Владимир Роц рифмует жизнь…

В Игарке мы с Владимиром Роцем знакомы не были. Я, конечно же, бывая на студии телевидения в качестве участницы передач и даже ведущей телевизионного журнала «Партийная жизнь», знала в лицо работающего там звукорежиссером Владимира. Но ни разу мы с ним не «пересеклись» так, чтобы разговориться, обменяться мнениями, почитать стихи. Тем более сегодня особенно дорога подаренная им мне книга стихов «Моя не общая тетрадь» с авторским автографом: «Валентина Анатольевна! Вы помогли мне снова вернуться в родные края… Огромное спасибо от меня. Владимир Роц. г.Санкт-Петербург. 12.04.2012 года».

Что же послужило этому, попытаюсь рассказать.

Владимир Евгеньевич Роц — игарчанин, родился там в 1947 году. Вот как пишет он о своей семье и жизни в Игарке:

— Маленькая точка на глобусе – Игарка – стала форпостом для сильных духом людей – моряков, гидрографов, летчиков, которые пришли в эти края для освоения богатств Крайнего Севера. Сюда (в Игарку) в разные годы перебрались и мои родители: мама – в тридцатых – из Сибири, папа – в начале войны из Ленинграда. Здесь они встретились и полюбили друг друга. Игарка стала и моим родным городом.

Евгений Оттович Роц работал заместителем председателя исполкома городского Совета депутатов трудящихся – начальником городской плановой комиссии. Мы с ним часто встречались на разного рода совещаниях. Я восхищалась его эрудицией, он мог назвать любую цифру. Он слыл не просто хорошим экономистом, но был и весьма авторитетным при принятии важнейших стратегических решений по строительству города, развитию его экономики, социальной сферы.

Мама Нина Ивановна, в девичестве Прудникова, работала начальником отдела кадров в гидрографической базе. Говорят, что в юности она была дружна с Витей Астафьевым.

После окончания школы Владимир Роц недолго работал в гидрографической базе, расставляя геодезические знаки по фарватеру Енисея для прохода морских судов. Затем перешел работать на студию телевидения звукорежиссером, музыкальным редактором: озвучивал радио и телевизионные передачи.

Стихи Володя начал писать рано, еще школьником.

А, уже работая на студии, влился в существовавшее тогда в Игарке литературное объединение «Икар». Собственно, студийцы, а точнее, работники редакции общественных передач, и организовали в средине 70-х годов это творческое сообщество. В него входили начинающие и вполне зрелые поэты — журналисты, преподаватели педагогического училища народов Севера, работники предприятий и организаций города: Юлиан Магаляс, Владимир Павлов, Вольдемар Пырсиков, Владимир Вахонин, Петр Завалишин.

Руководителем объединения была преподаватель словесности училища Валентина Наумова, наиболее профессионально подготовленная, зрелая поэтесса. Интересно, что другая участница объединения Вера Прохорова (Цепилова), переехавшая в Минск, не только собрала воедино и издала в 2002 году из сохранившихся у нее стихов «икаровцев»-игарчан сборник «Встретимся…». Она же и помогла Владимиру Роцу в 2006 году издать его авторский поэтический сборник «Моя не общая тетрадь». Другое название сборника «Я рифмую жизнь…». Книгу стихов Владимир Роц посвятил самым дорогим для него людям – своим родителям.

И, наконец, в 2007 году стихи Владимира Евгеньевича органично вошли в уже не раз упомянутый нами сборник «В краю морошки, снега и жарков». Именно тогда я и узнала, как сложилась его дальнейшая судьба.

В 1980 году Владимир Роц уехал из Игарки в Казахстан. А затем обосновался в Санкт-Петербурге, где и живет в настоящее время. И хотя он на пенсии, продолжает трудиться в компании «ПолиНОМ». Сохраняя прежнее увлечение стихами, Владимир Евгеньевич входит в творческое объединение «Невские берега», что при редакции газеты «Ладога» Кировского района Ленинградской области.

И пусть герои его теперь другие, пейзажи, побуждающие заниматься стихосложением – иные, тяга к поэзии, зародившаяся в нашем уникальном северном городе сохраняется. И я с удовольствием выполнила его просьбу – передала Игарскому музею авторский сборник бывшего игарчанина – «не общую тетрадь», получившуюся довольно объемной – почти 450 страниц.

