Последний житель Комсы Мартемьян Васильевич Пирожков переселился в поселок Бор.
Жилые дома, за исключением одного, заброшены. Уже опасно заходить в деревянное здание церкви, того и гляди провалится ступенька, ведущая наверх, либо пол. И только заповедные сказочные леса, вплотную подошедшие к бывшим деревенским домам, напоминают живые декорации из волшебных киносказок Александра Птушко. Причалившую к берегу лодку сразу же выходят встречать люди в форме – это кордон, охраняемая зона Государственного биосферного заповедника «Центральносибирский». А когда-то здесь шла совсем иная жизнь.
У Осиново и Комсы единая судьба и один год основания – 1764. Только вот в качестве комсинских первозаселенцев указаны двое — Андрей Григорьевич Краснопеев и Яков Иванович Ярков.
Зимовье Комсино, казенный станок Комсинский или деревня Комса – все названия указывают на принадлежность к одноименной таежной реке Комсе протяженностью 121 километр. В учетном для всех описываемых нами деревень 1859 году здесь было 5 домов с числом жителей 21 мужского пола и 26 женского. Спустя полвека численность домов возросла в четыре раза, но Комса многолюдней не стала, всего 18 дворов и обитающих в них немногим более сотни человек. Традиционно местное население занималось рыбной ловлей и охотой.
Комса не так часто упоминалась плывшими мимо путешественниками и исследователями. Лишь в 60-х годах 19-го века врач М.Ф.Кривошапкин, автор двухтомной монографии «Енисейский округ и его жизнь» описал эпизод обращения к нему за помощью умирающего от голода старика-кета, главы семейства, чьи рыболовные места вероломно отобрал у него русский купец.
Заповедник на территории Комсы появился в 1985 году. Но истории известны факты проведения фенологических наблюдений за явлениями природы этих мест столетней давности — 1910 года. Их проводил в Комсе А.Байкалов, скорее всего, он был жителем деревни. Но возможно, по заданию Красноярского подотдела Восточно-Сибирского отдела Императорского русского географического общества приехал сюда из Туруханска либо Красноярска, так как наблюдения велись по всей территории Енисейской губернии, в том числе на станках Комса, Мирное, Подкаменная Тунгуска, Плахино и Монастырское Туруханского края. В Подкаменной Тунгуске наблюдения осуществлял И.Романский.
Первый весенний месяц март никак не отражен в записях натуралиста Байкалова, в этих краях еще главенствовала зима. С 10 по 20 апреля, когда на широте Туруханска появились лишь первые проталины, в Комсу прилетели трясогузки. В первой декаде мая «наблюдалось кваканье лягушек».1 Просматривая сводные ведомости и таблицы, представленные исследователями природных явлений, надо принять во внимание и опыт наблюдателя, и его досуг, и само местоположение наблюдательного пункта, но все-таки некоторые подмеченные им особенности не теряют своей актуальности и у современных ученых и обывателей.
Так ровно столетие назад ивы в Комсе зацвели в период с 19 апреля по 5 мая, а на севере Туруханского края в Монастырском только 27 мая. Черемуха цвела одновременно в Минусинске и Комсе 5 июня, а в Монастырском лишь 22 июня. Снег на солнцепеке в Комсе исчез в тот год 1 мая. А 27 апреля на радость местным ребятишкам и огородникам пошел первый дождь. Во второй же трети мая в северных точках наблюдалось резкое похолодание, выпадение снега. Заморозки и появление инея отмечены в Минусинске даже в первой декаде июня. Фенологические исследования По всей Енисейской губернии были продолжены летом и осенью того же года, правда, комсинский натуралист по неизвестной причине участия в них уже не принимал.
По данным Архива Красноярского края, в 1917 году в деревне Комса, расположенной на левом берегу Енисея в 535 верстах от Енисейска и 521 версте от Туруханска, проживало 123 человека (64 мужчины и 59 женщин)2. Примерно такие же сведения получатся, если мы проанализируем данные в разделе «Деревни Комсы крестьяне и домашние» в Списке прихожан Дубческой Троицкой церкви.
