек от сердца твоего:

Оно без родины мертво.

Опубликовано в сборнике «Стихи, поэмы», Новосибирск, 1965.

Дирижёр

 Я не знал, что найду дирижёра

В том краю, где морошка в цвету,

Посреди вихревого простора

В громогласном полярном порту.

Он стоит на ветру неустанном

(Чайки с криками кружат над ним),

Он людьми управляет и краном,

Словно страстным оркестром одним.

Только палочки нет дирижёрской –

Без неё обходиться привык…

Снег колючий швыряет горстью

Пролетевший в залив низовик.

Избоченится, точно случайно,

Поглядит на крановщика

И скомандует: «вира» иль «майна»,

Будто в бой поднимает войска.

Полушубок, ушанка что надо,

Сапоги в искромётной росе…

Человек он обычного склада,

Работяга такой же, как все.

Повстречал я в порту бригадира,

Что подтянут и собран всегда.

Для него эти «майна» и «вира» —

Его дивная песня труда.

Опубликовано в сборнике «Зарницы северного леса», стихи, Красноярск, 1966.

 Домик в Курейке

 В этот дом приходят садоводы,

Пилоставы и учителя,

Славные властители природы,

Кем красна советская земля.

Всё осталось в доме неизменным,

Пены след белеет на весле,

Снасти рыболовные – по стенам,

Круглый стол и лампа на столе.

Эта лампа Сталину светила,

И не зря народ её сберёг,

Говорят, в те годы вся Россия

Видела курейский огонёк.

В сапогах болотных, в телогрейке,

С трубочкой заветною своей

Уплывал он часто по Курейке

На пески, в тайгу, на Енисей.

Быль переплетается со сказкой,

Молодым поведал старожил:

Семечко от яблони кавказской

Здесь в Сибири Сталин посадил.

Человек он воли исполинской,

Сделал то, что раньше не могли,

И от этой яблони грузинской,

Все сады сибирские пошли.

Снасти рыболовные – по стенам,

Круглый стол и лампа на столе, —

Всё осталось в доме неизменным,

Всё переменилось на земле.

Опубликовано в сборнике стихов «Мирная земля», Красноярск, 1952, «Стихи и поэмы», Красноярск, 1952

Жарки

 Мы вновь идём родными берегами,

И луг как бы пожарищем объят,

Цветы тайги огнями лепестками

Всю нашу жизнь мгновенно озарят.

С тобой, родная, в детстве босоногом,

От деревушки маленькой вдали

Мы рвали их над каменистым логом

Слегка боясь, чтоб рук не обожгли.

И здесь в глуши задумчиво-зелёной,

Среди шмелей, берёз и родников,

Ты мне казалась сказочной Алёной

В живой багряной россыпи жарков…

И вспомнишь ночь у придорожной ивы,

Мы – два подростка – в зареве огней

Жарки вплетали в дымчатые гривы

Горячих партизанских лошадей…

Ещё в душе светлы воспоминанья,

Когда в сиянье гаснущего дня,

Они слова заветного признанья

Сказали затаённо за меня.

Жарки горят, как искры, пламенея

Среди сибирских зарослей родных,

И жизнь без них покажется беднее,

И стих о детстве холоден без них.

 Опубликовано в сборнике «Любовь», Красноярск, 1957.

 Жарки

 Зовут их нежно огоньками –

Не сыщешь имени звучней;

Боюсь дотронуться руками:

В них столько свежести твоей.

Цветы легки и невесомы,

Июнь сибирский их зажёг,

Они мне с юности знакомы,

Как ты, мой вечный огонёк.

Они мне пышных роз милее,

Дороже примул голубых.

Цветы родного Енисея –

Твоя любовь сияет в них.

Опубликовано в сборнике «Избранное», 1969.

Железная ночь рекостава…

 Железная ночь рекостава,

Смыкаются глыбы шуги,

В снегу, в куржаке величаво

Сверкают деревья тайги.

Железная речь рекостава,

Как гром, раздаются шаги.

Все медленней льдистая лава

Течёт из серебряной тьмы.

Железная ночь рекостава –

Тяжелая хватка зимы.

Смолкает река на полгода,

Безмолвствуют струны ветвей.

А в песне весёлой твоей

Мне слышится гул ледохода.

 1949 год – год первой публикации стихотворения.

Опубликовано в сборниках Полярные зори», Красноярск, 1950, «Стихи и поэмы», Красноярск, 1952, «Избранное», Красноярск, 1971.

Живица

 Искрится, сверкает, струится

В янтарных натёках стволы,

Недаром зовётся «живица» —

Смола золотая сосны.

И капля подобье кристалла,

Прозрачна, насквозь тяжела,

И ты говоришь мне со зла,

Ну что ты, ну что ты,

Пристала ко мне, как смола.

И мне приставанье такое

По вкусу, по нраву всегда.

И пусть не оставит в покое

Живица меня никогда.

Вот так-то, мой добрый товарищ,

И скрипка мертва без неё,

И мыла кусочка не сваришь,

Смола – это счастье твоё.

В тайгу прогуляться со мною,

Да только гляди – не отстань,

Там вздымщица вздымет весною

У сосен богатую дань.

Открылась тайга с перевала,

Тайга нас с тобой позвала,

А ты говоришь мне – пристала,

Пристала ко мне, как смола.

 Опубликовано в газете «Коммунист Заполярья» 1967 .

За дорогой – новая дорога

 За дорогой – новая дорога,

За делами – новые дела…

Дай ещё помешкаю немного:

Наберусь домашнего тепла.

У тебя тепла и света вволю,

Их не занимать тебе… А мне –

Снегопады и дожди на долю,

Мне скитаться, словно ветру в поле…

И грустить о милой стороне.

Не вздыхай так часто и глубоко,

Посиди, хорошая, со мной…

С берегов полярного потока

Всё равно домой вернусь до срока,

С неразлучной книжкой записной.

Легче будет мне в краю далёком,

Где с тобой мы не были вдвоём,

Если ты вспомянешь ненароком

О командированном своём.

 Опубликовано в сборнике «Любовь», 1957.

Зажигаются бакены – звёзды реки…

 Зажигаются бакены – звёзды реки,

На зелёной вечерней воде.

И куда ни взгляни – огоньки, огоньки,

И конца им не видно нигде.

Эти звёзды речные близки рулевым…

Огоньки, что бегут по волнам, —

Золотая тропинка к причалам твоим,

К незабвенным твоим берегам.

Приближается кромка родимой земли,

От черёмухи веет весной,

И окошко твоё, что мерцает вдали,

Для меня словно бакен речной.

 1951 год – год первой публикации стихотворения.

Опубликовано в сборниках «Стихи и поэмы», Красноярск, 1952,  «Избранное», Красноярск, 1971.

Заморские гости

 С английской сливается датская речь,

И русских приветствуют греки,

Не хочется белою ночью прилечь:

Не опускаются веки.

Так внятно тайга лиловеет вдали,

Что хочется тронуть рукою…

Заморские гости в Игарку пришли

За самой надёжной доскою.

И тут их увидишь сегодня, и там,

Полярным задумчивым летом.

Ну что же, мы рады заморским гостям,

Повсюду их встретим с приветом.

И прежде мы видели многих из них,

И прежде дружили мы с ними,

У фьордов норвежских, близ Альп снеговых

С врагами сражались одними.

И вот повидаться опять довелось,

И снова встречаться придётся…

Неважно одет иностранный матрос,

Видать, незавидно живётся.

Он словно полпред дооктябрьских времён

И счастье ему незнакомо,

Но нашею дружбой он нынче силён,

Он в нашей Игарке, как дома.

Поднимет чужой лесовоз якоря,

Друзья уплывают и всё же

Горячая наша земная заря

Бровей их касается тоже.

Идёт наше мирное солнце в зенит,

А там за морями туманно,

Друзей бескорыстная дружба хранит,

И в сердце они постоянно.

 Опубликовано в сборнике «Тропинки Родины моей», Красноярск, 1963,

Заполярье

 О сполохах говорилось вдосталь,

О пурге писалась тьма поэм,

Ну, а это буднично и просто –

Заполярье, одинокий остров,

Плечи угловатые антенн.

Не поймешь тут, осень или лето,

Я приподнимаю воротник,

Скучно как-то, нет вдали просвета,

Утонул в тумане материк.

Тундра. Цепь приземистых избушек,

Я в толпе Елену узнаю,

Смоль волос и крапинки веснушек,

Всю тебя, любимую мою.

Мы идём навстречу птичьим гвалтам,

Под ногами вздрагивает мель…

— Как живёшь ты, девушка из Ялты,

На широтах северных земель?

Помнишь пляж, прибоями омытый?

Помнишь воздух – виноградный сок?

Помнишь сад?.. Ты смотришь ядовито,

Приостынь немножечко, дружок.

Правда, север нелегко даётся,

Север скуп на яркие цвета,

Но как много красочных эмоций

В буднях, и в работе, и в сердцах…

Мы идем над морем Ледовитым,

Плещет пены белая метель…

Вон в распадке от ветров укрытом,

Ребятишки ладят лагерь Шмидта

И пускают в облака модель.

Ты смеёшься, — с этим поколеньем

Никакая скука не проймёт…

Плечи угловатые антенны

Высоко подняли небосвод.

 Туруханск, 1935 год.

Опубликовано в сборнике «Северное сияние», Красноярск, 1936.

 Земля высокой широты

 Тебе он виделся иным,

Но Север сдержанней и строже,

Здесь тучи стелятся, как дым,

И каждый день одно и то же:

Ненастье, чайки резкий вскрик,

Прибитый к отмели плавник.

Земля высокой широты,

Осенний зыбкий полусвет,

И здесь строительница ты,

И за плечами двадцать лет.

Здесь край земли, полярный край:

В июне шубу не снимай.

Земля скупа и холодна,

Но всех землей мила она.

И даже крохотную пядь

Родной земли не оторвать

Вовек от сердца твоего:

Оно без родины мертво.

 Опубликовано в сборниках «На просторах Сибири», Иркутск, 1950, Полярные зори», Красноярск, 1950 , «Сердце русское», Москва, 1966 .

 Зима опять перестаралась…

 Зима опять перестаралась,

Зима беснуется опять.

Метели чувствуют усталость.

Но не ложатся отдыхать.

Всё дуют, не переставая,

Затеяв поздние бега.

Заря тускнеет огневая

И зарывается в снега.

Да, полно, полно, март ли это?

Ответь, что мартовского в нём?

Хотя б одна весны примета!

Идут в метелях день за днем.

Но в этой белой круговерти,

Где снег взвивается столбом,

Летит весна в твоём конверте,

Как небо марта, голубом.

 1963 год – год первой публикации стихотворения.

Опубликовано в сборниках  «Тропинки Родины моей», Красноярск, 1963, «Избранное», Красноярск, 1971, «Я себя не мыслю без Сибири», Красноярск, 2011.

 Зимовье

 Мы покидаем зимовье лесное,

Олени ждут. Морозный путь далёк –

По кедрачам, по серебристой хвое

Заря бежит как рыжий колонок.

Уже надеты лёгкие кухлянки,

Но, покидая тёплое жильё,

Мы жарких дров приносим по вязанке

И припасаем яркое смольё.

Наш путь на юг. И в зимовьё лесное

Мы не вернёмся, но в морозный час

Сюда придут серебряной тайгою

Охотники, похожие на нас.

И, может быть, под завыванье вьюги,

Найдя вязанку припасённых дров,

Подумает о неизвестном друге

Какой-нибудь весёлый зверолов.

 Туруханск, 1935 год.

Опубликовано в сборниках «Стихи и поэмы», Красноярск, 1952. «Стихи, поэмы», Новосибирск, 1965; «Избранное», Красноярск, 1971, «Я к Енисею прихожу, как другу», Красноярск, 1980 , «Я себя не мыслю без Сибири», Красноярск, 2011.

Примечание: В некоторых сборниках годом написания указан 1939.

 Зрелость

 Я, конечно, чуточку жалею

О поре, когда начав свой путь

Юность выходила к Енисею

Свежести в ладони зачерпнув.

У костра рыбачьего сидела,

Вёслами бурлила быстрину,

Из трущобы вызволяла смело

Северную робкую весну.

Мужества хорошее начало,

Мускулов тяжёлое литьё,

До сих пор ещё не отзвучало

Первое признание твоё.

Жду тебя, как прежде, постоянно,

И никак не угадаю я –

Что там: прядка тёплого тумана,

Иль косынка лёгкая твоя.

И остановлюсь я на мгновенье,

И никак, никак не разберу:

Или ты запела в отдаленьи,

Иль волна плеснулась на ветру.

Жизнь тобой по-прежнему согрета,

И тобой красны мои дела,

Как весна переходила в лето,

Так и юность в зрелость перешла.