Стихи Владимира Роца читаются легко, но они отнюдь не поверхностны. В них чувствуется искренняя заинтересованность в судьбах тех, к кому они обращены – родителям, друзьям, коллегам. Оригинальны и точно подмечены характерные черты каждого в коротких посвящениях коллегам – Петру Щербаню, Павлу Литвиненко, Владиславу Силинскому, Петру Завалишину.

До боли узнаваемы четкие приметы нашего детства: протока, Гравийка, белые ночи, жарки, трудовые ритмы города и его главного механизма – морского порта…

С посвящением своему деду, волей судьбы оказавшемуся первостроителем города, написан и с интересом читается цикл стихов о рождении города с главным героем Егором — Игоркой. Отрывки — отдельные части этой поэмы не раз публиковались в разных изданиях. Я же сочла необходимым опубликовать их в полном объеме и в той последовательности, как представил его автор.

Опубликованные на этой странице стихи написаны в нашем городе и о нем, потому и интересны. Впрочем, судите сами.

У вас в руках моя тетрадь,
Мой сборник мыслей всевозможных,
Прошу вас вместе помечтать,
Поразмышлять о неотложном.

Зову вас в дальние места,
Где я родился, вышел в люди,
Где в каждом взгляде – чистота,
Где нет, как ночь, безликих буден.

Где ветры жалобно трубят,
Где все мое – река и птицы…
Пишу под грифом «для себя»,
Тесня, порой, стихов границы.

Мне жаль, когда проходят дни,
Беспечно, серостно, забито,
Среди друзей, среди родни
Проходят все мои орбиты.

Я им всегда готов дарить
Минуты радостных волнений,
И по душам поговорить,
И поддержать, и подбодрить,
И вот – итог моих творений!

Сборник «Моя не общая тетрадь», Минск, 2006, стр.4

***
Моему деду – первопроходцу
Прудникову Ивану Васильевичу с любовью

Благоухало северное лето… —
Июль – всегда желанная пора,
Когда природа зеленью одета,
А солнце, словно, медная монета,
Светило нам с утра и до утра.
Гнало из дома к енисейским плесам,
К завидным далям северной реки,
Звало покорно к травам и покосам
И уж, конечно, к девушкам раскосым
В луга и в лес, где властвуют жарки.
Все волновало, все нас окрыляло:
И первый гром, и первый чаек крик.
И гладь озер, и неба покрывало,
И теплоход, стоящий у причала,
Готовый вновь, уйти на «материк».
Все пело в нас, все радостно бурлило,
Ведь только здесь, на краешке Земли,
Исколесив, пожалуй, что полмира
Встречали мы своих кумиров –
Из дальних стран красавцы-корабли!
Сейчас, когда все в прошлом и далеком,
И молодость умчалась навсегда,
Так хочется вернуться мне к истокам,
В который раз окинуть оком
Родимые до боли берега!

*
Начало грезится ночами,
А ночи стали коротки…
Упрямо я иду к причалу
Искать начало у реки.
Но катит воды величаво
Всеполноводная река,
Мне говоря: «Ищи начало
Со слов Егорки-рыбака…»

*
Лодка тихо берега коснулась,
По песку неслышно проползла…
Словно крылья птицы встрепенулись,
Взмыли в небо разом два весла.
В воздухе от старого баркаса
То ли сверху, то ли изнутри.
Пахло рыбой, порохом и квасом,
И смолой, – попробуй разбери.
Раннюю добычу поджидая,
Вились чайки криком в вышине.
Волны то и дело набегая,
Гулко разбегались по корме.
Там, где лес шумит на переборы,
Между груды бревен и камней,
Шла тропинка к стойбищу Егора,
То петляя хитро, то ровней.
Сколько раз он шел по ней устало,
Думая о чем-то о своем,
Как он жил в своей лачуге старой,
Разве не мечтал срубить свой дом?
Встал Егор. И как-то даже споро
Положив на плечи два весла ,
Он побрел вдоль берега и в гору,
Оглянувшись, будто бы с укором,
Про себя подумав: «Ночь прошла…»
И уже не бились, а молчали
В лодке нельмы, слезы обронив.
И сверкал под первыми лучами
Чешуи серебряный отлив.

*
Прибрежный куст ольхи, пригнув рукою,
Егор прошел, воспрянув от тепла
Туда, где листья на своих ладонях
Баюкают росинки из стекла.
Где птицы гимны ранние пропели,
Восходу солнца радостно трубя.
Пока не показалось из-за елей
Над крышей побеленная труба.
Остановился, посмотрел устало,
Оперся как-то важно на весло,
Как бы узнал в своей избушке старой
Он спутницу, приветствуя ее.

