Его сердце всегда принадлежало Игарке

Скорость жизни неумолимо стремительная: кажется, еще недавно встретившийся тебе человек был полон радужных творческих планов, а их осуществлению помешала внезапная смерть. Но и после кончины бег времени не замедляется, тягостные трагические минуты, часы, дни складываются в месяцы, годы. Вот и после завершения жизненного пути Виктора Петровича Астафьева прошло семь лет. И с каждым прожитым уже без него годом начинают все более терзать угрызения совести: ну почему так мало успела расспросить его о том, что всегда нас объединяло – игарском периоде его жизни.

Видимо предчувствуя интерес потомков, в последних своих интервью Виктор Петрович стал более откровенен: «Мы же росли в ссылке, в Игарке. Моя бабушка, Мария Егоровна, поехала туда с чужими детьми: мода была у властей такая – старших в семье всех посадить в тюрьму. Вот всех и пересадили», — рассказывал писатель корреспонденту «Красноярского рабочего» Виталию Пырху в 1999 году. Это интервью было опубликовано газетой лишь 8 мая 2007 года.  А чуть раньше, в 2004 году, вдова писателя Мария Семеновна Корякина передала той же газете для публикации написанную Астафьевым за полгода до сразившего его инсульта «Автобиографию», получившую газетное название «Расскажу о себе сам…» И сразу же дополнилась новыми подробностями ранее высказываемая им версия о том, что семья подалась на Север за большими заработками.

Итак, первой в Игарку приехала бабушка Мария Егоровна Астафьева (Осипова). Она не была для маленького Виктора родной. Сама сирота, высватанная дедом Павлом Яковлевичем Астафьевым в ныне затопленном Красноярским водохранилищем селе Сисим на одноименной реке, она стала четвертой женой деда. После трагического совпадения кончины всех предыдущих жен, никто в Овсянке не отваживался отдавать свою дочь замуж за одноглазого веселого гуляку — гармониста, наплодившего кучу детей. Мария Егоровна, говорят, была очень красива, бела лицом, немного скрытная по характеру, но невероятная чистюля. Мама Виктора, Лидия Ильинична Потылицына, была почти ровесница свекрови, а Виктор — ее родившемуся сыну Николаю. Вместе эти две сердечные женщины какое-то время пытались согреть теплом не только своих родных детей, но и доставшихся им пасынков и племянников, обустраивали и содержали хозяйство.

Забегая вперед, скажу, что сразу же сойдя с теплохода после своего возвращения из последней поездки в Игарку в 1999 году, Виктор Петрович зазвал меня на Красноярское кладбище «Бадалык», где мы с трудом нашли могилу его бабушки и никак не смогли отыскать захоронение «непутевого Кольчи». Теперь мне яснее мотивы этой поездки на погост престарелого внука «бабушка из Сисима», так он ее звал: в самые трагичные для мальчика годы в суровом Заполярье она была для него самым близким человеком, по сути, заменила ему мать. И именно у ее могилы захотелось ему постоять, вернувшись из последнего путешествия в город детства.

Бабушке из Сисима досталась самая тяжкая ноша в семье Астафьевых. Эпохальные события и перемены, надвинувшиеся на страну Россию, на село Овсянку, названные раскулачиванием и коллективизацией, разорили и надломили многочисленную семью. «Кулаки» — столетний прадед Яков Максимович Мазов со своей ровесницей женой Анной, выселенные из дома, какое-то время обитали в зимовье вместе с отделенными ранее от семьи Лидией Ильиничной, Витей и его отцом Петром Павловичем. Затем, как пишет В.П.Астафьев, «бдительная власть, пуще огня боявшаяся своего народа, пересадила глав раскулаченных семейств в тюрьму».

