Я немного скептически отнеслась к телефонному сообщению о том, что прилетевшая из Москвы родственница привезла мне старинную газету с очерком об Игарке. «Наверное, ещё один поверхностно написанный заказной юбилейный очерк», — подумала я, когда она сообщила мне, что газета московская, как тогда говорили, центральная, издана в 1979 году, в том самом, когда отмечали 50-летие города.
Но подарок сделан, правда, с оговоркой, что я должна вернуть его через несколько дней назад – он слишком дорог моей сватье. Очерк назван незатейливо просто «Игарка», размещён на шестой странице номера 150 (19216) газеты «Известия Советов народных депутатов СССР» за 29 июня 1979 года.
Но погрузившись в первый абзац текста: «В этот город я приезжаю нечасто, с интервалами в годы, десятилетия. Встречаюсь с ним, как с давним добрым знакомым, и всякий раз испытываю волнение: чем-то порадует, удивит меня нынче заполярная Игарка», — я заинтересованно перенеслась сразу вниз очерка, там, где стоит подпись автора: «С.Морозов, действительный член Географического общества СССР».
Савва Тимофеевич Морозов (1911-1995) известный журналист, полярник, не раз писавший о Заполярье, Арктике, открывший спустя годы игарчанам имя незаслуженно ими забытого её первого руководителя, строившего город и даже получившего высшую награду страны – орден Ленина – «за Игарку».
Понятно, что текст был прочитан на одном дыхании, потом ещё раз и ещё. Простой, доступный для читателя и в то же время добротный стиль, масса новых, для меня неизвестных ранее мелких деталей…
Но прежде, чем я предоставлю возможность читателям моего Блога самим прочесть раритетный материал, расскажу, что знаю о Савве Морозове.
Его родословная в те годы казалась фантастической – потомок известного мецената, российского фабриканта и полного тёзки журналиста — Саввы Тимофеевича Морозова, входящего в первую двадцатку богатейших людей России начала двадцатого века. Рождённый крепостным его прапрадед стал крупнейшим российским текстильным магнатом, в этом ему сопутствовала не только удача, но и тяжёлый каждодневный труд, от своих дел прапрадед не отходил ни на день, даже будучи уже в преклонном возрасте.
Его младший сын Тимофей Саввич Морозов капиталы отца своего приумножил и был известен нам, школьникам 60-х, из учебников истории. «Морозовская стачка» рабочих произошла в 1885 году на одном из принадлежащих ему заводов. Это было первое организованное выступление российских рабочих против своего хозяина, и если рассматривать глубже, то против существующего капиталистического строя. Но и дед, и его сын, формируя своё состояние на нещадно эксплуатируемых рабочих, будучи сами необразованными, жертвовали немалые суммы не только на храмы, но и университетам, театрам, издательствам. Интересно, что имена Тимофей и Савва передавались в семье Морозовых из поколения в поколения. Самым близким и известным современникам был меценат и основатель Московского художественного академического театра также полный тёзка журналиста его дед С.Т.Морозов (1862-1905), финансировавший издание большевистской газеты «Искра» и трагически завершивший свою жизнь за шесть лет до рождения внука. Отец будущего автора очерка об Игарке — Тимофей Саввич Морозов (1888—21.02.1921) — выпускник московского факультета Московского университета, попечитель Коммерческого училища и Московского старообрядческого института, был расстрелян большевиками в Ростове-на-Дону, когда мальчику исполнилось всего шесть лет.
Он родился в подмосковном Покровском-Рубцове, через год после Революции, их усадьбу конфисковали, несмотря на заслуги деда перед большевиками, мальчонка бродяжничал. Матери с трудом удалось вернуть его в семью, внук богатейшего фабриканта стал пастушонком. Однако, матери удалось всё-таки устроить подростка в школу с педагогическим уклоном. Но педагогом он не стал, увлёкся сочинительством. Семнадцатилетним юношей в 1929 году Савва Морозов принёс в «Учительскую газету» критическую заметку о закрытии курсов ликбеза, на которых он преподавал. Заметку напечатали, курсы вновь открыли, но Савва уже туда не вернулся, избрав для себя профессию журналиста и войдя в штат газеты. Будучи сотрудником другой газеты «Водный транспорт» он однажды пришёл брать интервью к председателю правления акционерного общества «Комсеверопуть», курировавшему строительство заполярного морского порта на Енисее. Было это в 1932 году: «Я в Игарку собираюсь, — сказал Лавров, попыхивая трубкой, поехали…»
Так окончательно решилась журналистская судьба Саввы Морозова, и не последнее место в этом судьбоносном выборе заняла Арктика и наш Заполярный город. Он первым из журналистов прошёл Северным морским путём, участвовал в первой экспедиции грузовых судов в устье реки Лены и экспедиции «Северный полюс-2». В годы Великой Отечественной войны был военным корреспондентом Всесоюзного радио и газеты «Краснофлотец» Северного флота, награждён орденами Красной Звезды и Отечественной войны 2 степени. Войну закончил в звании старшего лейтенанта. Работал в журнале «Огонёк» и газете «Известия». Член Союза журналистов и Союза писателей СССР, «Заслуженный работник культуры РСФСР».