*
Он подвесил снасти на стремянку,
Вспоминал, как ровно год назад
Здесь поставил первую землянку,
И, как видно, просто наугад.
Она казалась скрытной по натуре.
Окно резное, ставни на весу.
А под навесом вывешены шкуры,
Капкан на волка, сетки – на лису.
В тени забора старенькая кадка,
Наполнена водою до краев,
А рядом с домом выложена кладкой
Поленница не высушенных дров.
С какой-то всеобъемлющею лаской
Он гладил лодку. Выстрогав весло,
Покрасил почему-то яркой краской.
Забор поправил. А еще весной,
Когда огарок солнца выше, выше
На белом облаке над тундрой понесло,
Прибил скворечник у конька на крыше.
И встретил первых жителей его.
И мне понятно, почему Егора
Порою волновало неспроста:
Как снег сошел последний с косогора
И что с купцами нестерпимо скоро
Прибудет караван с «материка».

*
Может, ветра летнего порывы
Завлекли сюда его порой,
Может сети, полные от рыбы
Подсказали в выборе таком?
Он не знал, что будет здесь по плану
Строиться загадочная ГЭС,
Что сегодня плотокараваны
К нам доставят лучший в мире лес.
Место показалось не дремучим –
Лес вокруг, а главное – река.
Сто легенд о силище могучей
Слышал он от деда-рыбака…
Умер дед, а песни те остались.
Позже, вспоминая всякий раз,
Как в избушке тесной собирались
Сын с отцом… И прерванный рассказ
Лился снова до глубокой ночи.
Было слышно, как шумит река,
Как она среди камней клокочет,
Как слетает ветер с чердака.

*
На границе с радостью и горем,
Где тропа не сходится с тропой,
Там, где прямо с неба голубого
Радуга идет на водопой,
Солнце, наше вечное созданье,
Светлый чум поставило чуть свет,
Обещая людям в созиданье
Землю, воду, пищу на обед.
По Сибири с края и до края
Рек не счесть, озер, былых равнин.
Ждали люди – будет с урожаем
Та земля и клад ее глубин.
Но земля, что каменная глыба,
Мертвою лежала, жгла сердца…
Реки пересохли вместе с рыбой…
И, наверно, не было б конца
Этим бедам, заунывным песням,
Не спустись с небес в простор и ширь
Славный воин, храбрый Ионесси,
Всех людей защитник. Богатырь!
Это он, тоску-печаль развеяв,
Отодвинул каменный утес…
И пустились воды Енисея,
Словно переполненные слез,
С юга благодатного на север…

*
Золотит июльский вечер
Косы пахнущих берез.
Норовит взвалить на плечи
Непокорной быстрой речке
Небывалый солнца воз.
То склоняется с любовью
Он к земле, к траве, к ручью…
Я хочу молчать с тобою,
Я хочу мечтать с тобою,
Говорить с тобой хочу,
Речка резвая – Гравийка,
Ты как лодочка легка!
В летний солнцепек, смотри-ка,
Холодна, наверняка!
Ты невинна, не ревнива,
Только гордая слегка.
Ты и впрямь к себе манила
С Енисея рыбака.
Кто он был, какого роста,
Добрым был ли, был ли злым?
Говорить о нем непросто –
Пролетело столько зим.
Книг написано немного,
Очевидцев — вовсе нет.
Мы идем его дорогой
Прошлых горестей и бед.
Как его я представляю? –
Чуть раскосых глаз тоска,
Он, в плечо приклад приставив,
Бил с налету русака.
Знал повадки всякой дичи,
На слова был, правда, скуп,
Улыбался чуть добыче,
Просто краешками губ.
Он порой в свои ладони
Брал воды твоей и пил.
Приходя сюда, с тобою
Грусть и радости делил.
А. подсев поближе, слушал,
Как шептала ты ему,
Тишину ночи нарушив,
Отодвинув тишину.
Про свою неугомонность,
Торопливость, суету,
Про свою земную склонность
К людям, к жизни и к добру.
Про лесные отголоски,
Шум деревьев, ветра свист,
Про характер с виду броский,
Про мечту из ста страниц.
Как носить тебе наряды
Из бетона и стекла.
Как живительною влагой
По квартирам бы текла.
Про добротные землянки,
Уходящие в тайгу.
Про далекую стоянку
На гористом берегу.
В воду камни не швыряя,
А сжимая их в кулак,
Слушал он, Егор Ширяев,
Первый житель, мой земляк!
Дальнозоркими глазами
Он смотрел на гладь реки.
И, едва воды касаясь,
Грел ее теплом руки.
Гладил как-то виновато
И смотрел, смотрел, смотрел
В небо чистое, как вата,
В небо терпкое, как мята,
В небо белое, как мел!
Думал он ли без опаски,
Что не так уж и легки,
Как в хорошей доброй сказке
Мысли северной реки…
Первым быть всегда почетно,
Но и трудно первым быть.

