Что и говорить, богата земля игарская талантами. Даже если бы этот маленький городок на енисейском севере был известен всему миру только как место открытия Виктором Петровичем Астафьевым ещё в раннем возрасте писательского призвания в себе, за это одно можно было быть благодарными с суровым климатом заполярному городу. Но, однако, есть и менее знаменитые, но тоже имеющие отношение к нашему городу авторы: родившийся в Игарке Борис Екимов, поэты Игнатий Рождественский и Казимир Лисовский, ушедший на фронт ермаковский мальчуган Иван Полозов, лоцман гидрографической базы Борис Водопьянов и более популярный у современных игарчан эрудит Ростислав Горчаков. Могу и дальше перечислять имена тех, кто, возможно, всего лишь одним стихотворением, рассказом, либо парой изданных книжек прославил родной город.
Появляются и новые, забытые доселе имена. Совсем недавно, работая над списком участников Великой Отечественной войны, живших в разное время в городе, мне открылось новое имя — Тимофей Тимофеевич Лаврищев.
Он родился 14 декабря 1918 года в Омске, окончил гидрометеорологический техникум, работал в Енисейске. Оттуда, хотя и имел бронь, в феврале 1943 года ушёл на фронт добровольцем. Понимал двадцатипятилетний молодой человек, что нельзя в столь трудное для страны время оставаться в глубоком тылу. Определили техника-лейтенанта Лаврищева в отдельную роты химзащиты в набиравшую новое пополнение после боёв под Москвой 12-ую стрелковую дивизию. Оказалось, что и на фронте пригодились полученные в мирное время знания. Выполняя обязанности метеоролога-наблюдателя, за время службы Тимофей снабжал сведениями о погоде оперативный отдел и начальника химслужбы дивизии. Делал это с присущей ему аккуратностью в работе.
Для чего, спросите вы, нужны на фронте сводки погоды, когда главное — первыми начать стрельбу и уничтожить противника. Оказывается, только та сторона, которая имеет в своём составе такого уникального специалиста, может рассчитывать на успех в боевой операции. Вот и Тимофей, проводя наблюдения над замерзанием реки Днепр, определил в октябре 1943 года возможную толщину льда для форсирования реки и переброса тяжёлых артиллерийских орудий на противоположный берег. Для этих целей в деревне Слободка он организовал метеорологический пост и с 8 по 17 октября снабжал командование сводками погоды и результатами промеров реки и толщины наращивания льда. За это молодой офицер был удостоен своей первой награды – медали «За боевые заслуги».
Ещё раз он получил такую же медаль уже в последние дни войны – 13 мая 1945 года приказом по отдельному авиационному полку. В тексте приказа говорилось, что, техник-лейтенант Лаврищев, работая в должности синоптика, точно и своевременно отдаёт прогноз для экипажей, идущих на выполнение заданий. Им обслужено 8752 самолёта, которые налетали 6932 часа. Кроме этого обслужил 155 самолётов следующих в тыл противника. Случалось, Тимофей и сам принимал участие в вылетах по разбрасыванию агитационных листовок.
Ну что же, за всю фронтовую эпопею наш герой ни одной вражеской смерти на себя не взял, но успеху общего дела, как видим, сопутствовал добросовестно, однако, сам был ранен.
Сразу же после войны метеоролог был направлен в Заполярье, в Игарку, и именно там в апреле 1946 года он получил медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов». Обнаружив эти уникальные списки, я и увидела там имя фронтовика.
А немного позднее узнала, что он не только заведовал метеослужбой в Игарском авиапорту, но и писал рассказы, печатался в литературных журналах, даже издал две авторские книги.
Отложив все дела, несмотря на ограничения в передвижении по городу людей старшего поколения в период пандемии, я тут же поехала в краевую научную библиотеку. Книги игарского автора Тимофея Лаврищева оказались небольшими по размеру скромными брошюрами Красноярского книжного издательства.
«Цветы и крылья», издания 1961 года, содержала лишь один одноимённый рассказ в 38 страниц. Однако, в кратком сообщении об авторе подтверждалась его принадлежность к Игарке. Говорилось, что он уже «около 20 лет работает в районах Крайнего Севера, последнее время заведует гидрометеобюро в Игарке. Накопив большой запас наблюдений и богатый жизненный опыт, Т.Лаврищев начал писать. Первые его рассказы и очерки публиковались в альманахе «Енисей».