Первооткрыватель Арктической темы журналист и писатель С.Т. Морозов оставил после себя более десятка книг — повести и романы, очерки и рассказы, документальные и художественные: «Ленский поход» в 1934, «Широты и судьбы» в 1967, «Дорога за горизонт» в 1967, «Крылатый следопыт Заполярья» (о лётчике Иване Черевичном) в 1975, «Они принесли крылья в Арктику» в 1979, роман «Льды и люди» в 1979, «Дед умер молодым» в 1984.
Мы ещё непременно расскажем вам, какое место в этих произведениях заняла Игарка, где он неоднократно бывал, начиная с 30-х годов. Я насчитала по меньшей мере пять его приездов в наш город.
Для игарчан он был не просто «Почётным полярником» и не только почётным гостем на юбилее города. Он заново открыл для горожан имя Бориса Васильевича Лаврова.
А после публикации в сборнике «Полярные горизонты» в 1987 году очерка о первом руководителе строительства города, названного «Большевик Арктики», в 1987 году в Игарке появилась улица имени Бориса Васильевича Лаврова.
К сожалению, прямых потомков у журналиста Саввы Морозова (1911-1995) не осталось: в войну умер его сын, у недавно умершей дочери Ирины Саввишны Морозовой, кандидата химических наук, родились девочка и мальчик, но фамилия у них уже другая.
Но у нас с вами есть прекрасная возможность вспомнить этого замечательного журналиста, прочтя его очерк с незатейливым названием «Игарка».
Игарка
В этот город я приезжаю нечасто, с интервалами в годы, десятилетия. Встречаюсь с ним, как с давним добрым знакомым, и всякий раз испытываю волнение: чем-то порадует, удивит меня нынче заполярная Игарка.
Хорошо помню первое послевоенное лето. В конце июня (как и положено для этого времени года), причалы ещё были залиты бурным паводком Енисея; морские корабли за экспортным лесом ожидались тут недели через две-три. Но уже по-весеннему были оживлены улицы, сбросившие долгий зимний покров, весело прыгали под ногами дощатые тротуары и бревенчатые мостовые.
Особенно радовал городской рынок. Бойко шла торговля картошкой. Горожане торговали продукцией своих индивидуальных огородов, которые, судя по всему, отлично действовали на вечной мерзлоте, а урожай был настолько значителен, что излишки его пережили долгую зиму. Как тут было не вспомнить о трудных тридцатых годах довоенного становления Игарки… Тогда ежегодный завоз картофеля и овощей вырастал в проблему – не одну зиму свирепствовала в городе цинга…
Вскоре затем случилось мне отправиться из Игарки в составе воздушной экспедиции в высокие широты Арктики. Самолёты наши стартовали со льда замёрзшей речной протоки, поскольку сухопутный аэродром на острове только ещё строился.
Попав как-то в многоэтажный каменный Норильск, я услышал случайно на улице такую реплику:
— Игарка разве город?.. Там все асфальты деревянные… — произнеся эти слова, девушка резво застучала каблучками по идеально ровному асфальту круглой Гвардейской площади.
Понятно, я обиделся тогда за Игарку, но возражать не стал. Ну откуда ей, юной, знать, что именно в Игарке – «домотканом деревянном городке» (спасибо К.Симонову за эту строчку) сотрудники научной станции по мерзлотоведению годами настойчиво искали и находили способы сооружения каменных многоэтажных строений на вечной мерзлоте. Что игарские лесопильщики и портовики своим трудом претворили в жизнь мысль Ленина о лесоэкспорте, как источнике валютных накоплений, которые помогли нашей Родине создавать тяжёлую индустрию, в том числе и цветную металлургию с такими её гигантами, как Норильский комбинат. По всему по этому бревенчатую провинциальную Игарку справедливо считать даже не старшей сестрой, а прямо таки матерью красавца Норильска. Ведь Игарка то (год рождения 1929) – ровесница Магнитке и Тракторному на Волге. Недаром зовут её «морскими воротами Сибири».