*
А берег весь ромашками усеян,
Пылают жаром вешние жарки…
Он снова возвращался к Енисею
С тяжёлой ношей грусти и тоски.
Смотрел Егор с высокого откоса,
Как солнце не стремится на ночлег,
Как на далёких, на песчаных плёсах
Река приостанавливает бег.
Она прекрасна в облике вечернем!
По-новому легенда ожила.
За отмелями, ниже по теченью,
Плывут по синей глади острова,
Поросшие растительностью бедной.
А дальше новый, радужный простор…
Пройдут века… и новые легенды
Появятся в краю замшелых гор.
И разнесут порывистые ветры
Все то, о чём тайком Егор мечтал:
Смотрите, люди, радуйтесь и верьте
Не это ли начало из начал?
И он был прав. На северную землю
Спустя года, пришла на поселенье
Одна лишь горстка первых игарчан…

*
«Ну, наконец-то»,— хлопоча у печки
Сказала бабка,— «лето к нам пришло!»
И, подбирая нужное словечко,
Добавила: «что было, то прошло».
С минуту подождав, она сказала
«Обед готов, садись, Иван, к столу…»
И тут слеза невольно набежала,
Смахнув её и глядя в синеву,
Она пошла к окну и тихо села.
Дед молча встал и вышел на крыльцо.
Настоем зелени и трав поспелых
Ему пахнуло ласково в лицо.
А порт речной размеренно, непросто
Тянулся вверх и разрастался вширь.
Ещё недавно крону сосен рослых
Декабрьский ветер снегом порошил.
Дед взял кисет, скрутил свою цигарку
И затянулся ею в аккурат,
Представил белокаменной Игарку.
А ныне — лишь бараки и землянки,
И лысых пней замысловатый ряд.
Но пусть вчера в трясине вязли ноги,
Сегодня на рассвете в звоне пил
Мостились тёсом первые дороги,
Времянки высились по- деловому строги,
Раздвинув важно ножницы стропил.
И пусть вчера раскачивали ветры
Траву по пояс, рябь лесных озёр,
А старые развесистые кедры
Вступали с ними смело в разговор.
Сегодня ослепляющее лето
Светилось в окнах первенцев-домов
И с боем отвоёванные метры
Под будущие улицы, проспекты
Дороже были всех красивых слов.
Теснили город первые успехи…
Штурмуя жизнь, идя с ней на таран,
Всё зримей вырисовывались вехи
Речного порта, первых пилорам.
А время шло… уже через полгода
Не на бумаге, росчерком пера,
На деле безгранично, полным ходом
Незримо шла потоком «на-гора»
И первая продукция завода,
И дружба самой высшей пробы,
Проверенная на семи ветрах!
Не солнца россыпи июльской ночью яркой,
Не северных сияний круговерть,
А всполохи огней электросварки
Над первыми кварталами Игарки
То падали к земле, то вились вверх,
Всё небо заслонив сплошной завесой.
И всё сильнее с разных уголков
В разноголосицу разбуженного леса
Вплетался голос заводских станков.
Сейчас уже такое встретишь редко,
Ушли в историю, в предание, в запас –
Дрезины, волокуши, вагонетки,
Позднее — пресловутые медведки
Без почести, без славы, без прикрас.
И, подчиняясь верности законов,
И времени, в котором мы живём,
Профессии не стало — коногона,
А ей сродни — работа плотогона
Ещё сегодня славится трудом.
Теснили город первые заботы…
На сваях быстро строился причал.
Энтузиазм и трудности работы
Сплелись в единый трудовой накал.
Лишь мысль: «успеть к ледовому отстою»,
Торопят сроки, только бы успеть…
Но Крайний Север — дело не простое,
Свои законы и свои устои,—
Костёр сердец и рук не обогреть!
Костёр сердец — как факел, как зарница,
Пожар сердец — и будто тает снег…
И здесь мне посчастливилось родиться!
А жизнь спешит, все ускоряя бег…
1969 год