Опубликовано в сборниках «Сквозь годы», Красноярск, 1961, «Стихи, поэмы», Новосибирск, 1965, «Я себя не мыслю без Сибири», Красноярск, 2011.

Примечание: Иногда стихотворение публиковалось без названия.

 Игарка

 Игарка – простое и ясное имя,

Для сердца оно – как желанная весть:

В упорной работе друзьями моими,

От дома до мачты – всё создано здесь.

Сверкают созвездья огней на причале,

И кто бы ты ни был: старик иль юнец,

Они, несомненно, тебя вдохновляли…

В пурговые ночи мы их зажигали,

Даря им кипучее пламя сердец.

И вот почему, проходя над протокой,

Шагая в цеха, или судно грузя,

Невольно застынешь в волненьи глубоком,

Невольно гудку подпеваешь, друзья.

И вот почему под седым небосклоном

Из сердца ручьём пробивается стих

О нашей Игарке, о лесе пилёном,

О крепких порывах ветров низовых.

В упорной работе друзьями моими

Игарка воздвигнута в сумраке зим.

И вот почему для меня это имя

Наполнено смыслом живым и большим.

Опубликовано в газете «Красноярский рабочий» 14.06.1939 года, в сборнике Избранное», Красноярск, 1971.

Примечание: В сборнике «Избранное» годом первой публикации в сборнике стихотворения указан 1940.

 Игарка

 Сегодня здесь, как в Ялте, ярко,

И платья девичьи легки,

В жаре купается Игарка,

И ветры с моря и с реки

Свободно реет над протокой

Необычайной глубины.

Мне летней ночью ясноокой

Просторы дальние видны.

Пути морские голубые,

Что к нам ведут из разных стран,

И корабли сторожевые,

И с лесом первый караван.

Суда в протоке под погрузкой,

Работы нарастает гул.

К британцу дюжий парень русский

С улыбкой солнечной шагнул.

Друг друга им забыть едва ли,

Британцу русский – побратим…

Давно ли вместе воевали

В одном строю с врагом одним?

Давно ль слыхали канонады,

В морях сражались ледяных?

И рады встрече камарады,

Не разольёшь водою их.

Кружились чайки, плавно рея,

Сливался с валом синий вал.

Сын Темзы сына Енисея,

Как брата брат, поцеловал.

 Опубликовано в сборнике «Зарницы северного леса», стихи, Красноярск, 1966.

Июльский снег

 — Июльский снег! Нет, я вполне серьёзно, —

Пусть стынет чай, ты в окна посмотри,

Там хлопья снега кружатся нервозно

И леденят листвы полярных ив.

Открой окно и улыбнись скорее,

Пусть коченеют маков лепестки,

Поверь, что за окном оранжереи

Цветеньем наливаются ростки.

Тебе в новинку севера сюрпризы,

А я их превосходно изучил:

Пройдут часы, подуют с моря бризы,

И снег растопят яркие лучи.

Нас Заполярье ко всему приучит,

Цветы и снег за окнами встают,

Но верим мы, когда-нибудь и тучи

Изменят безалаберный маршрут.

 Туруханск, 1935 год.

Опубликовано в сборнике «Северное сияние», Красноярск, 1936 .

 Как заря туманного низовья…

 Как заря туманного низовья,

Ты осталась в памяти моей.

Теплоход отчалил от становья,

Потемнел, взбугрился Енисей.

Долго, долго вслед за теплоходом

Ты плыла, до боли сжав весло.

Под сентябрьским мглистым небосводом

Поднимались волны тяжело.

Путевые вспыхивали знаки,

В час разлуки в дальней стороне

Ты не голубику и не маки,

А колосья подарила мне.

Сохраню до встречи бережливо

Зёрна этих тундровых полей…

Шёл корабль, метался снеговей.

Как волна высокого прилива,

Ты осталась в памяти моей.

 Опубликовано в сборниках «Енисейская новь», Красноярск, 1959 , «Костёр на льдине», Москва, 1960 , «Сквозь годы», Красноярск, 1961.

Какой обильный снег сегодня …

 Какой обильный снег сегодня!

И светел он, и лёгок он!

Как будто к нам на землю сходни

Ноябрьский бросил небосклон.

Взойди по белым сходням к тучам,

Души желанье утоля…

Сегодня кораблём летучим

Родная кажется земля.

Опубликовано в сборнике «Зарницы северного леса», стихи, Красноярск, 1966.

Камнеломка

 Сплю и слышу голос твой негромкий,

Рвусь навстречу северному дню,

С незаметной скромной камнеломкой

Я тебя, далёкая, сравню.

Вы, как сестры кровные, похожи,

Я и сам не знаю почему,

Всех других ты ближе и дороже

Молодому сердцу моему.

Там, где кедрам даже не под силу

Устоять в полярную пургу,

Ты одна цветёшь голубокрыло

На скалистом диком берегу.

 1947 – год первой публикации в сборнике.

Опубликовано в сборниках «Саяны», Красноярск, 1947,  «Избранное», Красноярск, 1971.

Ко мне примчишься ты со льдами…

 Ко мне примчишься ты со льдами

И с первой вьюгою зимы.

Нежней становимся с годами,

Друг другу бережнее мы.

И что нежданная усталость?

В ней невеликая беда.

С годами чувство отстоялось,

Как в роднике живом вода.

И погасить его не в силах

Ни ранний снег, ни поздний дождь.

Я жду твоих улыбок милых.

Раз ты весной не приходила –

То с первой стужею придёшь.

 Опубликовано в сборнике «Костёр на льдине», Москва, 1960 .

Край сибирский

 Край родной с хребтами и степями

И с необозримою тайгой,

Край родной, навек любимый нами,

Бесконечно сердцу дорогой.

Любим ёлок праздничные арки,

Многоцветных сполохов шатры,

Солнце над кварталами Игарки,

Светочи Тобола и Туры.

Синие хакасские долины,

Нежную алтайскую весну,

Родники, утёсы-исполины,

Иртыша кипучую волну.

Так работай, силы не жалея.

Нам, земляк, с тобою по пути.

Берега Оби и Енисея

Новыми огнями осветим.

 Опубликовано в сборнике «Зарницы северного леса», стихи, Красноярск, 1966.

К речным низовьям в половине мая…

 К речным низовьям в половине мая,

Дохнув теплом над тундрой снеговой,

В седом заливе, торосы ломая,

Примчится вольный ветер верховой.

И ветру вновь откликнутся потоки,

И гуси вновь озёра заселят,

И просветлеют камни-лежебоки,

И день перешагнёт через закат.

И у винтов нарядной новой шхуны

(Она вчера со стапелей сошла)

Взметнутся белокрылые буруны,

И штормы заполощут вымпела.

Взовьётся самолёт над океаном,

Дельфин поднимет пенную волну,

И ты приедешь с первым караваном,

Чтоб утвердить полярную весну.

 1947

Опубликовано в сборниках «С берегов Енисея», Красноярск, 1949, «Стихи и поэмы», Красноярск, 1952.

К тебе закрыты все аэродромы…

 К тебе закрыты все аэродромы

Три дня на вылет разрешенья нет.

Сидишь и ждёшь, сидишь и мечешь громы,

Встречая у синоптиков рассвет.

Всё нет и нет, и нет радиограммы,

О том, что тундра примет самолёт,

Здесь непогоды стойки и упрямы,

И день декабрьский тянется, как год.

Сидишь и ждёшь, сидишь и хмуришь брови.

Мою тоску здесь поняли вполне:

Пилот машину держит наготове,

Проникнутый сочувствием ко мне.

Гостиница обжита, как квартира,

И за три дня уже узнали тут

От старого вахтера до кассира,

Где ты живёшь, и как тебя зовут.

Забыв о сне, радист вздыхает тихо,

Как друг, переживая за меня,

И даже пожилая повариха

Разволновалась непогодь кляня.

Уймись, пурга, иметь же надо совесть,

Измаялся в разлуке человек…

Радист, на тундру дальнюю настроясь,

Стучит ключом, не поднимая век.

И вдруг кричит, что запрещенье снято.

В полёт! И парню радостно до слёз,

Ко мне рванулся он от аппарата.

Когда б не эти добрые ребята,

Один разлуки я б не перенёс.

 Опубликовано в сборнике «Встречи с тобой», Красноярск, 1956, «Сквозь годы», Красноярск, 1961.

К тебе идут со всех морей

 Тёплый ветер напевает арии,

И к тебе идут со всех морей

Корабли Алжира и Швейцарии,

За доской янтарною твоей.

Будешь ты полярною столицею,

Даже небо дышит новизной,

Но, моя Игарка светлолицая,

Ты мне вспоминаешься иной.

С первыми дорогами-лежнёвками,

С мошкарою, с лютым кипятком,

С первыми березками неловкими

Возле школы в сквере городском.

Помню ночи с яростными нордами,

По бревёшку размётанный плот,

Мы встречались с девушками гордыми

На закрайках гибельных болот.

Спали, не снимая накомарников,

На досках, на стёганках сырых,

И носили звания полярников,

Хоть и званий не было таких.

С первым гидропланом Водопьянова,

С первою полоской ячменя…

Всё былое словно видишь заново

С крутосклона нынешнего дня.

Стройными вздымаешься громадами,

Этажами рвёшься в вышину

И сверкаешь светлыми аркадами,

И встречаешь мирную весну.

Справишься со стужами сердитыми,

Вижу я – совсем невдалеке,

Мерзлота заблещет сталактитами

На подземном праздничном катке.

И к морошке скромной присоседится

Крымская магнолия, а там,

Может быть, вся флора мира встретится…

Людям жить счастливо и цветам.

 Опубликовано в сборнике «Поклон Вам, милые края», Красноярск, 1969 год.

Примечание: Немного иной текст в стихотворении «Белокаменная».

 Курейка

 Простая изба рыбака

На жёлтом курейском яру,

В грядущие смотрит века,

К тебе я спешу поутру.

В краю, где шумит Енисей,

Под ветхою кровлей твоей

Он прожил вдали от друзей

Четыре жестоких зимы,

Казалось, что нет им конца:

Зернистого снега холмы

Буран наметал у крыльца,

Но были среди тишины

Творцу всенародной весны

Октябрьские громы слышны.

Простая изба рыбака,

С тобою раскатом гудка

Здоровается пароход.

И северной трассы пилот,

Снижаясь, летит над тобой,

Приветственный делая круг.

Из края полуночных вьюг

Приходит к тебе зверобой

Сквозь лес, от снегов голубой,

И первый осанистый сноп

Из тундры несёт хлебороб.

И летним немеркнущим днём

И в зимний завьюженный мрак

Такой же, как над Кремлём,

Над крышей взвивается флаг.

Века над Курейкой пройдут,

И всё переменится тут –

От кедров до каменных груд,

Лишь эта изба рыбака

Останется жить на века.

 Опубликовано в сборнике «Сибиряки», Красноярск, 1947.

Лебедь, Мирное, Сумароково…

 Лебедь, Мирное, Сумароково —

Полустанки большой реки!..

Поселения края далёкого,

Вы мне дороги, вы близки!

С детских лет наизусть заучены,

Как любимой песни слова,

И мыски, и реки излучины,

И озёра, и острова.

Ждут фактории нас и запани,

Всё мертво здесь без наших рук.

Нам в тайге повстречалась яблоня,

Что пошла за Полярный круг.

Мы поможем ей переправиться

Через Пит, через светлый Кас,

Пусть плодами наш край прославится,

Пусть добром вспоминают нас.

 Опубликовано в сборниках стихов «На просторах Сибири», Иркутск, 1950 , « Полярные зори», Красноярск, 1950 , «Стихи и поэмы», Красноярск, 1952, «Тайга шумит», Москва, 1957, «Сердце русское», Москва, 1966, «Я себя не мыслю без Сибири», Красноярск, 2011.

Примечание: В первоначальном варианте было шесть куплетов.

Ленин часто думал о Сибири

 Ленин часто думал о Сибири

В Шушенском, в Женеве, и в Кремле,

О Сибири, самой щедрой в мире,

О суровой самой на земле.

Вспоминал сибиряков с любовью,

Как отец хороших сыновей,

Солнечною ленинскою новью

Озарён Иртыш и Енисей.

По его заветам и веленьям

Маяками заполярных трасс

Встал Усть-Порт в краю моём оленьем

И в тайге Игарка поднялась.

На морях жестоких ледоколы

Держат путь к низовьям наших рек,

И питомцы Ильичевой школы

Их ведут на Диксон и Певек.

По его великому завету

Среди снежных гор, среди долин

Стало больше молодого света,

Что течёт сегодня от турбин.

Краше сказок будничные были,

Всей страной идём мы на подъём…

Мысли Ильича соединили

День грядущий с настоящим днём.

 1969 – год написания стихотворения.

Опубликовано в сборнике «Избранное», Красноярск, 1971.

Лесорубы

 Мы едем в тайгу, лесорубы,

И рельсы текут, как река,

Нам зори студёные любы

И каждая тропка близка.