Так в знаменитой красноярской тюрьме, находящейся и поныне на улице Республики, напротив издательства «Офсет», оказались вначале дед и отец Виктора. Арестованные 8 июля 1931 года оба были осуждены 1 апреля 1932 года судебной тройкой по статье 58-10, 11 Уголовного Кодекса РСФСР (шпионаж и активные действия против рабочего класса и революционного движения) на пять лет исправительно-трудовых лагерей. Позднее в тюрьме оказался и брат отца Василий, которому едва исполнилось 16 лет. Как говорил потом Виктор Петрович: «Видимо указание было такое, после 16 всех сажать». Оказавшись без материальной поддержки мать Виктора, нанималась на поденные работы, пилила и продавала дрова, готовила в тюрьму передачи заключенным мужу и свекру. Плывя с очередной посылкой в Красноярск, она и утонула в Енисее прямо напротив родного села Овсянки.

Летом 1930 года, сразу после ледохода, как известно, прошла первая большая депортация в Игарку. Очередная волна насильственного переселения в наш город была следующим летом, прибывшие жили в землянках. Когда Игарка застроилась бараками, то они стали называться соответственно пировскими, муртинскими, красноярскими, ирбейскими, ярцевскими и так далее, поскольку ссыльные из одних мест обычно жили и работали вместе. Небольшая часть ссыльных попала вместо Игарки в Курейку и поселок Ногинск (ныне Светлогорск) вверх по течению Курейки, где находился рудник «Юбилейный».

Сравнительно молодая бабушка со всей оравой детей и престарелым свекром попала на пересылку. В Николаевке (Красноярск) на пустыре, неподалеку от кладбища «был огорожен колючей проволокой загон, в котором томились тысячи семей переселенцев».

Как избавление от нечаянного концлагеря приняла бабушка известие – везут строить новый порт Игарку. До Енисейска ехали удобно, в трюме, но ввалившаяся толпа «вербованных» подняла крик – как так вражеские элементы едут с комфортом, а сознательные советские трудящиеся на палубе. И бабушку вместе с помешавшимся от горя свекром и ребятишками высадили на палубу за пароходную трубу, и она все обирала и обирала голыми руками летевшие на них уголья, оберегая от огня укрытых половиками и кое-какой одежонкой спящих ребятишек. Когда по прибытии в Игарку пароход пристал к берегу возле Черной речки на карантин, брюшки ее пальцев были сожжены до костей. Дальнейшая судьба Марии Егоровны и ее семейства в Игарке описана и в «Последнем поклоне», и в «Краже», и во многих рассказах, но это все-таки художественные произведения.

Слушаем исповедь Виктора Петровича дальше: «И вот явилась бабушка с семью детьми в Игарку. Комендант, как ее увидел, так за голову схватился: куда всех разместить? … одна вшивота крестьянская, выводки целые». Самым трудоспособным оказался брат отца, четырнадцатилетний Иван, он и пошел работать на биржу и кормил всю семью, вскоре выучился на рубщика. Из Игарки Иван Павлович Астафьев был призван на фронт и погиб в бою в сентябре 1942 года под Сталинградом.

Первая же игарская зима оказалась для бабушки из Сисима трагичной. Когда ударили пятидесятиградусные морозы, кто послабее — стали умирать. Первым умер от цинги прадед. Мучительно и долго боролся за жизнь инвалид – малолетний дядя Виктора Петровича, горбатый Алеша. «На горбу у него открылся свищ, и он пал, приняв все муки, которые уготовила судьба ему, и без того несчастному человеку. Остальных Мария Егоровна сохранила, сберегла». Вернувшись после тюрьмы в Игарку к семье, дед Павел Яковлевич прожил недолго, 7 июня 1939 года он утонул, бросившись спасать уносимую половодьем лодку. Так река забрала еще одного родного Виктору человека. А в Заполярье появился третий, увы, ныне также утраченный, астафьевский холмик.