Сборник «Моя не общая тетрадь», Минск, 2006, стр.11-20
Сборник «В краю морошки, снега и жарков», Красноярск, 2007, стр.148-150

***
Мне город помнится
Каким-то робким малым,
Бесхитростным, не строгим, а своим.
И я, кедровыми орехами карманы
Набив, бреду по деревянным мостовым.
Качусь стрелой с песчаного откоса
К реке,
к простору, к юности своей,
А на меня мальчишки смотрят косо
Из-под своих распущенных бровей.
Тут кто-то крикнул:
«Кто на Енисей?»,
И я уже, подхваченный ватагой
Ребят знакомых с криками: «Братва!
Бежим купаться…»
Леденящей влагой
Наполнилось все тело… Но сперва
Костер, как водится, пожарче, посильнее.
И так тепло от этого костра!!!

Сегодня все отчетливей, острее
Я ощущаю прошлое, вчера…

г.Игарка, 1968 год.
Сборник «Моя не общая тетрадь», Минск, 2006, стр.10

***
Небо, небо, туманное, серое,
В крупных пятнах будто олень…
Как-то странно деревья беседуют,
Что-то шепчет волна волне.

Тучи, тучи, бегущие с севера,
Пахнет осенью поутру.
И. как хлеб воробьи оголтелые,
Щиплет ветер с деревьев листву.

Осень, осень
В оврагах чуть стелется
Позолотой блестя, трава.
Но подует, закружит метелица,
Поразвесит мороз кружева.

А снега, а снега
Запоздалые
Лягут белым ковром по земле.
И Гравийка с озябшими скалами
Сбережет свою резвость к весне.

Скоро, скоро
Последний, печальный
Над протокой зальется гудок
И наступит минута прощания,
Мой портовый, родной городок.

Сборник «Встретимся», Минск, 2002, стр.15
Сборник «Моя не общая тетрадь», Минск, 2006, стр.36
Сборник «В краю морошки, снега и жарков», Красноярск, 2007, стр.151

***
Я видел вчера на рассвете,
Как белая ночь умывалась.
В прозрачной воде мыла руки,
Своим отраженьем любуясь.

Еще догореть не успевший,
Светился закат красным светом,
Ей кланялись ветви березок,
Махая зеленой косынкой.

А ветер в верхушках деревьев притих,
Смотрел, затаив дыханье,
Как белая ночь умывалась,
В прозрачной воде мыла руки.

Сборник «Встретимся», Минск, 2002, стр.13
Сборник «Моя не общая тетрадь», Минск, 2006, стр.39

Песня о речке Гравийке

Едва показалась полоска света,
На листьях просохла роса,
Дыханием легким дотронулась веток,
И ты приоткрыла глаза.

Припев:
Гравийка, Гравийка,
Как в поле травинка,
Лесная иголка – река.
И веют прохладой
Над синею гладью
Крутые твои берега.
Весенней мозаикой соткано небо,
Румянец играет в волне,
Развесила кудри красавица-верба
И дарит улыбку земле.

Припев:

И я разве мог на тебя наглядеться,
Напиться воды ледяной.
Родная и гордая реченька детства
Ты будешь навеки со мной.

Припев:

Гравийка, Гравийка,
Как в поле былинка,
Лесная иголка – река.
И веют прохладой
Под синею гладью
Крутые твои берега.

Игарка, 1968 год.
Сборник «Моя не общая тетрадь», Минск, 2006, стр.49

***
Умолкла шумная протока,
Затихла, будто на века…
И в сером небе невысоком
Полощет ветер облака.

А помнишь, вечером, бывало,
Я приходил сюда не раз,
Укрывшись белизной тумана,
Потом закат вечерний гас.

Но не надолго. Очень скоро
Рождался розовый рассвет,
И снова просыпался город,
И вновь гремел дорог паркет.

В холодном, синем сне протока,
Не смотрят мачты в высоту,
И краны до седьмого пота
Уже не трудятся в порту.

Еще вчера ее будили
Гудки протяжные. Гудки
По свету запах разносили
Сосны ангарской корабли.