Над нашим, над утренним краем

Туман развернул паруса,

Мы рубим и тут же сажаем

Могучие наши леса.

Нас встретишь на каждой деляне

И зимней, и летней порой,

Найдёшь на излучистой Мане,

Над шумной рекой Ангарой.

Метель обжигает, как пламя,

Сосняк раскалён добела,

И дружба крепка между нами,

И «Дружбой» зовётся пила.

Идут по тайге тепловозы

Посланцы великой страны,

Нельзя нам прожить без берёзы,

Нельзя нам дышать без сосны.

Нам каждая ёлка знакома,

Нам путь через чащи открыт…

Без нас не построите дома,

Без нас самолёт не взлетит.

Зовёт нас тайга-чаровница,

Границ не имеет она.

Бурлит золотая живица,

Как русская наша весна.

Опубликовано в газете «Коммунист Заполярья», 1967.

Лыжный пробег

Старт – у плотбищ. Финиш – у райкома…

Снег в лицо – знобящий, голубой.

Мы бежим сторонкою знакомой –

Старой партизанскою тропой.

Мчим к реке, где пенятся наледи,

Где чернеет хвойная тайга,

Где сугробы – белые медведи

Охраняют дремлющую падь.

Рвёт навстречу ошалелый ветер,

И сквозь ветер я кричу тебе:

— Ну, скажи мне, есть ли что на свете

Горячей, чем этот буйный бег?

Может быть, поэтому у гонок

И проворство, и размах такой?

Может быть, от этого так звонок

Сердца нарастающий прибой?

Мы с тобой, веселая певунья,

Пробегаем искристой тайгой,

Под белесым небом полнолунья

Старой партизанскою тропой.

 Туруханск, 1935 год.

Опубликовано в сборнике «Северное сияние», Красноярск, 1936.

 Льдистые широты

 Сам не знаю, только отчего-то

Каждый год, когда земля в цвету,

Снова манят льдистые широты,

Снежные просторы тундр.

Снова манят, вот пойми, попробуй,

Что-то в них волнует и пленит,

В айсбергах, и в скалах крутолобых,

В каждой пяди северной земли.

Тут, конечно, дело ни в сияньях,

Ни в ночах бесстрастно голубых;

Мне навеки не забыть скитанья,

Яростные штормы не забыть.

В тусклое морошковое лето

Я на самых дальних островах

Вымпелы республики Советов

К солнцу полуночному взвивал.

 Туруханск, 1935 год.

Опубликовано в сборниках «Северное сияние», Красноярск, 1936 , «Избранное», Красноярск, 1971,  «Я к Енисею прихожу, как другу», Красноярск, 1980 .

Примечание: текст печатается по сборнику «Я к Енисею прихожу, как другу». В первоначальном варианте стихотворение было длиннее.

Любовь у нас немножечко иная…

Любовь у нас немножечко иная,
Чем у других. Мы вместе много лет,
Но я тебя как следует не знаю,
И, видно, так и не узнаю, нет.

Ни на перроне шумного вокзала,
Ни у реки бурливой по весне
Слов, от которых сердце б замирало,
Ни разу ты не говорила мне.

А я их ждал не днями, а годами.
Я бредил ими, тосковал о них,
Не угасало ожиданья пламя
В краю пурги и в далях ледяных.

И ныне жду, как прежде, терпеливо,
Они во сне мне слышатся, а ты,
А ты молчишь, как северная ива,
Что поднялась из вечной мерзлоты.

(1956).

Опубликовано в сборниках «Я к Енисею прихожу, как другу», Красноярск, 1980, «Я себя не мыслю без Сибири», Красноярск, 2011.

Мне бы в тундре с тобой повстречаться…

 Мне бы в тундре с тобой повстречаться,

И по снежным волнам налегке

На оленях летучих умчаться,

И порывисто к милой прижаться

Сердцем к сердцу, щекою к щеке.

И тебе чтоб мерцали и мне бы

Огоньки полудённой зари,

Вот к тебе приближается небо,

Хорошенько его рассмотри.

Ты мотора расслышишь напевы:

Вертолёты пошли на подъем.

Засверкает созвездие Девы,

Как кольцо, на мизинце твоём.

Мы с тобой всех на свете богаче,

Станет нашим серебряный наст,

И поверь, что взаймы без отдачи

Все сиянья нам полночь отдаст.

В чуткий мир, молодой и просторный,

Мы летим всё быстрей и быстрей.

Наш хорей – и размер стихотворный,

И погонщик оленей – хорей.

Впрочем, где ни назначишь ты встречу,

В снежной тундре, в цветущем саду-

Я тебе непременно отвечу,

И тебя повсеместно найду.

Опубликовано в сборнике «Сквозь годы», Красноярск, 1961.

 Моим ученикам

 Мои друзья, мои ученики,

Мои питомцы, вечно дорогие,

О, если б знали, как вы мне близки,

Встречаю вас в любом краю России.

От туруханских зорь, игарских вьюг

Взошли вы на кремлёвские высоты,

Вы – инженеры, доктора наук,

И вы же – орудийные расчеты.

Пшеницу сеете на целине,

И всходит дружно щедрая пшеница,

Я к вам стремлюсь, как к молодой весне,

В родные ваши вглядываюсь лица.

В глухом тумане северного дня,

И в гневном гуле южного прибоя,

Вы громко окликаете меня,

Зовёте в путь, берёте в путь с собою.

А сколько вас заснуло вечным сном,

Над вами обелиски встали строем.

Под Выборгом, на Волге, за Орлом,

А мы без вас творим, дерзаем, строим.

Тетрадки ваши с давних лет храню

И сочиненья, словно талисманы,

Я в вас нашёл любимую родню,

И к вам иду сквозь ливни, сквозь бураны.

Вы – запевалы самых главных дел,

Мне с вами никогда не разлучиться,

Я счастлив тем, что в вас вдохнуть сумел

Своей души горячую частицу.

 1969 год – год первой публикации стихотворения.

Опубликовано в сборниках «Поклон Вам, милые края», Красноярск, 1969, «Избранное», Красноярск, 1971 , «Я себя не мыслю без Сибири», Красноярск, 2011.

Примечание: Стихотворение посвящено М.И.Судакову. В разных сборниках название также «Мои ученики».

Мой город

 Последнего льда синеватая груда,

Полночное солнце, простор, тальники,

И ты возникаешь внезапно, как чудо,

Над зыбью стальной исполинской реки.

И дороги мне, и ни с чем несравнимы

Зернистых песков золотая кайма,

Твоих лесопилок высокие дымы,

Обшитые солнечным тёсом дома.

Мой северный город, я вижу впервые

Тебя после долгой военной зимы,

Омытые первым дождем мостовые,

Душистых опилок живые холмы.

И там, где утёсы темнели от гнева,

Где ярость снимала чужих часовых,

Мне в гуле сраженья звучали напевы

Медлительных северных песен твоих.

Ещё мне дороже ты станешь отныне,

Мой город, суровых времён побратим,

Тебя мы воздвигли в полярной пустыне,

Тебя отстояли в донецком краю.

1943 год – год написания стихотворения

Опубликовано   в сборниках «Сердце Сибири», Красноярск, 1944, «Сибиряки», Красноярск, 1947, «Костёр над Енисеем», Москва, 1950, «На просторах Сибири», Иркутск, 1950, «Полярные зори», Красноярск, 1950, «Стихи и поэмы», Красноярск, 1952, «Тайга шумит», Москва, 1957, «Сквозь годы», Красноярск, 1961 , «Избранное», Красноярск, 1971.

Примечание: Текст печатается по сборнику «Избранное». В начальных вариантах некоторые строфы изменены.

Мой край

 Где ещё найдёшь края такие,

Хоть пройди полсвета, полземли?

Здесь у нас потоки буревые,

Соболя, пшеницы наливные,

Лиственницы, скалы, хрустали.

Здесь у нас морошка и черника,

Сливы, не боящиеся зим,

Люди здесь от мала до велика

Хлебосольством славятся своим.

Где найдёшь места такие в мире!

Сколько птиц и рыбьих косяков!

Сколько леса, пашен и лугов!

Сколько светлой, необъятной шири!

Я себя не мыслю без Сибири,

Без моих родных Сибиряков!

 1947 – год первой публикации стихотворения в сборнике.

Опубликовано в сборниках «Полярные зори», Красноярск, 1950, «Избранное», Красноярск, 1971, «Я себя не мыслю без Сибири», Красноярск, 2011.

Мыс Желания

 Рокот айсбергов. Зычное эхо.

Утонул в заревой темноте

Мыс Желания – снежная веха

На просторах полярных путей.

Только всхлипы тоскующих чаек,

Только бурь озверелый рёв…

Мыс Желания! Порыв и отчаянье

Воплощались в названье твоём.

И таились за этим названьем

(Где слова так певуче звучат)

Беспросветная муть расставанья,

Одиночества злая печаль.

Мы пришли – и на сумрачных скалах

Вырастают ряды антенн,

И над тундрами вымпелом алым

Поднимается Родины день.

Ни цинга, ни печаль расставания

Никогда ни за что не возьмет

Нас, зимовщиков мыса Желания,

Победителей снежных широт.

 Туруханск, 1935 год.

Опубликовано в сборниках «Северное сияние», Красноярск, 1936,  «Избранное», Красноярск, 1971, «Я к Енисею прихожу, как другу», Красноярск, 1980.

 Нам открывается Север…

 Нам открывается Север. Над нами

Встало, тайгу озарив,

Белых ночей осторожное пламя,

Света туманный разлив.

Белые ночи, спокойно на сердце,

Нас не преследует мрак –

Это чтоб я на тебя насмотрелся

Дня не хватает никак.

Это чтоб я любовался тобою,

Это чтоб нам не спалось,

Тает белесый дымок над трубою,

Вахтенный дремлет матрос.

Громко вздохнуть мы с тобою не смеем,

Чтоб не вспугнуть красоты,

Белая мгла над родным Енисеем,

Белых черёмух кусты.

Где и когда ты встречала такое?

Молча с тобою стоим.

С берега машет рыбачка рукою,

Счастья желает двоим…

Чувства таить свои больше нет мочи,

Дай, я тебя обниму…

Верен тебе я, как белые ночи

Солнцу верны своему.

 Опубликовано в сборнике «Встречи с тобой», Красноярск, 1956 .

На Север

 Собраться б с первым пароходом

И плыть под плеск речной струи,

Всё неотступней с каждым годом

Желания жгучие мои.

Ведь и собраться – не загвоздка:

В баул багаж вместится весь…

Опять зовёт песка полоска,

Где грохот волн и ветра спесь.

Ведь и поплыть – совсем не штука,

Чтоб север повидать опять,

Свиданьем хочет быть разлука,

Воспоминанье – явью стать.

Идёт прибой в раскатах гула,

И солнце – сутки напролёт,

Но сколько лет с тех пор минуло:

Боюсь, что сердце подведёт.

Нет, сердце все забудет хвори,

Недуги станут не страшны,

Когда его коснутся зори

Полярной милой стороны.

Опять в баркас, и вёсла в руки

Или охотничье ружьё.

И плыть в заветные разлуки,

Где счастье встретил я своё.

Я провожу гусей над Ламой,

И над Авамом встречу их,

Бальзамом станет воздух самый

Моих краёв, навек родных.

И солнце, солнце без лимита,

Ромашки белою пургой…

И мне тропа опять открыта

На север, вечно дорогой.

 Опубликовано в сборниках «Енисейская новь», Красноярск, 1959, «Сквозь годы», Красноярск, 1961, «Сердце русское», Москва, 1966 , «Я себя не мыслю без Сибири», Красноярск, 2011.

На снег ты ступишь – и проталинка…

 На снег ты ступишь – и проталинка,

Шагнёшь на лёд – подтает лёд.

С носка светящегося валенка

Капель тихонечко вспорхнёт.

На небо взглянешь – и сиянием

Цветут над тундрой небеса,

Согреты ласковым дыханием

Берёзок крохотных леса.

Прошла, сверкнув песцовой шапкою

По мёрзлой тундре напролом.

Сама ты зябкая — презябкая,

С другими делишься теплом.

 Опубликовано в сборниках «Стихи, поэмы», Новосибирск, 1965, «Я себя не мыслю без Сибири», Красноярск, 2011 .

Наша юность

 Пароходы гудят, тишину беспокоя,

На разбуженных склонах — огней звездопад,

Мы проходим опять над родимой рекою,

Как одиннадцать вёсен назад.

И о юности прошлой украдкой жалея,

Молчаливо глядим в озарённую даль,

И ночной холодок ощущая острее,

Ты потуже затянешь пуховую шаль.

И захочется всё рассказать по порядку.

Как встречался с тобой на крутом берегу,

Как несмело ласкал шелковистую прядку,

А теперь — над бровями глубокая складка,

И змеятся морщинки у вянущих губ.

