Ах, деревня моя Сумароково…

Ах, деревня моя Сумароково,
Эти строчки сложились о ней.
Вот ты с берега смотришь высокого
На серебряный свой Енисей.
Ты стоишь занесенная, белая,
Под седыми сугробами крыш.
Так стоишь ты столетие целое,
С кручи берега молча глядишь.
Или в золоте солнца закатного
Тебе время махнуло крылом,
На далекое, на невозвратное,
И не хочется думать о нем.
Теплоходы, как белые лебеди,
Словно птицы плывут по волне.
Их гудки на просторе несмелые
Сумароковцев будят во сне.

Эти стихи жительницы Сумароково семидесятых годов двадцатого века Марии Мироновны Малуновой мало кому известны. К сожалению, не помнят о ней и борские учителя-старожилы. По крайней мере, мы так и не выяснили дальнейшую ее судьбу. А жаль, необыкновенно лиричные ее стихи поражают и глубиной содержания, и точно схваченным образом небольшой деревеньки, известной, впрочем, далеко за пределами не только нашего края.

Но, начнем по-порядку. Снова посетим Красноярский краевой архив, ведь именно там, в фонде «Енисейская губернская земская управа» мы найдем упоминание о том, что деревня Сумароково основана в 1724 году и заселена Семеном Даниловичем Ждановым. Жданов мог быть одним из жителей Подкаменной Тунгуски, двинувшимся дальше на север. А может быть, кто-либо из потомков Жданова, первоначально пришедшего из какой-либо российской губернии, впоследствии переселился в Подкаменную Тунгуску, по крайней мере, среди жителей Комсы и Осиново Ждановых мы не нашли.

По тем первым данным о населении, что мы имеем на 1859 год, Сумароково было вдвое меньше Подкаменной Тунгуски, в нем было лишь 7 дворов и 69 жителей. Только во времена советской власти в России регистрацию рождения, браков и смертей взяло на себя государство. Органы записи актов гражданского состояния появились лишь в 1917 году. До этого учет населения велся церковнослужителями в приходах. Так по данным Дубчесского Троицкого прихода 1915 года в Сумароково проживало 274 человека, все они принадлежали к шести фамилиям.

Ждановым пришлось потесниться на второе место, самым многочисленным кланом стали Поповы – их вместе с детьми было 87 человек, в то время как Ждановых на 13 человек меньше. Следующими по численности были семейства Щербининых – 30 человек и Калуцких – 25, по одной семье было Ключниковых и Павловых. Старейшими жителями на тот момент были Таисья Федоровна Калуцкая (80 лет) и Калин Максимович Попов (72 года). Примечательно, что женщин преклонного возраста от 78 до 50 лет можно назвать еще семь человек, а мужчин только четверо. Двое мужчин при этом состояли в браке, а женщины были в основном вдовами. Данные говорят о том, что во все времена средняя продолжительность жизни у мужчин была меньше, чем у лиц противоположного пола. Они более подвергали себя риску покинуть этот мир раньше, оставив жен на попечение уже подросших к тому времени детей. В брак в основном вступали одногодки, лишь в одной из семей жена была на девять лет старше мужа. Как правило, семьи были многодетными – по четверо – шестеро детей.

Им давались в основном русские имена – Клавдия, Мария, Варвара, Анна, Лидия, Павел, Александр, Алексей, Василий, но встречались и забытые ныне Макрина, Манефа, Мариамна, Феония, Соломея, Виссарион, Захарий, Макарий, Космин.

В кратком описании приходов Енисейской Епархии (1916 год) говорится, что в деревне Сумароково есть часовня с алтарем. Население ее крестьянское старожильческое, занимается исключительно рыбной ловлей и звероловством. В «Сибирских записках»¹ того же периода находим небольшую заметку о Сумароково, богатом рыбными запасами, где один из жителей занялся изготовлением паюсной икры. Свежая осетровая икра на месте продавалась по 80 копеек за фунт, в то время как в Красноярске она стоила по три рубля. Имени первого промышленника, а, может быть, и торговца, история не сохранила, но в целом сумароковские хозяйства были достаточно крепкие, в каждом была по одной-двум лошадям и столько же коров.² В деревне того времени действовал торговый пункт (так в официальных документах назывался магазин) и школа.

Впрочем, не все были столь радужного мнения о положительном образе жизни сумароковцев. Повально пьяными увидели кетских обитателей лодок на берегу, да и всех без исключения русских жителей пассажиры сделдавшего в Сумароково стоянку судна с иностранцами. Было это 15 сентября 1913 года. Не очень красивый в моральном плане пример. Зато сегодня мы можем гордиться тем, что из почти двухсот станков Туруханского края, лишь немногие, и среди них Сумароково, были удостоены чести быть описанными в книге о путешествии в Сибирь знаменитым норвежским мореплавателем Фритьофом Нансеном. «В страну будущего» — так назвал своеобразный дневник о путешествии от берегов Норвегии по Северному ледовитому океану через Карское море, Енисей до Красноярска, а потом по железной дороге на Дальний Восток полярный исследователь, ученый и писатель.