Умолкла шумная протока,
Затихла, будто на века…
Но то не сон, а передышка
До дней весенних паводка.

И вновь причалы примут эхо
Сирен со всех морей земли.
И я приду, присяду тихо
Послушать гул и корабли.

Сборник «Встретимся», Минск, 2002, стр.16
Сборник «Моя не общая тетрадь», Минск, 2006, стр.44
Сборник «В краю морошки, снега и жарков», Красноярск, 2007, стр.150

***
Есть на севере диком, неярком
Затерявшийся в бездне снегов,
Городок деревянный Игарка.
Чем он дорог мне – ясно без слов!

Здесь прошли мои юные годы,
Здесь протока, как жизнь, глубока,
Здесь встречал я свои теплоходы,
Приходившие издалека.

Сборник «Моя не общая тетрадь», Минск, 2006, стр.21

***
Окутала город вечерняя мгла,
Овеяв морозным дыханьем.
Прозрачные звезды на небе зажгла,
Как будто Снегурочка робко пришла
На первое в жизни свидание.

О чём же задумались сосны и ели?
Быть может, они позабыли вдруг
Про снежные штормы январский метелей,
О том, что живут у седой параллели
И где-то рядом Полярный круг.

Мне так хорошо идти с тобой
По тихим улочкам города.
Снег шепчет о чем-то сам с собой.
А там, впереди, простор голубой.
И мы с тобою так молоды!

1967 год,
Сборник «Встретимся», Минск, 2002 год, стр.14
Сборник «Моя не общая тетрадь», Минск, 2006, стр.35

В.Силинскому в благодарность
по случаю приезда в Караганду

Скажи мне Влад, без ложной лести,
Ведь хорошо жилось нам вместе!
Под крышей звёздной, мирной, яркой
В снегах затерянной Игарки —
Всегда размеренной, притихшей
И робкой, чтоб чего не вышло…
Уж восемь лет прошло с тех пор,
Как жили мы «во весь опор»…
От грустных мыслей, перепалки
Спасали «вылазки», рыбалка,
Хотя ты к ней был глух и нем.
А я — помешан был совсем!
Зато, какое наслажденье —
Встречать на скалах день рожденья!
Мороз и солнце, снега — гладь
И тишина — не передать!
Не уж то впрямь, все это было?
А нынче — память окропило
Живой гравийскою водой.
Стареем, брат. Хотя постой,
Не то я что-то говорю.
Давай, как прежде, на лыжню.
Грустить не будем. Пусть окрест
Несётся вихрем зимний лес!

26.07.88
Сборник «Моя не общая тетрадь», Минск, 2006, стр.55

***
Падает лист невесомый,
Кружит неслышно к земле…
Осень по новым фасонам
Шьёт себе платье к зиме.
Вечер багряные брови
Молча насупил — к дождю.
Греет свиданье с тобою,—
Я так давно его жду.
Жизнь застучит, как по ноткам,
Если поверить в судьбу.
Лёгкой девичьей походкой
Радость придёт наяву.
Падает лист невесомый,
Кружит неслышно к земле…
Это по улицам сонным
Счастье шагает ко мне.

Сборник «Моя не общая тетрадь», Минск, 2006, стр.30

Капитану лесовоза «Вайгач»

Приходят и уходят корабли…
Встречают, провожают их причалы…
Совсем не возвращаются одни,
Другие возвращаются сначала.
А где-то там, по северным морям
Сейчас идут морские работяги.
Во всех портах бросали якоря,
Неся России радужные стяги.
Земля — планета наша велика,
Дорог морских не счесть, а это значит –
Нелегкая работа моряка.
Давайте пожелаем им удачи!
Пусть вновь и вновь куда-то корабли
Несут тепло родимого причала.
И пусть всегда блаженны будут дни,
Когда в порту встречаемся сначала!

1969 год.
Сборник «Моя не общая тетрадь», Минск, 2006, стр.47

***
Прохлада
морозным дыханьем
На город туман принесла.
Снежинки незримым порханьем
Покрыли всю землю сполна.
Мороз…
Только выйди, попробуй,
Сейчас же догонит, доймёт.
На речке
вчерашнюю прорубь
Сковал толстощёкий лёд.
Деревья
на месте застыли,
Роскошный надели наряд.
А улицы
стали пустыми,
Лишь звёзды на небе горят.
Прохлада морозным
дыханьем
На город туман принесла…
Скорей приходи
на свиданье
В сиянии нежном
весна!