Мы шагали упругой и сильной походкой,

Ты без дрожи встречала ночной холодок,

На причале дремала долблёная лодка,

Одиноко горел в зимовье огонёк.

А теперь полыхая огнями лучисто,

Вырос город, стеной окружив зимовьё,

Тридцать лет – это первый привал альпинистов,

Тридцать лет – это позднее утро твоё.

Мы о юности, Женя, напрасно жалеем,

С каждым плёсом могучей родной Енисей,

С каждым годом мы любим друг друга нежнее,

И всё больше веселых чудесных огней.

Пароходы гудят, тишину беспокоя,

Сколько света в родных красноярских краях,

Это молодость наша победно звенит над рекою,

Это юность сверкает в бессмертных огнях.

 Опубликовано в газете «Большевик Заполярья», Игарка, 1940.

Негр в Игарке

 В Игарский порт дорогою морскою

От берегов, лежащих в душной мгле,

Пришёл корабль за русскою доскою,

За самым крепким лесом на земле.

Над Енисеем вспышки солнца ярки,

Поклон земле высоких светлых прав,

И негр-матрос по улицам Игарки

Идёт, впервые голову подняв.

Чуть приглушив сердечное волненье,

Шагает всё уверенней, смелей,

Он, обожжённый с самого рожденья

Жестоким солнцем Африки своей.

Нет, не своей. Она пока чужая,

Там с белой кожей в белом господа

Отняли землю, негров принижая,

Всё у господ: и воздух, и вода.

Он здесь впервые распрямляет плечи,

Где люди в обхождении просты,

Несут букеты девушки навстречу,

Протягивают алые цветы.

И он берёт у девушек неловко

Цветы, тайги живую красоту,

Зубов сверкает белая подковка,

Как будто снега горсточка во рту.

И позади лежат морские мили,

И льды встают, как горы, позади,

Негр вместе с белым мчит в автомобиле,

И радость не вмещается в груди.

Никто ему не нанесёт обиды

И черной кожею не упрекнёт.

И здесь не нужно обращаться к гиду,

Здесь свой народ, почтительный народ.

И, как хозяин, он сидит в столовой,

Заказывает русские блины,

И новый дом пропах смолой сосновой,

А негр ни разу не видал сосны.

Цветы, как драгоценные подарки,

Любовь земли великих гордых прав,

Проносит негр по улицам Игарки,

Впервые в жизни голову подняв.

 Опубликовано в книге очерков «Побеждённая ночь», Москва, 1958, сборниках стихов «Енисейская новь», Красноярск, 1959 , «Сквозь годы», Красноярск, 1961, «Сердце русское», Москва, 1966.

Несчастный я или счастливый…

 Несчастный я или счастливый

В своей любви, не знаю сам.

Хожу часами молчаливый,

Хожу, теряя счёт часам.

И всё мне кажется, что мало,

Что мало любишь ты меня,

Что ты горишь лишь в полнакала,

В душе заветное храня.

И что на ласку ты скупая,

Что чувства теплятся едва.

Лишь жарким просьбам уступая,

Ты шепчешь нежные слова.

Потом в себя уходишь снова

И, равнодушием горда,

Непроницаемо — сурова,

Как та далёкая звезда.

К твоей суровости привычный,

Любовь сомненьями губя,

Как на заставе пограничной,

Живу, тревожась за тебя.

 Опубликовано в сборнике «Встречи с тобой», Красноярск, 1956 .

Нет, я не верю оттепели краткой…

 Нет, я не верю оттепели краткой,

Нежданной, переменчивой, сырой,

С её лукавой, льстивою повадкой,

С её всегда капризною игрой.

Он придёт – сорвутся с крыш капели,

Ручьи засуетятся на дворе,

И мягкий южный ветер, как в апреле,

Обманчиво повеет в январе.

Видением сумятицы весенней

Лишь растревожит сердце и уйдёт…

Здесь холода честней и откровенней,

Прямей и проще нравы непогод.

 1947

Опубликовано в сборниках «Стихи и поэмы», Красноярск, 1952, «Стихи, поэмы», Новосибирск, 1965.

Примечание: Стихотворение также публиковалось с названием «Оттепель».

Нижняя Тунгуска

 Река глубокого дыханья

Бежит, красу свою храня,

Сестра полярного сиянья,

Подруга северного дня.

Мне с детских лет познать хотелось

Твои седые буруны,

Проток девическую прелесть

И гнев, и ярость быстрины.

Мне время склянки отбивало,

Вошёл я в «водную» семью,

Но всё ж постичь сумел едва ли

Всю душу сложную твою.

Тебя понять, как жизнь, не просто,

И шквал, и пены облака,

Река дерзания и роста,

Могучих подвигов река.

И не постичь вовек, наверно,

Твоих прибоев и зыбей…

И всё же счастлив я безмерно

Быть даже каплею твоей.

 Опубликовано в сборнике «Поклон Вам, милые края», Красноярск, 1969.

Ни заката и ни рассвета…

 Ни заката и ни рассвета

Ни щепоточки темноты,

Это – белая полночь. Это,

Это – рядом со мною ты.

Ни волнения и ни всплеска.

Только сизых хвоинок дрожь.

Дальний берег очерчен резко,

Ты со мной туда поплывешь?

Подожди. Не спеши с ответом,

Не решаются судьбы враз…

Тихо-тихо полярным летом

Прикорнул на воде баркас.

Шёпот слушая струй проточных,

Мы садимся на берегу.

Ни дворцов и ни рек молочных

Обещать я тебе не могу.

И златыми горами тоже

Не владею, и не владел.

Мне всего на земле дороже

Ноша самых тяжёлых дел.

И касается плеч сутулость

И сгибает их. Ну и пусть,-

Если сердцу ты приглянулась,

Посвежею и распрямлюсь.

 Опубликовано в сборнике «Костёр на льдине», Москва, 1960 .

 Огоньки

 Далёким сном, наивной детской сказкой,

Лесных лужаек кажется уют,

Где огоньки сбирали мы с опаской –

А вдруг цветы нам пальцы обожгут.

Ведь их не зря назвали огоньками,

Они, как пламя, ярки и чисты.

Мы собирали детскими руками

Оранжевые жгучие цветы.

Но мы с тобой боялись их напрасно,

Они ничуть не обжигали рук,

Им зной и пламя были неподвластны,

Но это разгадали мы невдруг.

Они, росой студёною облиты,

Сбегались к нам со всех полян лесных,

Ища у нас от холода защиты,

И мы с тобой отогревали их.

Потом мы знали беды и печали.

И у чужой полуночной реки,

И на коротком сумрачном привале

Мы вспоминали наши огоньки.

Мы вновь идём полянами лесными,

Где огоньки, как в детстве, зажжены,

Никак нельзя налюбоваться ими –

Светильниками счастья и весны.

Да, мы на них не можем наглядеться,

Они цветут, багряны и легки,

И то тепло, то им дарили в детстве,

Сегодня нам вернули огоньки.

 1946 год

Опубликовано в сборниках «Стихи и поэмы», Красноярск, 1952, «Стихи, поэмы», Новосибирск, 1965, «Я себя не мыслю без Сибири», Красноярск, 2011.

Ожидание

 И день, и ночь смокнулись неразрывно,

Тайга манит, дыханье затая,

Косых лучей бушующие ливни

Упали на полярные края.

Мы на юру, где ветер неустанный,

Вот- вот вдали покажутся дымки,

Последний лёд несет по Турухану,

И шепчутся о чём-то тальники.

А мы стоим над этой высотою

И затаённо смотрим на восток,

Пусть в тишину глухих, остяцких стойбищ

Скорей ворвётся яростный гудок.

 Туруханск, 1935 год.

Опубликовано в сборниках «Северное Сияние», Красноярск, 1936, «Сквозь годы», Красноярск, 1961, «Избранное», Красноярск, 1971.

Осень

 У осени повадка лисья,

Легки и вкрадчивы шаги.

Идёт, роняя тихо листья,

Туманы стелет вдоль тайги.

Рыжеют тихие болота,

Багульник ливнями примят,

И облака, и вертолёты

С утра над сопками висят.

Берёз поблескивают пряди,

Не праздник ли в березняке?

Работать легче на прохладе,

На лёгком, свежем ветерке.

Лучи теперь и в полдень косы,

Озера нежно-голубы.

Обилен урожай на росы,

На ягоды и на грибы.

Озёра нежатся в туманах,

Запрятав слитки синевы,

А на подъёмных влажных кранах

Венки оранжевой листвы.

 (1939 год),

Опубликовано в сборнике «Я себя не мыслю без Сибири», Красноярск, 2011.

 Ох, и холодно, звёзды и те посинели…

 Ох, и холодно, звёзды и те посинели,

И Венера от стужи ушла в облака.

Бросив вызов морозу и дикой метели,

Ты идёшь по застругам, озябнув слегка.

Ох, и ветрено здесь, на границе России,

Ни сорок не увидишь, ни шустрых синиц,

Не двойные тут рамы вставляют – тройные,

Надевают лохмашки поверх рукавиц.

Как артистка, уходит луна за кулисы,

Хилый ельник морозом сражён наповал,

Отдают тебе мех чёрно-бурые лисы,

Мех, что звезды и шорохи ночи вобрал.

Гулко колются льды, и летят снеговеи,

Круг полярный, как обруч, лежит на пути,

Ты шагни за порог, разожги камелёк поживее,

Пусть погреются звёзды, к себе их впусти.

А меня? Нет, не стану напрасно проситься,

Всё равно никогда не поладим с тобой.

Вот я слышу, как тихо скрипят половицы,

Или, может, то снег заскрипел голубой.

По полярному кругу иду неуклюже,

Без объятий твоих мне житьё – не житьё.

И не выдержав дьявольской стужи,

Разрывается кедр, словно сердце моё.

 1963 – год первой публикации   стихотворения

Опубликовано в сборниках «Тропинки Родины моей», Красноярск, 1963, «Избранное», Красноярск, 1971 , «Я себя не мыслю без Сибири», Красноярск, 2011.

Перед разлукой

 Река дымилась утром ранним,

Гудели сонно провода

Перед последним расставаньем,

Перед разлукой навсегда.

Звезда, подобная алмазу,

Сияла скупо январю…

Теперь ни разу… Да, ни разу

Я на тебя не посмотрю.

К чему раздор, не знаем сами.

До звёзд тебя бы я вознёс

Такую – с гордыми бровями,

С глазами, чистыми от слёз.

Такую – в инее крылатом,

Как в горностаевых мехах,

Со взглядом грустным, виноватым,

Без слов, забытых впопыхах.

Побудь со мной ещё мгновенье,

Не торопись последний раз…

Мороз до белого каленья

Или тоска доводит нас?

Дай шарф погладить твой струистый,

И прикоснись ко мне сама…

Останься ты такой же чистой,

Как наша русская зима.

Песня об Игарке

 В полярном краю, передышки не зная,

У хмурой тайги на виду

Тебя мы воздвигли, Игарка родная,

В суровом тридцатом году.

Тропою речною, дорогой морскою

Сквозь льды и пургу, и туман

Идут корабли за игарской доскою

Под флагами дружеских стран.

Игарка, живут деловито, по-русски,

Под плеск енисейской струны,

Твои мастера, командиры погрузки,

Рабочие люди твои.

Игарка, запомним на долгие сроки,

Как в стужи неистовых зим

Любимого Горького щедрые строки

Спешили к питомцам твоим.

Наш северный город, ворота морские,

Порыв и задор молодой.

Пускай же сияет на карте России

Игарка Полярной звездой!

 Опубликовано в сборниках стихов «Сполохи», Красноярск, 1969, «Я себя не мыслю без Сибири», Красноярск, 2011 и в сборнике песен «Енисей, река моя родная», Красноярск, 1979.

Примечание: Текст дан по сборнику «Я себя не мыслю без Сибири». Музыка к песне написана композитором Ф.Ф.Федоровым. Другое название песни «Гимн Игарке». Первоначально, в тексте были и такие куплеты:

 На небе сияния гордая арка,

Полярных созвездий семья,

Живи же, Игарка, красиво и ярко,

Лесная столица моя.

Всю ночь не смолкает заводов беседа,

Где вахту несёт молодежь,

На улицах встретишь голландца и шведа

И руку арабу пожмёшь.

Росою блестят деревянные крыши,

Гудит предрассветная рань,

Расти же, Игарка, всё краше, всё выше!

Скорей белокаменной стань.

Письмо Горького

 Забыты и морозы, и метели,

Нет ни полярной ночи, ни зимы,

От Горького, из Крыма, из Тессели

Ответ желанный получили мы.

От Горького, любимого, родного,

От лучшего писателя земли,

Его живое солнечное слово

В своих сердцах навеки сберегли.