Мысленно пройдемся по деревне: в ней было 22 двора. Самым крупным кланом был клан Краснопеевых: в шести дворах жило 38 человек. В семействе было две ветви, идущие от братьев Елизара и Виссариона Александровичей. Причем Елизар Александрович, достигнув 71 года, был старейшим жителем в деревне. У него было три сына, старший Константин и Яков жили своими подворьями, а младший Антон пока еще с папаней. Данные Виссариона Александровича Краснопеева, 67 лет, только успели внести в список, как тут же рядом появилась пометка о том, что он умер, оставив вдовой жену свою Варвару Иоанновну, 63 лет от роду. Судя по спискам, именно она в тот момент, была старейшей жительницей деревни. Дом, видимо, был большой, позволяющий вместить всех домочадцев сыновей Фадея и Антония и их многочисленных отпрысков.
В Комсе мы впервые встречаемся с фамилией Ярковы. В отличие от братьев Краснопеевых, семейство Ярковых дает потомство только от одного родоначальника Яркова Гаврила Мазаевича, 66-летнего вдовца. У него пятеро взрослых сыновей, четверо из них Виссарион (44 года), Гавриил (41 год), Николай (40 лет) и Георгий (35 лет) живут своими семьями с потомством, а тридцатилетний Иосиф ведет единое хозяйство со старейшиной рода, и вместе с женой Варварой воспитывает троих малолетних детей.
Интересная вещь статистика, ведь даже спустя столетие можно говорить об особенностях семейного уклада, нравственных ценностях и даже в некотором роде о материальном положении семейств. Безусловной закономерностью является то, что в семье престарелых родителей, или одного их них, обязательно проживает самый младший сын, брошенных одиноких стариков Россия начала прошлого века не знала. Самое младшее поколение росло и воспитывалось здесь же в семье, не зная современных «прелестей» коллективного детсадовского воспитания: дети были крепче, здоровее, первые уроки взаимовыручки им преподавали старшие братишки и сестренки.
К сожалению, на примере Комсы мы видим и истоки бедности населения – выбытие работоспособного сильного пола – мужчин. Отчасти, этому могла быть виной ведущаяся между Россией и Германией в начале двадцатого века Первая Мировая война, а возможно, и экстремальные северные условия, заставляющие глав семейств ежедневно рисковать, добывая пропитание своему семейству охотой и рыбалкой. Хотя в целом, комсинцы жили в то время неплохо, имея на скотных дворах 32 лошади и 35 коров. Впрочем, и собак тоже в деревне было на тот момент 35.
В двух дворах Голубчиковых церковные переписчики главами хозяйств считают вдовствующих шестидесятилетнюю Доминику Александровну и пятидесятилетнюю Феонию Васильевну. Их сыновьям от 21 до 30 лет, но все они, несмотря на женитьбу, отдельного хозяйства пока не заводят. Не счастливо складывалась семейная жизнь и у братьев Макаровых. Старший Иоанн Евграфович (47 лет) и младший Мокей Евграфович (41 год) вдовствовали, имея на иждивении каждый по трое несовершеннолетних детей. Помогала ли им вести хозяйство жена их среднего брата Мария, либо кашеварили уже старшие дочки, к сожалению, история умалчивает. Односельчанами являются также по две семьи Поповых, Галаниных, и по одной Нефедовых и Ивановых.
Меняются источники данных о нашей деревне. В приполярной переписи 1926-27 указан станок Комса Верхне-Инбатской волости, в котором 21 хозяйство. В изданной в 1930 году в Красноярске экономистом Туруханского райисполкома Г.Н.Тарасенковым книге «Туруханский край. Экономический обзор с историческим очерком» в станке Комсе числится уже 19 хозяйств, в нем душ обоего пола 141. В деревне торговый пункт, по современному магазин. Школы, медицинского пункта, почты, радиостанции и телеграфа нет.