1976 год.
Сборник «Моя не общая тетрадь», Минск, 2006, стр.33

***
На пуховой постели
Из-под самой земли
Долговязые ели
До небес доросли.
Вдоль лыжни на пригорке
Мхи, кустарники, пни
Белоснежною коркой
Серебрятся вдали.
Тишина — то, какая!
Ветерок не сквозит,
Солнца лучик, играя,
Ослепить норовит.
Снег своей новизной
И блестит, и кружит
Над моей головой.
На пушистых, на колких
Большерослых елях
Леденцы на иголках,
Словно пух, на ветвях
Оседают шутливо —
Проследи их полёт.
И привольно, красиво
На реке дремлет лёд.
Небо синею синью
Манит, радует глаз.
Разве есть что красивей
Этих зимних проказ?

Сборник «Моя не общая тетрадь», Минск, 2006, стр.29

Моим дорогим землякам, с которыми пролегли мои дороги
и которые навсегда осели в моей памяти

Когда мне грустно,
Кроме всяких прочих
Желаний, появляется одно.
Пред ним всерьёз
Тускнеют, меркнут очи…
И хочется мне мчаться,
Что есть мочи
К родным мальчишкам
Детства моего.
К родным местам…
И сердце с новой силой
Выстукивает им мою любовь!
Как хочется сказать
Им всем «Спасибо!»
И через годы
Всех увидеть вновь…

Сборник «Моя не общая тетрадь», Минск, 2006, стр.42

Я – колдун!

Попытайся меня ненароком узнать,
Я не принц, что приходит из сказки,
Я не иней, что может неслышно упасть,
Я – колдун в чудодейственной маске.

И такой, как все люди, и совсем не такой,
Вижу мир только очень красивым,
Я смогу полюбить и быть счастлив с тобой.
Я – колдун с чародейственной силой.

Я полярным сияньем на миг обернусь
И рассыплюсь на сотни снежинок,
Я рассею свою мимолетную грусть,
Я – колдун из страны вечных льдинок.

Сборник «Встретимся», Минск, 2002, стр.12

***
Мне сегодня, как ни странно,
Под напевный шум ветров,
Вновь предстала панорама
Бирж стальных и катеров.

Панорама каравана…
Панорама каравана,
Неземной водоворот;
Слева краны, справа краны…

Все в движенье. Битый, рваный
Неподвижен только лед.
Его замысел мне ясен,
И ему придет черед.

Он, как будто, опоясан,
Лентой паводковых вод.
В навигацию сегодня,
Набирая темп и ход.

В споре будней половодья
Путь проложит ледоход!

1987 год.
Сборник «Встретимся», Минск, 2002, стр.24

В продолжение северной тематики —
посвящаю своей юности

День, который стал уже короче,
Гаснет, затухая на корме.
Мы уходим в рейс сегодня ночью,
Время есть всерьез подумать мне.
Мысли где-то далеко-далеко,
За снегами в голубой дали.
Много связано с игарскою протокой,
С вами, мореходы-корабли.
Оттого и грустно расставаться
С городом, знакомым с детства мне,
И надолго с якоря сниматься.
Ты грустишь, а я грущу вдвойне.
Вечер погасил свои зарницы.
Осень, а такая пала темь.
Снова вспомнил я твои ресницы,
Всю тебя, далекую теперь.
Коротки последние минуты,
Светится огнями город весь…
Я прощаюсь, ухожу в свою каюту,-
Этой ночью мы уходим в рейс.

Лесовоз «Вайгач», 1969 год
Сборник «Моя не общая тетрадь», Минск, 2006, стр.22
Сборник «В краю морошки, снега и жарков», Красноярск, 2007, стр.151

***
Я прошу тебя,
Не строй мне глазки,
Солнце, заглянувшее в иллюминатор,
Я любуюсь морем Карским,
Наклоняясь головою за борт.
Вот он, край земли,
Никем не мереный…
Гладь морская, волны с сединой.
От меня была ты скрыта временем,
А сегодня вновь открыта мной!
Ничего,
Что смотришь ты с опаской
На меня, стихия, ничего.
Должен, наконец, я с морем Карским
Повести серьезный разговор.
Может быть,
Мне сразу станет легче,
Хоть душа его и холодна…
Но в ответ бросает, как орешек,
Наше судно Карская волна.