И помним мы, как зори были ярки,

Как лица были детские ясны,

Для нас, счастливых школьников Игарки,

Январский день стал праздником весны.

Казалось, что отеческой рукою

Пожал он руку каждому из нас,

Лишь самым близким говорят такое,

Мы словно возмужали в этот час.

Мы дали милой Родине присягу,

Любить, как Горький, свой родной народ.

В боях с врагом не отступать ни шагу,

Дерзать, идти по-сталински вперёд.

1951 г.

Опубликовано в сборнике «Стихи и поэмы», Красноярск, 1952.

Поднимусь на мостик капитанский…

Поднимусь на мостик капитанский

И оттуда лучше рассмотрю

Каменистый берег туруханский,

Что с зарёй соединил зарю.

Пашни и рыбацкие становья,

Сосен золотые выспела.

Здесь я с первой встретился любовью,

Что ко мне сквозь штормы приплыла.

С жадностью оглядываю пихты,

Молодым любуюсь кедрачом.

Берег мой, на удивленье тих ты

Или ты задумался о чём?

Иль взгрустнул о яблонях весенних?

Их сегодня не хватает тут,

Но они приедут на оленях,

И на пароходах приплывут.

Опубликовано в сборниках «Встречи с тобой», Красноярск, 1956, «Тайга шумит», Москва, 1957, «Сквозь годы», Красноярск, 1961.

Подруга

 Мы дожили с тобой до серебряной свадьбы,
И до осени свежесть весны сберегли,

Если б взглядом единым окинуть, обнять бы,

Сколько мы исходили с тобою земли!

Сколько рек и морей мы с тобой повидали,

Сколько верных друзей отыскали с тобой,

Застигал нас буран на полярном Урале,

К нам навстречу спешил черноморский прибой.

Были дни от работы неистовой жарки,

Упрекать мы не станем суровую участь свою,

Помнишь битвы со льдами в районе Игарки,

Поединок с пургой в Туруханском краю?

Прихорашивать жизнь и нельзя, и не надо,

И хвалиться согласием незачем зря,

Было всё: недомолвки, обиды, разлады,

И не раз омрачалась над нами заря.

Не однажды с тобой нас весна покидала

И потом, подобрев, возвращалась опять.

Четверть века живём мы, ни много, ни мало,

Четверть века, легко это только сказать.

Мы сроднились с тобою в труде повседневном,

Чтоб я значил один без тебя, без жены?..

Годы шли от весны и до новой весны,

Сыновья наши служат во флоте военном,

И работают дочери в школах страны.

Годы шли, но и нынче скажу я всё то же,

Что сказал в озарении первого дня:

И сейчас для меня молодых ты моложе,

И теперь самых милых милей для меня.

 Опубликовано в сборнике «Тайга шумит», Москва, 1957,

Подъём

 Переглядывались и курили молча

Видно здесь придётся нелегко:

Шторм ревел. Метались пены клочья,

Тлело углем солнце полуночное

Средь заледенелых облаков.

Слева мыс, ветрами оголённый,

Может, здесь мы выберем причал?..

Шторм крепчал над Арктикой взъярённой

И железным холодом встречал.

Без горячки. Деловито. Трезво.

Мы впервые у таких широт

Поднимаем груженый железом,

До зарезу нужный пароход.

Рвали дно. Подкладывали стропы.

В море вал метался и шумел.

Как вместишь в размеренные строфы

Полноту необычайных дел?

Есть подъём! Вот показались мачты.

Расступилась грозная вода.

Мы слезинки смахивали крадче,

Мы, не плакавшие никогда.

Пульс машины бился торопливо.

Чуть поскрипывал подъёмный кран.

На волнах широкого залива

Ржавая всплыла корма.

Мы шутили: — Отдохнул, чумазый,

А теперь немедля за дела…

И лучились лица водолазов,

И взвивались к солнцу вымпела.

 1935 год

Опубликовано в сборнике «Северное сияние», Красноярск, 1936.

Полоска туруханского песка

 Ненастным днём забрезжит на излуке

Полоска туруханского песка.

К ней гордый кедр протягивает руки,

Крылатый вал спешит издалека.

Сюда на берег скованного края,

В глухие предрассветные года,

Навстречу буре, парус поднимая,

Он приплывал рыбачить иногда.

Здесь он шагал спокойно и сурово,

Глубокий взгляд был пристален и смел,

Как будто вал качает самоловы,

И пепел от костра не улетел.

Смольё бросая в трепетное пламя,

И слушая, как плещет Енисей,

Он вспоминал туманными ночами

О Грузии полуденной своей.

И в том краю, где пасмурные реки,

Где ветер гонит с моря облака,

Как память о великом человеке

Грядущему останется навеки

Полоска туруханского песка.

 Опубликовано в сборниках «Сердце Сибири», Красноярск, 1944 , «Сибиряки», Красноярск, 1947, «На просторах Сибири», Иркутск, 1950 , «Полярные зори», Красноярск, 1950 , «Стихи и поэмы», Красноярск, 1952 .

Полярному солнцу

 Опять пахнуло смолкой сладкой,

Древесной крепостью спиртной,

Туман белесою палаткой

Поднялся снова надо мной.

И свежим запахом морошки

Дохнуло снова от земли.

Ты, солнце, тёплые дорожки

По всей округе расстели.

Чтоб по дорожкам светлым этим,

По этим тропкам золотым,

Ходить и нам, и нашим детям,

Как по тесовым мостовым.

Ты над морскими кораблями,

Что к нам пришли из дальних стран,

Пролейся чистыми лучами,

Рассей арктический туман.

Пускай твой луч неодолимый

Разгонит сумрак из тайги,

И на лице моей любимой

Улыбку добрую зажги.

 Опубликовано в сборниках «Любовь», Красноярск, 1957 , «Тайга шумит», Москва, 1957.

Примечание: Стихотворение печаталось и без названия.

Полярные лоцманы

Совсем ещё лоцманы юны…

У кромки арктических льдов

В каютах трехмачтовой шхуны

Живут в ожиданье судов.

Извилисты пены дорожки —

Вчерашнего шторма следы,

И, словно тюлени на лёжке,

На отмелях нежатся льды.

Пески крупнозёрные взмокли,

И что ни буран, то бугор…

И смотрят морские бинокли

В почти океанский простор.

Глядят они, выйдя на шканцы,

Где ветер особенно лют,

Идут, задымив, «иностранцы»,

К игарским причалам идут.

Но что они сделают сами?

Суда в ожиданье стоят,

Охрипшими голосами

Зовут они наших ребят.

И судну на помощь чужому,

Пришедшему издалека,

По трапу идёт штормовому

Наш парень, смущённый слегка.

Он молча подходит к штурвалу,

Чужие вокруг – не беда.

Освоился мало-помалу,

Неловкости как не бывало…

И рейс продолжают суда.

Пусть волны швыряются пеной,

Он властен над морем своим,

И лоцман английский надменный

Надменность забыл перед ним.

На парня глядит с уваженьем,

Во всём повинуясь ему.

Над лежбищем тихим тюленьим

Лазурь в корабельном дыму.

Идут англичане и шведы,

Потрёпанные во льдах.

И словно отчизны полпреды

Ребята на этих судах.

И лица свежи и румяны,

И складки у губ залегли,

Знакомы ребятам туманы,

И штормы, и ураганы

Арктической строгой земли.

Как солнце полночное ярко,

Как важно буруны шумят!..

И ждёт не дождётся Игарка

Своих драгоценных ребят.

1958 год – год первой публикации стихотворения.

Опубликовано в газете «Коммунист Заполярья» 1958, 1971, сборниках стихов «Енисейская новь», Красноярск, 1959 , «Зарницы северного леса»,   Красноярск, 1966, «Сердце русское», Москва, 1966 , «Избранное», Красноярск, 1971.

Примечание: Текст стихотворения изменялся, печатается по сборнику «Зарницы северного леса».

Полярный мак

 Здесь только в августе весна

Всего лишь на десяток дней,

Что по-февральски холодна,

А может, даже холодней.

Здесь всё не то и всё не так,

Земли оттаял лишь кружок,

Но всё ж расцвел полярный мак,

Он, как флажок, снежок прожёг.

Там у тебя полдневный жар

И по утрам прохлады нет,

Там у тебя листва чинар,

Магнолий белопенный цвет.

Что им: красуйся и расти

На знойном берегу.

А вот попробуй расцвести,

Как мак багряный, расцвести

На стуже, на снегу.

 (1957)

Опубликовано в сборниках «Енисейская новь», Красноярск, 1959 , «Сердце русское», Москва, 1966, «Я себя не мыслю без Сибири», Красноярск, 2011.

Приходит пора снегопадов и вьюг…

 Приходит пора снегопадов и вьюг,

Безмолвны и тусклы таёжные шири,

Последнее судно уходит на юг,

Магнитные бури бушуют в эфире.

И долго к тебе почтальон не придёт,

И ты не раскроешь заветной страницы,

На мглистых потоках прорезался лёд.

Летят над Игаркой последние птицы.

Но где тебе знать про магнитные бури,

И вот, на исходе октябрьского дня,

Ты ходишь по комнате, брови нахмуря,

И весточки ждешь, упрекая меня.

Не надо спешить с молчаливым упрёком,

Ты ночью на север окно распахни.

И в небе студёном, глубоком-глубоком,

Заметишь, как вспыхнут цветные огни.

Ты будешь следить с затаённым дыханьем

За этим живым перелётным огнем…

Трепещущий отблеск полярных сияний

Расскажет тебе обо всём. Обо всём.

1947 год – год первой публикации стихотворения.

Опубликовано в сборнике «Избранное», Красноярск, 1971 .

Прогулка по Игарке

Тормошить тебя не надо:

Ты пробудишься сама.

Ты сегодня будешь рада

Зыбким звёздам снегопада

И салазкам и пимам.

Ты выходишь на прогулку,

Говоришь наперебой.

Как чудесная шкатулка

Мир открыт перед тобой.

Первым щиплющим морозом

Тронул щёки белый день.

С длинноногим лесовозом

Поздоровался олень.

Ель, как ёжик, колет больно,

Мёрзнет ива – лилипут.

В тёплом домике стекольном

Розы крымские живут.

И шурша, как лист бумажный,

Снег летит во все концы.

По делам особо важным

В город прибыли песцы.

Вслед за белым недотрогой

Всю Игарку обойдём

Деревянною дорогой,

Увлекательным путём.

Опубликовано в сборнике «Любовь», 1957 , «Я себя не мыслю без Сибири», Красноярск, 2011.

Проснись, когда встают туманы…

Проснись, когда встают туманы,

Чуть отрываясь от земли,

Когда зарёю осияны

Леса блистают, как кремли.

Когда трава росой примята,

Когда под крыльями сосны

Новорождённые маслята

На мир глядят удивлены.

Не прозевай обабки в спешке,

Что все в росинках, как в резьбе,

Гляди, смешные сыроежки

Ватагой кинулись к тебе.

Дрозды настраивают гусли,

Лесное славя бытиё,

И подосиновик, ли груздь ли,

В лукошко просятся твоё.

Тумана прядь к тебе прильнула,

Ворсистый мох побеспокой.

Что это? Солнце ли блеснуло?

Нет, это рыжик под рукой.

Проснись, и устали не зная,

Спеши в заветный лес с утра…

Пришла, пришла пора грибная,

Великолепная пора.

1966 – год написания стихотворения.

Опубликовано в сборниках «Тропинки северного леса», Красноярск, 1966 ,  «Избранное», Красноярск, 1971 .

Примечание: Стихотворение имело название «Грибная пора».

Пускай простые искренние строки…

 Пускай простые искренние строки

Любимый друг, тебе напомнят вновь

Полярный край суровый и далёкий

И яркую, как сполохи, любовь.

В тумане лет возникнет конус чума,

Оранжевые ласты камелька.

До самых звёзд летели наши думы,

Снежком запорошённые слегка.

Ты о цветах украдкой тосковала,

Но вместо нежных полевых цветов

Я рвал тебе холодные кристаллы

С обледенелых лодочных бортов.

Сквозь облака струился ветер с юга,

И пахла рыбой влажная весна,

И тяжело, как жаркая белуга,

Выбрасывалась на берег волна.

Припоминаю всё: серебряные бури,
Цветных сияний щедрую игру,

И свет луны в морозном абажуре,

И спального мешка жару…

И лишь одно не помню, дорогая,

Откуда взял я нежные слова:

Не то пропела вьюга снеговая,

Не то шепнула вешняя трава.

 Опубликовано в подборке, озаглавленной «Стихи о любви», в газете «Большевик Заполярья», Игарка, март 1941.

Путина

 Рыбацкой шхуны резкая смирена

Отрывисто завыла в вышине.

На диком камне остывает пена,

Вздыхая о кочевнице-волне.

Заброшен невод в сумрачные воды,

Седой прилив колышет поплавки,

Дыханье близкой зимней непогоды

Окутало туманами пески.