Оставшись сиротой, Виктор жил в Овсянке в семье бабушки по материнской линии Екатерины Петровны Потылицыной. Ее дом, восстановленный уже после смерти писателя – теперь мемориальный музей, где до мельчайших подробностей воплощен в экспонатах быт крестьянской семьи начала тридцатых годов двадцатого века. Он называется «Музей повести «Последний поклон». Дом бабушки Екатерины.

Отец Виктора Петр Павлович был направлен для отбытия наказания на строительство Беломоро-Балтийского канала. Вернувшись оттуда в 1934 году, взял из большой семьи Черкасовых себе в жены деваху Таисью, младше его на 11 лет. Вскоре в семье появился младенец, названный Николаем, В 1935 году молодожены, прихватив с собой Виктора, тоже отправились в Заполярье на большие заработки. Бабушка Екатерина Петровна просила оставить ей ослабленного бесконечными болезнями внука: «Уж как-нибудь с голоду не помрем, а помрем, так вместе…» Не вняли родители словам бабушки. Что из этого получилось, можно узнать из повести «Последний поклон», прочитав главы «Карасиная погибель» и «Без приюта». В них описаны подробно и нелегкий труд подростка на рыбном промысле, и трудности быта в Заполярье: холод, голод, и равнодушие к судьбе мальчика отца и мачехи, приведшее сироту в конце концов в игарский детский дом. Игарка тех лет, как писал он впоследствии, «отрезанная от мира, была, тем не менее, охвачена творческим зудом. Из-за длинной зимы, из-за морозов, загонявших ребятишек под крышу, все вынуждены были чем-нибудь заниматься. .. Выжившие ссыльно-поселенцы из кожи лезли, чтобы обучить детей грамоте, ремеслу, профессии…» Встретившиеся подростку учителя И.Д.Рождественский, В.И.Соколов пробудили у него любовь к литературе, чтению книг, сочинительству.

Лишь по иронии судьбы, он не стал автором книги «Мы из Игарки». Как сам он объяснял впоследствии: «Материалов в книжку набралось тьма, и отбор был жесточайший. За фамилией В.Астафьев поставили один материал и посчитали – хватит, два, мол, жирно будет. А это был мой однофамилец, совсем из другой школы – Вася Астафьев».

Василий ушел на фронт вслед за своим братом Иваном Астафьевым, командовал танком и тоже погиб, но под Киевом. Фамилии обоих братьев Астафьевых занесены на мемориал погибших игарчан. «Человек восемь за войну потеряла наша семья, хотя тетки насчитывали двенадцать», — делился впоследствии Виктор Петрович. Угодил на фронт и Петр Павлович, несмотря на наличие у него неизлечимой болезни – псориаза, был ранен в голову, но вернулся все-таки с фронта живым. Бедовый отец вместе с пылкой мачехой сотворили четверых детей – двух парней и двух девочек. Широкому кругу игарчан известны двое – Владимир Петрович, родившийся 3 октября 1941 года, и Галина Петровна, родившаяся 28 февраля 1944 года в Курейке. Они долгие годы жили в Игарке, их вспоминают здесь добрым словом и до сих пор.

Не раз и я была свидетелем того, как тянулся уже, будучи взрослым, к брату Володе Виктор Петрович, с него и написан образ главного героя романа «Царь-рыба»: « Володя – это наполовину Аким, и книга им почти вся рассказана, или, говоря книжно, навеяна», и он, только он мог отпилить нос лодке, думая, что в такой «кошевке» большой будет теплее и удобнее, и он, только он мог так безалаберно ехать на охоту, отправляться в такой страшный путь по туруханским таежным завалам, горам, и вообще натворить черт знает что, но при всем этом он человек добрый, за друга – душу отдаст и последнюю рубашку снимет» писал Виктор Петрович еще в 1979 в письме сыну Роберта Штильмарка Феликсу. Владимир Петрович не смог присутствовать на похоронах брата: своих больших денег не было, а у властей попросить постеснялся…

Всю войну бедовала в Игарке бабушка Мария Егоровна с сыном Николаем. Виктор, как мы знаем, не окончил среднюю школу – только шесть классов – вышел из детдомовского возраста. Рабочие университеты начались с кирпичного завода: он подвозил к топкам опилки с лесозавода, «сушил кирпич, там же и спал, чтоб потеплее было». К лету, заработав деньги на билет, он уехал «на магистраль», так в те годы называли южные территории края, поступил в Красноярское профессиональное училище, а затем и cам стал солдатом.