В современном Бору сегодня живет удивительная женщина Светлана Викторовна Зуева, в девичестве Игнатова. Стаж ее педагогической деятельности уже полвека, а начинала она работать учителем в Комсинской начальной школе в январе 1963 года, еще и не получив даже сама аттестата об окончании средней школы. И вот как она об этом рассказывает:
— Мне 16 лет. Работаю няней в детском саду аэропорта, а вечерами учусь в десятом классе Красноярской заочной школы при Борской восьмилетке. И вот приглашают меня в сельсовет, и предлагают стать учителем начальных классов в Комсе.
С благословения родителей, председателя Борского сельсовета Николая Артемовича Щербинина и своей учительницы Регины Денисовны Ильющенко, отправилась «новоиспеченная» учительница в самостоятельную жизнь. Приехал за ней возница из Сумароково на двух лошадях, и помчалась она как боярыня Морозова в неизвестность. Лишь на второй день путешествия, а ехать надо было 60 километров, поднялся возница на комсинский угор. Встречало ее все население от мала до велика.
Школа – обыкновенный деревенский домик с невысоким крыльцом. Устроилась на квартиру, а наутро ребятишки потянулись к школе. Светлана Викторовна сделала для строгости прическу, отныне и на полвека вперед ей придется быть для детей примером строгости, обязательности и прилежании. В школе, оказывается, уже ее ждали, техничка топила печку, было тепло и чисто. Школа – по сути — единственный класс, в нем слева от печки раздевалка, стол учителя, небольшой шкафчик, доска на передней стене и пять черно-коричневых парт, на каждой горящие керосиновые лампы. Учеников было девять, с первого по четвертый класс. Техничка тетя Феня Пирожкова звонила в колокольчик, и занятия начинались.
Только физкультуру, пение, рисование и труд можно было преподавать для всех, а математикой, русским языком и чтением приходилось заниматься индивидуально с каждым. На уроках физкультуры ходили на камусных лыжах в лес, катались с угора. В лесу учительница рассказывала ребятам о деревьях, учила читать следы птиц и зверей на снегу.
Все село, пишет Светлана Викторовна в своих воспоминаниях, было тогда староверческим, лишь единственная семья сельской продавщицы тети Фени Алдониной рискнула «сдать угол» приезжей девушке.
Дом состоял из одной комнаты, большой и светлой. В доме была настоящая русская печь, рядом с ней другая, сделанная из железной бочки, а около нее деревянная заборка-перегородка, разделяющая дом на комнаты. Стояли две хозяйские кровати и стол. Потом и для юной учительницы установили заборку, принесли кровать и стол, где под светом керосиновой лампы она и стала готовиться к урокам. В деревне же тех лет оказалось еще меньше домов всего лишь чеыре-пять3, амбар, магазин, церковь и школа. Рядом с домами небольшие баньки, топившиеся по-черному.
Дома у комсинцев были не очень большие, почти все они состояли из прихожей и горницы, последняя одновременно служила и спальней. На полах домотканые половички. В каждом доме были иконы, лампадки, книги духовные. В церкви жила семья Кузнецовых. Ульян Куприянович Кузнецов был председателем уличного комитета, то есть главным деревенским начальником. В церкви все собирались по воскресеньям и праздникам. В специальной комнате совершали молебны и требы. В будние дни женщины занимались домашним хозяйством, мужчины охотой, в летнее время рыбалкой – Енисей рядом. Готовила своих учащихся к будущей профессии и молодой педагог.
В деревне только у продавщицы Алдониной был радиоприемник, работавший на батареях от бакена. По возвращении хозяев с работы, включалось радио, и все прислушивались к голосу диктора из Москвы, вещавшему о мировых новостях. Но Светлане больше нравились песни, именно здесь в Комсе она впервые услышала Иосифа Кобзона и Майю Кристалинскую, кумиров молодежи шестидесятых и в их исполнении, говоря сегодняшним сленгом, хиты тех лет. «Каблучки по асфальту стучат», — напевала она, отправляясь по утрам в школу, хотя ее ученица Зина Москвичева до школы могла добраться только на лыжах, ее семья жила поодаль от деревни.