Нам руки жжёт верёвка побежная,

Хрустит под броднем льдистая кора,

Мы ловим рыбу, устали не зная,

Мы на ногах с утра и до утра.

Плывёт луна над гребнями буруна,

Блестят ладони в скользком серебре,

Ушла на юг загруженная шхуна,

Она опять вернётся на заре…

Опубликовано в сборнике «Саяны», Красноярск, 1947.

Путина

 Туман по утрам выстилает низины,

Сентябрь зажигает багряный костёр.

Развёрнутый парус осенней путины

Зовёт в голубой туруханский простор.

Как в детстве, по яру сбежим торопливо

Туда, где клокочет прибой.

Мы радость путины и свежесть заплыва

Опять испытаем с тобой.

Пойдут на глубины рыбацкие лодки,

Сетей задрожат поплавки,

И трепетный вал туруханской селёдки

Плеснёт серебром на пески.

Пластинки чешуек прилипнут к ладони,

Дохнёт холодком от реки.

Поднимутся волны как дикие кони,

Слетятся морские зуйки.

Когда же низовка пронижет сурово,

Пронижет осенняя дрожь,

Ты скажешь хорошее нежное слово,

И тёплое лето вернёшь.

Опубликовано в сборнике «Любовь», Красноярск, 1957,

Путь на Север

 Холодок завладел понемногу

Небесами, горами, тайгой…

Путь на Север, как жизни дорога,

И дороги не выбрать другой.

Нескончаемой водной равниной

За кормою проходит тропа,

Лето стаей промчалось гусиной,

К сентябрю торопилось с повинной,

И природа на краски скупа.

Путь на Север. Продрогшие ивы,

По воде – ледяные круги,

И не сердца, а ветра порывы,

И не свист соловья, а пурги.

Путь на Север от звонкой капели,

От раскованной солнцем волны,

От проталинок в синем апреле

До сентябрьской пролёг седины,

До сияющей тьмы снегопада,

Но находим усталые мы

Глубину умудрённого взгляда

И спокойную прелесть зимы.

1966 год – год первой публикации стихотворения.

Опубликовано в сборниках «Зарницы северного леса», Красноярск, 1966, «Избранное», Красноярск, 1971, «Я себя не мыслю без Сибири», Красноярск, 2011.

Разве это позабудешь, Женя…

Разве это позабудешь, Женя:

Острый блеск предутренних светил,

Пароход, винтами волны пеня,

За Полярный круг нас уносил.

Не было ни крова, ни приюта

У плывущих к северной зиме…

Даже не отдельная каюта,

Лишь скамья средь бочек на корме.

Спали мы тогда попеременке,

(Хорошо имели хоть скамью).

На мои склоняла ты коленки

Золотую голову свою.

Никакого не было наследства,

Если не считать прилежных рук,

Да реки, что мчалась по соседству,

За Полярный убегая круг.

Только и имели капитала –

Уваженье к людям и любовь.

Нас весна с тобой не баловала,

Осень не щадила, как свекровь.

Так и плыли мы на пароходе,

Торопясь неведомо куда,

Не сдаваясь дерзкой непогоде,

Отгоняя песней холода.

Что ждало нас: радость иль мытарство,

Друга лесть, злословье ли врага?..

Холодов безжизненное царство,

Злые непролазные снега?

Белый смерч летел на нас из мрака,

Обдавал морозом белый вал.

Кипятком из жестяного бака

Я тебя в те ночи согревал.

Был тогда я робок и неловок,

Опасался на тебя дохнуть…

Через сто скитаний и зимовок

Он пролёг, тяжелый страдный путь.

Были и сомненья и обиды,

Нам с тобою в жизни не везло,

Только ты не подавала вида,

Как порой бывало тяжело.

Сквозь пожары северных сияний,

По снегам, что неба голубей,

Мы прошли с тобой сквозь сто страданий,

Через сто поддержек и скорбей.

Всё же состоянье дорогое

Мы с тобою в жизни обрели:

Строгие, одетые тайгою

Берега единственной земли.

Опубликовано в сборнике «Любовь», Красноярск, 1957 , «Я себя не мыслю без Сибири», Красноярск, 2011 .

Русские в Арктике

 Нет, не норвежцы и не англичане,

Открыли эти земли и моря,

Здесь были раньше наши поморяне,

У вечных льдов бросали якоря.

Где белый вал о белый берег бьётся,

У Вайгача и у Ямальских гряд,

Не раз была ладья новогородца

Почти тысячелетие назад.

Пред нами нечем Баренцу хвалиться,

Да, здесь он был, но что же из того?

Тут наши струги, лёгкие, как птицы,

Ходили за столетье до него.

Что Норденшельд, — за двести лет до шведа

Проплыли вдоль таймырских берегов

Поморы наши. Дорого победа

Досталась им. Ещё среди снегов

Отыщешь их последние причалы:

Из плавника могильные кресты…

Покой отважных охраняют скалы

На островах высокой широты.

Да, много тут осталось безымянных!

Они со льдами бились и с пургой,

Чтоб гордо реял в северных туманах

Победный флаг России дорогой.

Здесь каждый остров русские открыли,

Проливом каждым русские прошли…

Из века в век передаются были

О мореходах доблестной земли.

1948

Опубликовано в сборниках Полярные зори», Красноярск, 1950 , «Стихи и поэмы», Красноярск, 1952.

Рыбаки с Енисея

 В далёких станках по речному низовью,

На родине вьюг и неистовых зим,

О нём рыбаки вспоминают с любовью

И снова в низовьях встречаются с ним.

Когда на туманном студеном рассвете

Тяжелую сеть не под силу тянуть, —

Он вытянет с ними тяжёлые сети

Ветрам открывая могучую грудь.

Когда на волнах штормового залива

Слепая стихия грозит кораблю,

Он, брови сдвигая, придёт торопливо

И встанет, как опытный кормчий, к рулю.

Когда рыбаки приплывают с уловом,

Завидев друзей дорогих вдалеке, —

Он встретит их добрым, отеческим словом,

Сойдя к ледяной, неспокойной реке.

Далёким друзьям отвечая любовью,

С друзьями военное бремя деля,

Он поступью твёрдой идёт по низовью,

Идёт, не покинув высоты Кремля.

Опубликовано в литературно-художественном сборнике «Сибиряки», Красноярск, 1947.

Рыбацкая страда

 В кладовые северной реки

Чешуей глубины раззадоря,

Туруханской сельди косяки

Хлынули с полуночного моря.

Закипела, вздыбилась вода,

От становья вал пошел к становью,

Началась рыбацкая страда

По всему привольному низовью.

Наступила жаркая пора,

Самая весёлая на свете,

Днем и ночью тонны серебра

Из пучин вычерпывают сети.

Чешуёю светится песок,

Вспыхивают звезды чешуёю,

И ныряет месяц-поплавок,

Шквалистой захлёстнутый волною.

Днем и ночью густо сельдь идёт,

Тучная икряная на диво.

Днём и ночью рыболовный флот

Мечется по гневному заливу.

Но в руках уверенных штурвал,

Но привыкли к бурям рулевые;

У Констанцы, у Курильских скал

Им встречались штормы не такие.

И летят, как птицы, над волной

Паруса, стремительны и ярки,

И плывут и в непогодь, и в зной

От Курьи Шайтанской до Игарки

Звонкою серебряной казной

До краёв нагруженные барки.

Опубликовано в сборниках «Сибиряки», Красноярск, 1947, «Полярные зори», Красноярск, 1950 , «Стихи и поэмы», Красноярск, 1952, «Избранное», Красноярск, 1971.

Примечание: В сборнике «Избранное» неправильно указан год первой публикации – 1950.

Сад

 Вот досада: ты не видишь сада.

Сколько не высматривай кругом.

Только белый бархат снегопада

Да река, затянутая льдом.

Садик мой сугробами забило,

Он к земле прижался, как Антей,

Он берёт и мужество, и силу

У суровой матери своей.

Как детей, мы всходы принимали,

Дорогая, если б знала ты,

Как они упорно пробивали

Белый пласт полярной мерзлоты.

Мы рукоплескали, как героям,

Низкорослым яблоням своим,

Подойди, я веточку открою,

На неё мы вместе поглядим.

Мы её дыханием согреем,

И не тронет яблоньку мороз,

Садик мой дороже и роднее

Олеандр, магнолий и мимоз.

Пусть туманы зябко дышат хмарью,

Пусть циклон арктический суров –

Мы зажгли под солнцем Заполярья

Яркие фонарики плодов.

1940- год первой публикации стихотворения в сборнике.

Опубликовано в сборнике «Избранное», Красноярск, 1971.

С вьюгою снег хороводится…

 С вьюгою снег хороводится

На яростном берегу,

Полдень без солнца обходится,

Я без тебя не могу.

Вьюга берёт набегом

Тундры любую пядь,

Дышат цветы под снегом,

Мне без тебя не дышать.

Вот и пришла ко мне бы,

Чтобы не уходить.

Птицам не жить без неба,

Мне без тебя не жить.

Опубликовано в сборнике   «Сердце русское», Москва, 1966 .

Север

 Он тебе покажется угрюмым, —

Тишина, белесый небосвод…

Горький дым над заметённым чумом

Одиноким облачком плывёт.

Тишина… И.может быть, не сразу

Ты заметишь в сумрачной ночи,

Как в снегах, невидимые глазу,

Непокорно плещутся ключи.

Как в мохнатом облаке позёмки,

На пластах полярной мерзлоты

Вырастают гордо камнеломки –

Голубые, смелые цветы…

Здесь тепла земле недоставало,

Люди здесь суровые на взгляд,

Здесь к тебе присмотрятся сначала,

А потом с тобой заговорят.

Ты пробей к ним трудную дорогу,

Навсегда, навек останься тут

И к тебе привыкнут понемногу

И на дружбу руку протянут.

Здесь в почёте честность и отвагу,

Раз сюда осмелился прийти,

Поклянись, не отступать ни шагу,

На тернистом северном пути.

Поклянись, что тяжесть испытанья

Ты разделишь с ними пополам,

Верный до последнего дыханья

Неподкупным северным друзьям…

1943 год – год написания стихотворения.

Опубликовано в сборниках «Сердце Сибири», Красноярск, 1944, «Сибиряки», Красноярск, 1947, «Саяны», Красноярск, 1947, «На просторах Сибири», Иркутск, 1950, ; «Стихи и поэмы», Красноярск, 1952, «Тайга шумит», Москва, 1957, «Сквозь годы», Красноярск, 1961, «Стихи, поэмы», Новосибирск, 1965, «Сердце русское», Москва, 1966, «Избранное»,.Красноярск, 1971, «Поэтическая Игарка»; «В краю морошки, снега и жарков», Красноярск, 2007, «Я себя не мыслю без Сибири», Красноярск, 2011.

Примечание: Текст первоначального варианта из сборника «Сердце Сибири». В последующем последние три куплета автором убраны.

Северная весна

Тихий остров Уединенья

Нескончаемо белым днём

Льды мерцают зелёным огнём.

Как отрадно с тобою вдвоём,

Легкокрылая дымка весенняя.

Навсегда разметало сомненья.

Погрустили – довольно с нас:

Тихий остров Уединенья

Взбудораживает весна.

Льётся ветер журчащим ручьём,

И рокочет прибой в отдаленьи;

Мы весёлую песню поём,

Как отрадно с тобой вдвоём,

Легкокрылая дымка весенняя!

Здесь весною — ни тьмы, ни рассвета,

Здесь расколотый ветром припай,

Но поём мы совсем не об этом,

О другом наших песен река.

Мы поём, что упорству подвластны

Север, полюс. Просторы ясны.

Мы крепки, как смолёные снасти

Кораблей звездоносной страны.

Туруханск, 1936 год

Опубликовано в сборнике «Северное сияние», Красноярск, 1936.

Северная весна

 Весна причалила к обрыву

На утлой лодке в час ночной,

Нагая северная ива

Шумит, обласкана весной.

Угрюмой шествуя тайгою

Весна будила родники,

Где ступит лёгкою ногою,

Там зажигаются жарки.

Через ручьи шагала смело,

Из ульев выпустила пчёл

И в суматохе проглядела

Как с моря сиверко пришёл.

И снова снег, и дали строги,

И, коченея на ветру,

Весна замешкалась в дороге,

Присев к рыбацкому костру.

Опубликовано в сборниках «Сибиряки», Красноярск, 1947, «Стихи, поэмы», Новосибирск, 1965, «Я себя не мыслю без Сибири», Красноярск, 2011.

Северное лето

 Солнце днём, и ночью солнце тоже,

Ходит, тундру мшистую храня…

Эти ночи светлые похожи

На приливы белого огня.

К нам летят крикливые казарки,

Гуси белокрылые спешат,

Лебеди торопятся к Игарке,

Одолев последний снегопад.