Лесовоз «Вайгач», 1969 год
Сборник «Моя не общая тетрадь», Минск, 2006, стр.23

***
Скоро, очень скоро
Солнце землю согреет.
И поспешит в наш город
На крыльях весна, робея.

Снег, будто сахар, растает…
И от горячих лучей
Вдруг зазвенит, заиграет
Тоненькой ниткой ручей.

Воздух наполнится свежим
Запахом первых цветов.
В почке дорожку промежит
Маленький клейкий листок.

И, как недавней весною,
Вновь встрепенется река,
И заблестят синевою
В чистой воде берега.

Небо из лучиков соткано,
Как золотая канва.
Свесились желтые локоны
Вербы, берез – кружева.

Птицы веселою стаей
Леса наполнили гладь.
Ну а пока только тает
Всюду, куда ни глянь.

1966 год
Сборник «Моя не общая тетрадь», Минск, 2006, стр.28

***
Лето вправду на Севере
коротко,
После долгой полярной зимы.
Но как здорово вспомнить
о городе,
С кем ты многие годы «на ты».
Он ласкал меня
солнцем весенним
И спасал от морозной зимы.
Укрывал меня крышею серой
Облаков, от дождей проливных.
Я ходил на свиданье
с протокою,
где мечтал после трудного дня.
А июльская ночь белоокая
Ревновала к девчонкам меня.
Через годы
мне снова доносятся
Голоса теплоходных гудков.
И, как в детстве,
по небу проносится
Стая розовых облаков!

1980 год.
Сборник «Моя не общая тетрадь», Минск, 2006, стр.38

***
Мне в Игарке нравится зимою:
На деревьях белый снег лежит…
Я смотрю, как раннею порою
Чистый воздух весело дрожит.

Легкий ветер дунул – лес проснулся,
Закружился в хороводе снег.
Теплою рукою я дерева коснулся,
И остался чуть заметный след.

Я встаю на лыжи, ветер свищет
И сверкает серебром лыжня…
Радостнее отдыха не сыщещь…
Как чиста природа, как нежна!

1965 год, город Игарка.
Сборник «Моя не общая тетрадь», Минск, 2006, стр.40

***
Лето,
Ты недолго задержалось
Здесь,
На этой северной земле
Я едва подумал о зиме
И невольно даже сердце сжалось.
Скоро
Ветры в дверь мне постучат.
Позовет,
Закружит вмиг метелица…
Лето,
Откровенно, мне не верится,
Что
Погаснет день твой, как свеча!
Скоро
Капельки прощального дождя,
Как слезинки,
Упадут мне на плечи…
Лето,
Не прощай! До новой встречи!
До свиданья!
Буду ждать тебя!

Игарка. 1968 год.
Сборник «Моя не общая тетрадь», Минск, 2006, стр.51

***
Еще на крышах
коркой серою
Лежит вчерашний снег поспелый.
Но пахнет утро
ранней свежестью,
А день звенит стальной капелью!
Еще и день, и ночь сменяются,
Поочередно, так, как надо,
Но ночь перебороть старается,
Покрыть весь город хочет саваном.
Еще по небу
тучи резвые
Гоняет ветер беспричинно,
Но на дорогах
с шумом первые
Ручьи заспорили лучистые.
От солнца
длинные и бледные
Ложатся тени, бродят парами.
Но, а зима-старушка
сердится,
И уходить не хочет, старая.

Игарка, 1966 год.
Сборник «Моя не общая тетрадь», Минск, 2006, стр.53

***
Гулкое,
Безветренное утро…
Над рекой
Негромкий чаек крик.
А до расставания – минута,
Полминуты,
Просто краткий миг!
Ленточка воды
Неудержимо
Ширится.
И рук нам не подать.
Или это я плыву,
А мимо
Ты плывешь,
Боишься опоздать.
Видимо,
Мы оба виноваты.
Жизнь –
Все та же быстрая река.
Если расставанье,
То расплата,
Если встреча –
То наверняка!

Игарка, 1977 год.
Сборник «Моя не общая тетрадь», Минск, 2006, стр.59

Читайте также:

• О морошке, жарках и стихах…
• Эльвира Щербицкая: — Я родилась в хорошем месте, среди замечательных людей.
• Виктор Астафьев: в Игарке все книги по библиотекам зачитаны до дыр
• Инкогнито из Красноярска, или 4-й приезд Виктора Астафьева в Игарку
• Рина Зелёная: Какой милый этот город!