В Игарку Виктор Петрович приезжал несколько раз. Он всегда очень ждал и волновался в ожидании встречи с городом детства. Оказывается, хотел написать книгу после своей последней поездки в 1999 году. Во всяком случае, косвенно это подтверждает его давний друг критик Валентин Курбатов в письме писателю 31 августа 1999 года: «Главное, что Вы воротились в здравии и в утешении поездкой. Хотя предвижу, что особого утешения не будет. Не думаю, что Игарка сейчас особенно расцвела. Как и все остальное по берегам. А книжка об этой поездке может выйти очень хорошая – были бы только силы, да все было бы ладно с Полькой, и здорова была бы Марья Семеновна».

Игарка, действительно, возрождается. Все образумилось у внучки Полины, жива Мария Семеновна, но книга о встрече с городом детства так и осталась ненаписанной…

В ночь на 29 ноября 2001 года его израненное судьбой сердце остановилось…



Читайте также:

Теги материала:
,
Оставьте свой комментарий

3 комм.

  1. says: Лев

    Кланяюсь в пояс Виктору Петровичу Астафьеву, вечная память Великому русскому человеку и гражданину!

  2. says: Александр

    Странные метаморфозы! Т
    Как может писать «Великий русский человек и гражданин о войте с фашизмом как «угодил на фронт??? Его силком тащили? Или ударение » несмотря на то, что у него был псариаз»» Его все интервью брызжат слюной ненавмсти к Соетскому государсиву ПР И ЭТОМ ВСЕ НАГРАЛЫ И ЗВАНИЯ ОН С УДОВОЛЬСТВИЕМ ПОЛУЧАЛ, правда уде с приходом к власти таких же антисоветчиков как сам (горьачева и его банды) С одной стороны пишет, что на Север поехали за большими заработками , а с другой — срслали на Север? Если внимательно читать , кругом до скрежета антисоветизм .. так напоминает еще одного…. В общем обозленный и желчный человечек!!

    1. says: Валентина Гапеенко

      Видите ли, Александр, Виктор Петрович ушел на фронт почти подростком — 18 лет, пошел добровольцем после того, как разгрузил вагон, прибывший из Ленинграда, большая часть до Сибири уже живыми не доехала. Так что силком его на фронт никто не тащил. То, что он увидел там, он вправе был рассказать. И сделал это. Прочтите любое его произведение, хоть роман «Прокляты и убиты», хоть лирическую повесть «Пастух и пастушка». Они разные, но об одном: страдания, которые человек испытывает на войне — за гранью общечеловеческого. Не сразу у писателя появилось желание вытолкнуть из памяти все свинцовые военные мерзости. Но он, как никто другой, должен был это сделать. И сделал. «Прокляты и убиты» — ни одну из частей романа я в один присест не читаю, тяжело. Но всё-таки сделайте и Вы это — прочтите. Ваше мнение о писателе изменится. И обратите внимание на правописание. У Виктора Петровича было семь классов школьного образования, но это не помешало ему стать всемирно известным писателем, причём, не в угоду властям. И биографию его еще раз прочтите. Не был сослан отец Астафьева в Игарку, поехали они добровольно, «за большими заработками» вслед за сосланными в Игарку отцом и братьями. Точность она всем и всегда нужна, как и грамотность.

Leave a comment
Leave a comment

Ваш адрес email не будет опубликован.