Мне легко на тундровых просторах, –

Краски чисты, дали глубоки,

И вскипают рыбою озёра,

И цветы горят, как светляки.

Странно, но… порою полуночной,

За листом исписывая лист,

К сессии готовится заочной

Остроглазый ненец-моторист.

Опубликовано в сборнике «Тайга шумит», Москва, 1957 .

Северное сиянье

 Алыми и синими разливами

Свет сиянья плещет в высоте.

Ты шепнула: «До чего красива

Вспышек многоцветная метель»…

— Кто же спорит, разве это плохо?..

Восторгайся, радуйся и млей…

Но, давай поищем на земле

Что-нибудь лучистее сполохов.

Нарты мчат проворные олени,

Мошкарою вьётся снежный бус!

Мы припевкой стылый воздух гоним

И нисколько не клянем судьбу.

Скоро за увалами за теми

Всколыхнётся озеро огней…

Впрочем, побеседуем по теме:

Что сполохов ярче и родней…

Всё кругом, как — будто, прозаично,

Но, попробуй, зорче присмотрись….

И в скупых коротких перекличках,

И в учёбе, сданной на «отлично»

Огоньками вспыхивает жизнь.

До костей низовка продувает,

Мы плотней прижались, мы молчим.

Я дыханием отогреваю

Твои пальцы синие, как дым.

Но вглядись сквозь зыби расстояний:

Выше кедров в радужную высь

Корпуса Игарки поднялись.

Согласись, что лучшее сияние –

Наш неугасимый героизм.

 Туруханск, 1935 год

Опубликовано в сборнике «Северное сияние», Красноярск, 1936.

 Северное сияние

 В краю неизмеримых расстояний,

Средь чахлых ив, убитых зимним сном,

Игру весёлых северных сияний

Не раз я видел в небе ледяном.

Жемчужны, фиолетовы, багряны,

Над тундрой валом хлынули лучи,

И мнилось, что цветные ураганы

Неистовствуют в северной ночи.

И переливы пламенного вала,

Обилье красок, знойных и живых.

Ночное небо даже не вмещало

И снежной тундре отдавало их.

Но вдруг исчезли сказочные своды

И огненные краски отцвели,

И снова слышен голос непогоды

И вздохи коченеющей земли.

И ночь грустит о радуге, о зное,

О первом всплеске трепетного дня…

Лишь ты, моё сияние земное,

Светить не перестанешь для меня…

Опубликовано в сборниках «Сибиряки», Красноярск, 1947 , «Саяны», Красноярск, 1947, «Родные края», Новосибирск, 1947.

Северный дождь

 Лейся с неба светлая прохлада,

Голубые падайте струи

На деревья северного сада,

На виски горячие мои.

Как мальчишка, шлёпаю по луже,

Пароходом радостным гудя,

И не знаю, раньше почему же

Не был я поклонником дождя?

Почему отсиживался дома,

Сторонился молний грозовых?

Ярость ливней мне была знакома

Лишь по описаниям других…

Сколько в листьях говора и шума,

Сколько жизни в трепетанье рощ!..

Лишь изведав пекло Кара-Кума,

Оценил я, что такое дождь.

Опубликовано в сборниках «Тропинки Родины моей», Красноярск, 1963 , «Стихи, поэмы», Новосибирск, 1965, «Сердце русское», Москва, 1966, «Я себя не мыслю без Сибири», Красноярск, 2011 .

Север! Я видел твои равнины…

 Север! Я видел твои равнины,

Твой бесконечный большой простор,

Мчались олени, головы вскинув,

Бешеной вьюге наперекор.

В чуме, где стелется звёзд мерцанье.

Эвенк о битвах песню поёт…

Мыслью одной и одним желаньем

С нашей Отчизной тундра живет.

Встреч и пожеланий ты не забудешь!

Вспомнишь – и сердцу станет теплей…

Новые чувства, новые люди,

Север военных суровых дней.

 Опубликовано в газете «Большевик Заполярья», Игарка, 1942, сборнике «Поэтическая Игарка».

Сибирь

 Сибирь, отчизна снежного бурана,

Твой воздух чище горного ручья,

На тыщи вёрст прибоем океана

Шумит тайга могучая твоя.

Но не тайгой ты славишься отныне,

Не ледяным безмолвием ночей, —

Дымят заводы в северной пустыне,

Пылают зори доменных печей.

Военный груз лежит на лёгкой нарте,

Лесная глушь пронизана огнём,

А города… Их нет ещё на карте,

Мы после их на карту нанесём!

Ты гневно ополчила на тевтона

Всю силу исполинскую свою, —

Станки, деревья, скалы и суслоны

Стоят в одном незыблемом строю.

И не пургой, не крепкими снегами,

Не холодами беспощадных зим –

Ты славишься гвардейскими полками,

Оружием испытанным своим.

И мощь Оби, и ярость Енисея

Изведал в битвах ненавистный враг,

И мы горды, что немца-лиходея

Бросает в дрожь от слова «сибиряк».

Опубликовано в сборнике «Сердце Сибири», Красноярск, 1944.

С лугов приносишь Енисея…

 С лугов приносишь Енисея

Цветы, что чудо — хороши,

Смотрю, дохнуть на них не смея,

В них светлый жар твоей души.

Зовут их нежно огоньками –

Не сыщешь имени звучней;

Боюсь дотронуться руками:

В них столько свежести твоей.

Цветы легки и невесомы,

Июнь сибирский их зажег,

Они мне с юности знакомы,

Как ты, мой вечный огонёк.

Они мне пышных роз милее,

Дороже примул голубых.

Цветы родного Енисея –

Твоя любовь сияет в них.

И с ними легче жить на свете,

Всю жизнь мы помним их добром,

Любой цветок в твоем букете

Горит оранжевым костром.

1969 – год первой публикации стихотворения

Опубликовано в сборнике «Избранное», Красноярск, 1971.

Сосновая речка

 Речка называется Сосновой,

А кругом не сыщешь и сосны.

Налетает ветер непутёвый,

Обжигая стужей валуны…

Ты не раз мне грезилась такая –

В лёгких всплесках света и теней.

К холодам полярным привыкая,

Ты душой не станешь холодней.

Нет, таких не пишут на полотнах!

Только в жизни встретишься с такой

На путях судьбы бесповоротных

Где-нибудь над тундровой рекой.

Встретишься нежданно и сурово,

И подхватит шторма полоса.

Встретишься, чтобы полжизни снова

Пережить с тобой за полчаса.

Встретишься, чтоб больше не расстаться,

Чтобы надышаться новизной,

Чтоб по тундрам дымчатым скитаться

Лебединой северной весной.

Небосвод туманный и лиловый,

Облака недобры и темны,

Речка называется Сосновой,

А вокруг лишь мох да валуны,

Кто в её названьи разберётся…

На песке следы твои свежи.

Почему Сосновою зовётся

Эта речка светлая, скажи?

 1945 – год написания стихотворения

Опубликовано  в сборниках «Сибиряки», Красноярск, 1947 , «Родные края», Новосибирск, 1947, «Сквозь годы», Красноярск, 1961 , «Избранное», Красноярск, 1971 .

Сполохи

 А сиянье горит за кормою,

И на небе, как в праздник, светло,

Тяжело расставаться с зимою,

Снова к осени плыть тяжело.

Ой, сполохи последнего рейса,

Нерастраченный огненный пыл,

И на вас капитан засмотрелся,

Рулевой о штурвале забыл.

Белых волн приглушённые вздохи,

Ветер, сказку мою не развей.

Увезти бы с собою сполохи,

Подарить бы любимой своей.

 1966 – год первой публикации стихотворения

Опубликовано в сборнике «Избранное», Красноярск, 1971 .

Стужа белый расстилает дым…

 Стужа белый расстилает дым,

Промерзают реки и ключи,

Мы идём сквозь стужу и молчим,

Только звёзды шепчутся в ночи.

Тёплый пар летит из милых уст,

Вся с мехах ты с головы до пят.

Шёпот звёзд да снега острый хруст,

С нами, что ли, звёзды говорят?

Мрак декабрьский крылья распластал,

Стынут заполярные края,

Вся ты словно инея кристалл,

Милая Снегурочка моя.

За тепло поднять бы пенный тост,

В этот жгучий полуночный час…

Тихий шёпот одиноких звёзд…

Звёзды в гости приглашают нас.

Опубликовано в сборнике «Тропинки Родины моей», Красноярск, 1963 ,

 Сын на Севере, сын на юге…

 Сын на Север. Сын на юге.

Им вдвоём за труды почёт.

Одного — донимают вьюги,

А другого — жара печёт.

Проживает один за Игаркой,

Где не тает снег никогда.

У другого – зимою жаркой

Не достанешь кусочка льда.

И о них и мечты, и думы…

Сыновьям за тысячи вёрст

Я бы ливня послал в Каракумы

И тепло на Таймыр принёс.

 Опубликовано в сборнике «Тропинки северного леса», Красноярск, 1966 .

Торопится к морю волна Енисея…

 Торопится к морю волна Енисея,

Дорога её далека.

Чем дальше на Север, тем ночи светлее,

Сильнее и шире река.

Звенят голоса кораблей на просторе,

В низовья идёт караван.

Такой ширине позавидует море,

Такой глубине – океан.

Весенний разлив, богатырские плёсы,

Чуть видны вдали берега.
Поля поднялись на вершину утёса,

Разбужена стройкой тайга.

Встают корпуса и крепки, и плечисты,

Уверен и радостен труд,

В таймырскую тундру плывут трактористы,

Радисты на Диксон плывут.

Ясны и спокойны могучие воды,

Высок небосвод и глубок.

Но помнят в Сибири суровые годы,

Рыбацкой избы огонёк.

Здесь окрики стражников царских звучали,

Кандальный здесь слышался звон,

С курейского яра в октябрьские дали

Был сталинский взор устремлён.

И стало в морозной Сибири теплее,

И в тундре сады расцвели,

К полярному морю пришла с Енисея

Весна обновлённой земли.

1948

Опубликовано в сборниках «С берегов Енисея», Красноярск, 1949, «Стихи и поэмы», Красноярск, 1952.

Трусит позёмка утром ранним…

Трусит позёмка утром ранним,

Навстречу ей бегут ручьи.

Весна приходит с опозданьем,

Как чувства сильные твои.

Таясь под снегом безразличья,

Дремали столько лет в тени,

И вот теперь, как песня птичья,

На солнце вырвались они.

Опубликовано в сборнике «Костёр на льдине», Москва, 1960 .

Туруханские встречи

Я снова брожу по земле туруханской,

В раздумье брожу не спеша.

Тайга поднялась, будто вал океанский,

И как же она хороша!

Белёсые сумерки. Лес – в полудрёме,

Как в дымке черемух кусты.

Вот в этом старинном бревенчатом доме

Баюкала первенца ты.

Меня окликают, подходят вплотную,

Меня без труда узнают:

Вы помните, помните школу родную,

Учителем были вы тут?

Надолго ли к нам? А приплыли откуда?

Однако забыли вы нас?

— Ребята, да разве когда я забуду

Восьмой наш старательный класс!

Давно я здесь не был. Ни много, ни мало –

Почти что полжизни прошло.

Тунгуска железные льдины взломала,

И хлынуло с юга тепло.

Опубликовано в сборниках «Встречи с тобой», Красноярск, 1956, «Тайга шумит», Москва, 1957, «Я себя не мыслю без Сибири», Красноярск, 2011.

Ты не пришла… Над тундрой вихрь клубится…

Ты не пришла… Над тундрой вихрь клубится.

На зимних окнах пенка серебра.

И до рассвета бродит по страницам

Косая тень лилового пера.

Ты не пришла, и сердцу нет простора,

И сердце сжалось в маленький комок.

Пустеет за ночь пачка «Беломора»,

Мигает утомлённый огонёк.

Вдруг лёгкий стук, я вскакиваю прытко,

Я открываю дверь для дорогой,

Но в яркой горностаевой накидке

Порыв пурги встаёт передо мной.

Опубликовано в подборке, озаглавленной «Стихи о любви», в газете «Большевик Заполярья», Игарка, март 1941.

У приёмника

Далёкая, ты в этот час, быть может,

Шагаешь в цех по людным площадям;

И город полнится моторной дрожью,

И поезда грохочут и гудят.

А здесь леса, морозные туманы,

И дни, и даль снегами занесло.

Опаловые отсветы сияний

Часами беспокоят небосклон.

Но я включаю гулкий репродуктор –

И ночь с пургой отскакивает прочь:

Просторы сплющены, со мною — утро,

И ты, черноволосая – со мной.

Пусть свет у лампы зыбкий и обманный,

Пусть инеем обметана стена,

Но ты пойми, что нынче с Туруханском

Перекликается огромная страна.

Страна нам шлет волнующую музыку,

Страна грохочет песней боевой,

И ты пойми, что в голосе Союза

Я узнаю весёлый голос твой.