Альманах «Енисей» — старейшее периодическое издание Красноярского края, ведущее свою историю с предвоенного далёкого 1940 года. Молодые красноярские литераторы: бывший игарский учитель Игнатий Дмитриевич Рождественский и живший тогда в Курейке, директор музея И.В.Сталина, популярный в России поэт Михаил Парамонович Юрин в том числе, опубликовали свои стихи в первом номере альманаха. Вначале он назывался «Красноярский альманах», ко второму номеру получил название «Енисей».
В двадцатом по счёту выпуске альманаха, в 1957 году появился первый рассказ Тимофея Тимофеевича Лаврищева «Настоящие люди». В следующем 1958 году в альманахе был опубликован новый рассказ игарского метеоролога «Радость приходит снова», затем через год ещё один — «Утро Нового года». И вот, наконец – отдельная книга, причём с не завоевавшим уже популярность, а с совершенно новым рассказом – «Цветы и крылья».
О чём это свидетельствует? Прежде всего, о том, что автор писал стабильно, его рассказы пользовались спросом и популярностью, и руководство альманаха с удовольствием принимало их для публикации.
В 1962 году вышла в свет вторая книга игарчанина Тимофея Лаврищева — «Радость приходит снова». В ней уже шесть рассказов: «Лучший друг», «Настоящие люди», «Радость приходит снова» «Утро Нового года», «Светлые города», «Цветы и крылья». Тираж, как и предыдущей книги, — пятнадцать тысяч экземпляров.
С трепетом вчитываюсь в тексты. Безусловно, мне хочется прочесть о городе своего детства конца пятидесятых годов прошлого века. Книги я уже умела читать с пятилетнего возраста, хорошо помню и деревянные уютные улочки родного северного городка, и многих его жителей. Хотя, повторюсь, о Тимофее Лаврищеве узнала впервые только сейчас. Его рассказы, на первый взгляд, простые, житейские, но в каждом из них главные действующие лица совершают героические поступки, спасают жизни людей, оказавшихся в суровых условиях Заполярья. Как признается сам автор, это был «мир незаметных подвигов и маленьких людей с большим сердцем».
Название «Игарка» я нахожу напрямую только в одной новелле – «Настоящие люди», там вскользь упоминается самолёт, заходивший на посадку над лесной биржей Игарки. В других мне местом действия угадывается Норильск, аэропорт Валёк (в рассказе «Утро Нового года» — это аэропорт «Вера»), и «маленькая таёжная деревушка, где новое здание аэропорта блестело свежестью стен» — это, скорее всего, аэропорт Подкаменная Тунгуска.
Но всё-таки «игарская» специфика на страницах книги присутствует. «Авиатрасса была большой дорогой на север. Дорогой на океан. Там, в низовьях реки, дымили первые лесопильные заводы, и корабли с нерусскими флагами швартовались у деревянных причалов» (рассказ «Лучший друг»).
«За холмами скрылся деревянный городок-порт, раскинувшийся на берегу протоки» (рассказ «Светлые города»).
Или вот: «Всё это называлось Карской экспедицией. Суда можно было видеть только зимой, когда река покрывалась льдом. Они стояли, чернея замысловатым рисунком такелажа, притихшие, посыпанные снежком, будто уставшие от летних трудов. Летом они уходили вниз по реке в далёкое Карское море».
А суда носят не вымышленные, а реальные, известные мне из истории названия: «Сибкрайком ВКП (б)», «Первая пятилетка», громадные морские лихтеры «Комсеверопуть-1» и «Комсеверопуть-2». Снова и снова я мысленно благодарю автора за упоминание города.
Приехавший в Игарку сразу после войны молодой офицер Тимофей Лаврищев застал ещё тот период работы авиации, когда самолёты назывались гидропланами, а в обыденности даже «летающими лодками». «В ту пору нашим аэродромом была река. Летом на неё садились летающие лодки и самолёты на поплавках, а зимой замёрзшая река была великолепным аэродромом для всех самолётов. Дважды в год аэродром на реке выходил из строя, и тогда прерывалось всякое сообщение, оставалось только радио». Уникальным с исторической точки зрения кажется и описание фанерной кабинеты самолёта, летящего для спасения геологов.
Действительно, в августе 1944 года на заседании исполкома Игарского горсовета было принято решение о строительстве сухопутного аэродрома на острове, закончено строительство в 1946 году. Я с детства помню его первоначальное, ныне забытое, название «Сухопутный», как альтернативное прежнему — гидропорту. Метеостанция, хотя и была самостоятельной организацией, всё-таки сводки погоды обязана была предоставлять аэропорту. Так совместно трудились и трудятся авиаторы и синоптики.