Смотрим десятую главу книги «От Верхне-Имбацкого до Сумарокова». Итак, 15 сентября 1913 года: «Самый лес становится все гуще, и хвойные деревья все крупнее. Замелькали между елями, кедрами, лиственницами и красноватые стволы сосен. Прямо поражаешься разнообразию здешнего леса. Ему полагалось бы быть хвойным, но всюду золотится увядающая листва берез и осин, краснеет рябина»³.

Пароход, который арендовали в низовьях Енисея путешественники, «Омуль», добрался до Сумароково около семи часов вечера. Здесь экипаж планировал запастись нефтью. На гребне речного обрыва темнели на фоне вечернего неба силуэты деревенских изб и церкви. Берег же, несмотря на сумерки, был чрезвычайно оживлен: у берестяных чумов и прямо на берегу горели костры, вдоль низкого песчаного плеса стояло около тридцати лодок, а вдали виднелся еще «целый лес мачт». Норвежец не называет имени купца, встречавшего их в деревне, вполне вероятно им мог быть и тот герой из «Сибирских записок», что торговал паюсной икрой.

«Дома были такие же уютные, приземистые, как и во всех других деревнях. В низенькой теплой горнице, с обычными маленькими оконцами, нас встретил хозяин, осанистый и благодушный мужчина лет тридцати восьми». «Мы познакомились с его женой, и нам пришлось отведать в следующей горнице свежевынутой икры, которая оказалась превосходной. По русскому гостеприимному обычаю нас угостили также чаем, потом ужином — ржаным пирогом с рыбой (местное национальное блюдо), снова икрой, солеными огурцами и, наконец, вторично чаем с вареньем из лесной земляники». Встретились заморские путешественники и со ссыльным армянином, работавшим кузнецом, он сообщил, что им выдается на пропитание 15 рублей. Всего в Сумароково проживало шесть ссыльных кавказцев, в деревне они почти ничего не делали, так как, как пишет Нансен, «жители были такие бедняки, у которых грешно перебивать работу»⁴.

Известно Сумароково было и среди речников Енисея. В верхней части Сумароковского переката есть буй, под которым на дне Енисея нашел свое вечное пристанище пароход «Минусинск». В период бурного весеннего ледохода 1909 года пароходы «Красноярск» и Минусинск», находящиеся на зимовке в Стрелковской протоке, были повреждены льдом Ангары и вынесены с места отстоя. «Красноярск» затонул сразу же ниже поселка Стрелка, а «Минусинск» продолжало нести еще 500 с лишним километров со льдом вниз. И он все же получил такие повреждения, что затонул невдалеке от деревни.

В средине 70-х годов прошлого века в Сумароково был производственный участок Вороговского госпромхоза. Население было занято охотой, рыбалкой, сбором дикорастущих даров тайги. Именно здесь начинаются плесы, богатые ценной промысловой рыбой – нельмой. Уловы перерабатывались на сумароковском засольном пункте. Сюда же поступала рыба, добытая в Комсе, Лебеде.

Современная численность населения в поселке – 39 человек. Здесь есть начальная школа, библиотека, магазин, дизельная электростанция как подразделение Борского филиала ОАО «Туруханэнерго». В поселке есть несколько частных новостроек. Из глухой тайги ближе к цивилизации переселилось несколько семей старообрядцев. Они строят для себя жилые дома.

У главы Борского сельского Совета И.И.Хвостовой есть планы разведения в Сумароково лошадей, приобщения к их выращиванию молодого поколения, и возможно, лечение с их помощью некоторых хронических заболеваний. Были бы кадры, инициатива и, конечно, финансы. А испытанный веками выбор населения селиться в определенном, ваыгодном для него, месте говорит в пользу этого.

Пояснения

1 — «Сибирские Записки» — русский литературно-художественный, научный и политический журнал. Издавался в 1916—1919 гг. в Красноярске. Всего вышло 20 номеров (по 4 и по 6 в год). Редактор-издатель — В. М. Крутовский.

2 — В ведомости количества домашних животных оседлого населения Туруханского края в краевом архиве без указания года, Р-259, опись 1, дело 12, лист 9 указано, что в Сумароково хозяйств -36, лошадей-54, коров -68, оленей нет, собак – 56.

3— Нансен Фритьоф, «В страну будущего», Красноярское книжное издательство, 1982 год, стр.161

4 — Норвежский путешественник пишет также о том, что все и русское, и остяцкое население Сумароково, было чрезмерно пьяным и рассуждает о пагубной политике спаивания населения купцами. По понятным причинам, нам не хотелось бы вдаваться в эту тему более подробно.

Читайте также:

• О чем рассказали архивы
• Подкаменная Тунгуска – начало начал
• Последний житель Комсы
• Багряные скалы Осиново
• Константин Иванович Саломатов