Молодая учительница ко всему относилась всерьез, проводила родительские собрания, посещала семьи учащихся на дому. Родители встречали ее радушно, внимательно выслушивали, Светлана Викторовна подробно рассказывала об успехах их детей, проводила беседы, черпая материал из журналов «Начальная школа». Все по-взрослому. И когда пришло сообщение о том, что в Бору будет в мартовские каникулы учительское совещание о новаторских методах обучения учащихся, решила, что непременно примет в нем участие. Легко сказать, побывать на совещании, да не так-то просто это сделать. Но решилась, взяла у родителей своей ученицы камусные лыжи и тридцать километров пешком шла по легкому снежному насту, который всегда появляется в марте, как только начинает пригревать солнышко. Из Сумароково до Бора ехали уже на лошадях, а обратно тем же самым путем, на лыжах.
На Первое Мая – День международной солидарности трудящихся всех стран в школе устроили праздник. Дети подготовили литературно-музыкальную композицию, взяв материалы все из тех же журналов, прихваченных учительницей из Бора. Запевалой был второклассник Савва Куклин, у него единственного была настоящая школьная форма – серая гимнастерка, военного покроя и ремень поверх нее. Концерт прошел под аплодисменты. Глава поселка благодарил учительницу за доставленную всем селянам радость, за науку.
С маем пришел ледоход. Пора было ехать в Бор, самой готовиться к выпускным экзаменам в средней школе и поступлению в институт. Светлана Викторовна твердо знала, что отныне обязательно станет учительницей. Помнит она поименно всех своих учеников, но особенно, вот этих первых: четвероклассника Васю Алдонина, третьеклассниц Вассу Кузнецову, Дору Глазырину, Зину Москвичеву, второклассников Савву Куклина, Фому Кузнецова, Мишу Кабелина, Петю Пирожкова и первоклассницу Сашу Коробкову.
Вновь посетила Комсу Светлана спустя девять лет: летом, приехала вместе со своим мужем на лодке из Бора, где она теперь преподавала математику в Борской школе. Школа слегка покосилась и казалась немного ниже, все поросло травой. Вокруг деревни только по-прежнему сказочный разлапистый ельник и озерцо невдалеке. Сыновья Кузнецовы, встретившие гостью, наловили в нем карасей, приготовили их в сметане для дорогой гостьи. От Кузнецовых С.В.Зуева и узнала, что школу, вскоре после ее отъезда закрыли и вовсе. Некоторые семьи уехали, кто в Бор, кто в соседние деревни, а кто и вглубь тайги по Дубчесу, неся свою веру подальше от постороннего вмешательства.
По данным Госстатистики в Комсе на 01.01.2008 года проживал лишь один человек. Мартемьян Васильевич Пирожков приехал в Комсу в 1961 году из Томской области. Как и остальные мужчины, охотничал, рыбачил. По его словам, в то время в Комсе существовал даже небольшой рыбозавод, где перерабатывали сорную рыбу: засаливали и отправляли дальше по Енисею. Потом завод закрылся, рыбу начали принимать в Сумароково. В 1984 году территория Комсы вошла в состав заповедника, некоторые вместе с Пирожковым перешли туда на работу, но многие уехали.
Мартемьян Васильевич проработал там до ухода на пенсию. Земля в деревне хорошая, поэтому многие приезжали летом садить здесь картошку, особенно борские. Занимался этим и он, пока позволяло здоровье. Теперь же переехал в Бор насовсем, здесь местные власти ему дали благоустроенную квартиру.
Пояснения:
1 — Здесь и далее из «Известий Красноярского подотдела Восточно-Сибирского отдела Императорского русского Географического общества», том 2, выпуск 6, Красноярск, 1914 год, стр.1-65, 137-221.
2 — ГАКК, Ф.904. Оп.1, д.40, л.58-69
3 — По свидетельству жителя Комсы Пирожкова М.В, в 1961 году, когда он переехал в Комсу, в ней проживало 15 семей, три семьи были из коренных малочисленных народов Севера, эвенки или кеты.