Придёт рассвет, и сквозь шальную вьюгу

Поеду вглубь заснеженных пустынь,

Желанная, на севере и юге

Мы радуемся, любим и грустим.

 Туруханск, 1934 год

Опубликовано в сборнике «Северное сияние», Красноярск, 1936.

 У развалин Мангазеи

Пора! Синеют утренние дали.

Мой путь лежит до Тазовской губы.

Но почему меня здесь задержали

Обугленные древние столбы?

Полусветло, и холодно немножко.

Плывёт туман. Костёр совсем заглох.

На кочках рдеет звёздная морошка,

Жуёт олень голубоватый мох.

И в полушубок кутаясь плотнее

Иду бродить меж карликовых ив…

Здесь некогда стояла Мангазея,

И на валу, пищали зарядив,

Смотрела вдаль недремлющая стража,

Гремели тюрем ржавые замки,

И тишину рассвета будоража,

Наперебой гудели кабаки.

Гнусавил дьяк. Над местом новой казни,

Почуяв кровь, кружилось вороньё,

И остяки смотрели с неприязнью

На логово звериное твоё.

И чьи-то стоны раздавались глухо,

Полз холодок из тундровых низин.

В соболий мех разряженная шлюха

Беспомощно барахталась в грязи.

И вниз по Тазу уплывали кочи

С награбленным купеческим добром.

И словно гибель городу пророча

Полярный филин ухал за бугром.

А ты, подняв бревенчатые стены,

Вершил за ними гнусные дела.

Но месть тебя, преступный, стерегла,

Из чума в чум летел сигнал измены,

Из камня зазубрённая стрела.

И как купцы твои не богатели,

Но не ушёл ты, хищник, от беды,

И от тебя на память уцелели

Лишь эти обгорелые столбы.

Пора! Струятся Тазовские воды,

Моторный бот к факториям плывёт,

О Сталине поют оленеводы,

На Север пролетает самолёт.

 Опубликовано в газете «Большевик Заполярья», Игарка, 6 ноября 1940 года.

 Учительница

 В снегах тропинка узкая примята,

Плывет шуга по северной реке,

Приходят в школу смуглые ребята

В иглистом, розоватом куржаке.

И, не по-детски сдержанны и строги,

Молчат и медлят несколько минут,

Потом снимают лыжи у порога

И робко к умывальнику идут.

Уйти бы по извилистому следу

В становье над таёжною рекой…

А ты начнёшь спокойную беседу

О Родине, о жизни городской.

И дети смотрят на тебя пытливо,

И ты Россию открываешь им,

Её хребты, морей её разливы,

Её сады под небом голубым.

Ты за собой ведёшь их по столице,

Где каменные чумы высоки.

И оживают, и светлеют лица

Детей великой северной реки!

Туруханск, 1935 год

Опубликовано  в сборниках «Сибиряки», Красноярск, 1947, «Саяны», Красноярск, 1947 , «Сквозь годы», Красноярск, 1961, «Избранное», Красноярск, 1971, «Я к Енисею прихожу, как другу», Красноярск, 1980.

Примечание: В сборнике «Избранное» годом написания стихотворения указан 1939. Печатается по сборнику «Я к Енисею прихожу, как к другу». В сборнике «Сквозь годы» стихотворение называется «Тебя застанут утренние зори».

Учительница

 Сторожиха к крыльцу разметает дорожку,

Лёгких кружев в окне навязали зима.

Ты встаёшь, и тебе неудобно немножко

Неудобно немножко в тяжёлых пимах.

На оленях к крыльцу подъезжают ребята

И ведут на верёвке живого песца,

Ты цветные ракушки с окна уберёшь виновато,

Что о море тебе говорят без конца.

Полушубок накинув на узкие плечи,

Ты идёшь, и тетрадки тихонько шуршат,

И к тебе выбегает ватага навстречу

Черноглазых и смуглых остяцких ребят.

Здесь уютно и даже не очень морозно,

Но, оставшись одна, ты вздыхаешь с тоской,

Выраженье лица не выходит серьёзным,

И в походке солидности нет никакой.

Вечерами, как только проверишь тетради,

Как замолкнут гортанные песни ребят,

Ты на лыжах бежишь в серебристые пади,

Где снежинки, как свечи на пихтах горят.

Лёгкий ветер тревожит уснувшую хвою,

Лебединые перья роняет туман,

И шумит над тобой черноморским прибоем

Озарённый полярным сияньем урман.

Опубликовано в сборниках «Любовь», Красноярск, 1957 , «Стихи, поэмы», Новосибирск, 1965 .

Цветы тундры

Они мохнаты, как зверьки,

Цветы высокой параллели,

Их сроки жизни коротки,

Их солнце греет еле-еле.

Они растут у снежных груд.

Их вьюги сотни раз отпели,

И всё-таки они цветут

И дальше к полюсу идут —

Цветы высокой параллели.

 1947

Опубликовано в сборниках «С берегов Енисея», Красноярск, 1949, «Стихи и поэмы», Красноярск, 1952, «Любовь», Красноярск, 1957 , «Тайга шумит», Москва, 1957 , «Стихи, поэмы», Новосибирск, 1965 , «Сердце русское», Москва, 1966 , «Я себя не мыслю без Сибири», Красноярск, 2011.

Чайка

 В ясные воды залива,

Пробившись сквозь штормы и лёд,

Входит неторопливо

Стройный морской теплоход.

И чайка – комочек пены –

Волну задевая крылом,

Спутницей неизменной

Летит за своим кораблём.

Там, у Полярного круга,

В бури, в туманы, во тьму,

Чайка не бросила друга,

Не изменила ему.

Я говорю без утайки

Той, что как жизнь люблю:

Надо учиться у чайки

Верности кораблю.

 1939 год

Опубликовано в сборниках «Любовь», Красноярск, 1957 , «Сквозь годы», Красноярск, 1961, «Стихи, поэмы», Новосибирск, 1965 , «Я себя не мыслю без Сибири», Красноярск, 2011.

Чего ты хочешь, ну, скажи на милость…

 Чего ты хочешь, ну, скажи на милость,

Чтоб я затих, ушёл чтоб на покой…

Да если бы река остановилась,

Она бы перестала быть рекой.

Её, немую, захватила б ряска,

Её ползучий задушил бы мох…

Мне, как реке, нужна большая встряска,

Порогов бешеный переполох.

Чего ты? Да не хмурься, ради бога,

Пойми меня, ведь я тебя люблю,

Дай побурлить, поклокотать немного,

И не серчай за то, что пошумлю.

Ты никогда не опасайся шума,

Воде и той неймётся по весне,

А камни вон весь век молчат угрюмо,

Но что за прок в их мёртвой тишине.

Пойми меня, не успокоюсь сроду,

У тишины всегда мне быть в долгу;

Пускай не выплыть на большую воду,

Всё ж с быстриной расстаться не смогу.

Струись же вдаль, иди в простор со мною

И полюби навеки быстроток

И знай, из этих сокровенных строк,

Что даже и последнею волною

Крушить я стану старости ледок.

Опубликовано в сборниках «Сквозь годы», Красноярск, 1961, «Я себя не мыслю без Сибири», Красноярск, 2011 .

Четыре гражданина

Жена ушла на пленум избиркома

(Метель в дверях сверкнула серебром).

Мне дан наказ: хранить порядок дома.

Мы остаёмся в комнате втроём.

Дочурка мигом размотала нитки

И паутиной обвила углы.

А сын ухваты превратил в «зенитки»,

«Минировал» калошами полы.

Я опускаю руки от бессилья:

Не призовешь к порядку шалунов –

И помогаю добивать флотильи (так у автора)

Размокших полинялых коробков…

Придёт жена. Над детским изголовьем

Мы посидим (пока крадётся сон),

И вспомним с легкой грустью и любовью

Тридцатый год и Северный район.

Как шли тайгой в свирепые метели.

Как поднимали тундровую новь.

Рождались в муках первые артели,

Мужала в битвах первая любовь.

И сильно, сильно колотилось сердце,

Когда брели полночным кедрачом,

И ты искала, чтобы опереться

Мое большое крепкое плечо.

Седой мороз шагнул наудалую.

На ветках отдыхали ветерки,

И на твоих щеках от поцелуев

Вытаивали тёплые круги.

Кедрач от стужи лязгал, как железо,

Вставал стеной хрустящий бурелом,

Гремели в чаще ржавые обрезы,

Засады поджидали за селом.

И с этих пор ты стала самой близкой.

В суровый край, в полярные снега

Несли мы слово правды большевистской,

Без промаха разящее врага.

Летят года, растут на радость дети,

Как молодые ёлочки весной,

Мы самые счастливые на свете:

Мы рождены под сталинской звездой.

Опубликовано в газете «Большевик Заполярья» , Игарка, 01.01.1941 года.

Что ни скажи, и что ни сделай…

 Что ни скажи, и что ни сделай,

И как со мной не поступай,

Ты – нежный отблеск ночи белой,

Сияньем бьющий через край.

Пожалуй, хватит для начала?

Чего ж ещё? Запевка есть…

Беззвучно ты снялась с причала

И поплыла – куда бог весть.

Но, расхрабрившись понемногу,

Поклонник сердца твоего,

Настиг, догнал тебя без бога,

Без строгих ангелов его.

В затишке лёд. Он слаб и жалок.

Он ждёт последнюю волну…

Я лишь в глаза твои взгляну –

И снова верю я в русалок,

Точней сказать, в тебя одну.

Ты для меня как наважденье:

Живу тобой, про всё забыв,

Сближенье, снова отчужденье

И снова яростный порыв.

Безмолвны северные реки,

Недвижны тучек паруса,

И заколдованы леса,

О плела меня навеки

Твоя русалочья коса.

 Опубликовано в сборнике «Тропинки Родины моей», Красноярск, 1963.

 Школа на крутояре

 Облако северной хмари,

Милые сердцу края,

Школа на крутояре,

Юность твоя и моя.

Вспомнились русые пряди,

Мел в торопливой руке,

Первые буквы в тетради,

Первый пример на доске.

Сколько их выросло смелых,

Близких твоих и моих,

В дальних и в ближних пределах –

Всюду находишь ты их.

Наши друзья, родная,

В каждом живут краю,

Строя и побеждая,

Тысячекрат повторяя

Юность мою и твою.

1947 год

Опубликовано в сборниках «Стихи и поэмы», Красноярск, 1952 , «Стихи и поэмы», Красноярск, 1952 , «Любовь», Красноярск, 1957, «Я себя не мыслю без Сибири», Красноярск, 2011 .

Примечание: В сборнике «Любовь» стихотворение названо «Юность твоя и моя».

 Школьники пишут сочинение

 На вездеходах и на самолётах

Вернулись дети в школу-интернат.

Минуло лето в играх и заботах,

Был каждый день событьями богат.

Раскрыты аккуратные тетрадки,

И пишут, пишут в них ученики,

Как первый раз копали в тундре грядки,

Палатки разбивали у реки.

А за окном шеренги ёлок важных,

И словно приподняли небосклон

Копры, ряды домов многоэтажных,

И врезался в болото стадион.

А дальше там… И школьники немножко

Волнуются… И мы детей поймём:

Там созревает сочная морошка,

Горя во мхах оранжевым огнём.

Пока сидят ребята на уроке

И пишут от звонка и до звонка,

Для них цеха вступают в строй до срока,

Для них в турбины ринулась река.

Чтоб больше счастья дети повстречали –

Для них, пытливых, братья и отцы

Ведут в тайгу стальные магистрали,

Возводят пионерские дворцы.

С надёжным неразлучным автоматом

Дозорный ходит у рубежных скал,

Чтоб мир всегда сопутствовал ребятам,

Чтоб их урок никто не оборвал.

Опубликовано в сборнике «Любовь», Красноярск, 1957.

Яркий сполох к тебе я, родная, послал…

 Яркий сполох к тебе я, родная, послал

И его я просил об одном,

Чтобы он, как весенний рассвет просиял

Над твоим заметённым окном.

Стаю лёгких снежинок я долго просил,

Чтоб они рассказали родной,

Что в полярную ночь о тебе загрустил

На зимовке каюр молодой.

Ничего не сумели они передать,

Не под силу им просьба была:

Яркий сполох успел на дороге завять,

А снежинки пурга разнесла.

И теперь, дорогая, ни в жизнь, никому

Не доверю я просьбы такой, —

Я приду к тебе сам сквозь студёную тьму –

И навеки останусь с тобой…

Опубликовано в подборке, озаглавленной «Стихи о любви», в газете «Большевик Заполярья», Игарка, март 1941.

Читайте также:

• Художественные произведения об Игарке
• Книги об Игарке
• О морошке, жарках и стихах…
• Ах, деревня моя Сумароково…
• Виктор Астафьев: в Игарке все книги по библиотекам зачитаны до дыр