Самолеты Ли-2 тоже появились в Игарке вместе с приездом Лаврищева в 1946 году, и эксплуатировались до 1972 года. Они были оснащены вместо колес лодками-поплавками и лыжами, осуществляя полёты в труднодоступные места – к рыбакам на точки. Там виртуозно садились прямо на воду – не приземлялись, а приводнялись. Всё это было необычно и интересно приехавшему на Север метеорологу, и он писал: «Необычными были даже продукты: жестяные банки с тушёнкой, сгущённое молоко, кирпичный чай с цветастыми картинками и надписью «Для Крайнего Севера» и даже спирт, вместо водки».
Мне часто снится северная природа. И у писателя, ежедневно наблюдающего за меняющимися явлениями природы, безусловно, в рассказах присутствует её описание: холмистые снежные пустыни, редкий кустарник, чахлые деревца и разноцветные движущиеся в колдовской пляске сполохи северного сияния.
Даже в надвигающейся пурге находит он своеобразное очарование. Предложения короткие, словно разноцветные мазки на картине художника: «Она всегда приходит неожиданно. Морозную тишину нарушают первые порывы ветра. Змейками снега пробегает разведчица пурги – позёмка. Потом опять замирает всё. Порывы ветра становятся всё чаще и чаще. И вот с ближних гор срываются белые облака снега. Они летят всё ближе и ближе. Вот уже свистит, стонет, воет ветер, беснуется в снежной пустыне. Срывает, несёт и взвихривает снег. Кажется, всё на свете свистит и кружится в дикой пляске. Это пришла хозяйка тундры – пурга».
Как и многие фронтовики, Лаврищев не любил вспоминать войну, и о ней не писал, нахожу лишь штрихами в несколько предложений упоминание этой части биографий полярных лётчиков. Главные герои рассказов — летающие по трассе пассажиры: моряки, геологи, инженеры, зимовщики, разумеется, полярные лётчики и метеорологи. Зная до тонкостей их труд, автор оставил своеобразный поэтический гимн профессии. Обращаясь к читателю, он спрашивает: «Вы видели когда-нибудь синоптическую карту? Бледно-голубое море омывает белые материки. Цепи коричневых гор вытянулись под сеткой меридианов и параллелей на большом листе бумаги. Тут же сжались маленькие группочки каких-то цифр, значков и стрелок. Они разбросаны всюду на местах больших городов и никому неизвестных посёлков, в таёжных лесах Сибири и Беловежской пуще, в пустынях и степях юга и на затерянных островах Арктики. Это данные о погоде с метеостанций. Ради этих значков днём и ночью на далёких островах и в больших городах, в любую погоду, несколько раз в сутки, везде одновременно выходят метеорологи к своим белым ребристым будкам. Не всегда это просто. Часто скользя и падая, цепляясь за канат, в воющей тьме пурги где-нибудь в Заполярье, или на высокогорной станции добираются они до своих будок и всматриваются в приборы красными исхлёстанными снегом глазами. А потом по радио в эфир летят группы цифр. Только цифры. Они ложатся на ленты стучащих телетайпов. Они доходят до синоптической карты и превращаются в значки и цифры». До сих пор мне и другим игарчанам были знакомы игарские метеорологи Маргарита Ильинична Сухова, Вера Бершова, руководители станции Леонид Хохлов и Виктор Федоренко. Теперь можно добавить и оставившего книжный след Тимофея Тимофеевича Лаврищева.
В биографической справке о писателе в его первой книге в конце говорилось: «В настоящее время Т.Лаврищев заочно учится на Ш курсе сценарного факультета государственного института кинематографии».
К сожалению, более никаких следов творчества Лаврищева я не обнаружила: ни в каталоге библиотеки, ни в справочных изданиях в интернете. Впрочем, если точнее, то в 1970 году, в одном из номеров альманаха «Енисей» был опубликован его очерк «Старое зеркало» о лётчиках, осваивавших север Красноярского края, в том числе Яне Липпе, летавшем в 30-е в Игарку.
Как сложилась дальнейшая судьба самого Тимофея Тимофеевича Лаврищева мне не известно. Но его книги отныне могут занять достойное место на всё увеличивающейся библиотечной полке художественных произведений о родном городе. Поистине, радость приходит снова.
Интересно, найдите их и прочтите. Может быть, откликнутся и родственники писателя, и работники метеослужбы края, дополнив биографию фронтовика-писателя-метеоролога. Как знать?
Фото игарского гидропорта с сайта «Одноклассники», портрет Т.Т.Лаврищева из Учётно-послужной картотеки на сайте «Дорога памяти».