Кстати об этих самых воротах. Одна из следующих моих поездок в Игарку случилась поздней осенью 1968-го на рубеже полярной ночи, а маршрут был не с запада – из Москвы, не с юга – из Красноярска, а с севера – от Диксона. Снижаясь к сухопутному аэродрому на острове (тому самому, который я помнил недостроенным), наш самолёт пробил облачность, и вскоре открылась неширокая акватория Игарской протоки, вся в россыпи электрических огней. Лесовозы грузились не только у причалов заводской биржи, но и на рейде – с обоих бортов к морским судам подведены баржи и плавучие краны. Считаю по пальцам: всего под погрузкой двадцать кораблей! Вспоминаю: в предвоенные годы таким был судооборот Игарского порта в целом за навигацию.
Впрочем, дело не только в количестве. Сами лесовозы теперь куда крупнее, вместительнее. И что самое главное – над каждой кормой красное полотнище с молотом и серпом; все порты приписки — наши советские: Ленинград, Мурманск, Архангельск, Рига, Клайпеда, Одесса, Новороссийск. Идут эти корабли из Игарки с лучшим в мире ангаро-енисейским лесом в Англию, Италию, на Кубу, во многие зарубежные страны.
Понятно, не мог я тогда не вспомнить и предыдущий свой приезд в Игарку летом 62-го, и одну из давних, ещё предвоенных навигаций. Тогда над зеленоватой енисейской водой рябили разноцветные флаги многих держав. Наблюдал всё это Борис Васильевич Лавров, председатель правления комитета (Я: в тексте очерка ошибочно напечатано комбината) Северного морского пути, основатель и строитель Игарки. Попыхивая трубкой, он говорил:
— Все флаги в гости к нам, — как это у Пушкина? Порт наш на Енисее и Александр Грин мог бы описать… Место вполне экзотическое, даже, фантастическое, пожалуй…
И после выразительной паузы рассказывал, как однажды случилось ему принимать в Игарке британского парламентария Маттерса (Я: в тексте очерка ошибочно напечатано Маттера) и как впоследствии сформулировал англичанин свои впечатления в газетной статье:
Игарка соединила Сибирь с Карским морем. Благодаря Игарке Енисей теперь течёт на многие тысячи миль дальше, чем природа намеревалась это сделать. Енисей течёт теперь до Лондона, до Гамбурга и Антверпена, до Нью-Йорка.
Продолжая беседу, мы шагали по причалам, и Лавров, перебрасываясь шутками с иностранными моряками, успевал сообщить мне интереснейшие сведения. За последние пять лет арматоры-судовладельцы заметно снизили фрахтовые ставки, подешевели и страховые тарифы. Значит, возросло доверие к мастерству наших ледокольных капитанов, проводящих иностранные суда Карским морем.
«Последнее пятилетие, — тогда в 1934-м было первой юбилейной датой Игарки, Совет Народных Комиссаров СССР отметил её специальным приветствием первожителям Сибирского Заполярья. А Борис Васильевич Лавров был удостоен высшей награды Родины – ордена Ленина. «За заслуги в деле изучения и освоения Арктики», — гласило постановление ЦИКа СССР от 25 июля 1934 года, подписанное М.И. Калининым и А.С.Енукидзе.
«Изучение и освоение». Правительственное решение как бы подводило итог самой начальной, пионерной поре Северного морского пути. Именно в ту пору, организовав коммерческое судоходство в Карском море, наши мореходы, авиаторы и учёные проникали дальше на восток… Была проложена трасса для грузовых судов к берегам Якутии – начальник Первой Ленской экспедиции Лавров возвращался из Тикси через Игарку. А из Владивостока в Мурманск шёл на ледорезе «Литке» профессор Владимир Юльевич Визе, повторяя исторический сквозной рейс «Сибирякова», чтобы надёжно связать полярным путём морские бассейны востока и запада.
Но всё же бесконечно далёким представлялось время, когда станет возможным свободное мореплавание во всей Арктике.
— Нашему поколению, пожалуй, не дожить… — Лавров в раздумье потирал гладко выбритую голову, пыхтел трубкой, а вот вам, юноша…
Разве можно было тогда, в тридцатых годах, представить себе, что на рейде Игарки наш советский флаг станет единственным на всех лесовозах дальнего заграничного плавания. Что грузооборот заполярного порта Сибири превысит две сотни (именно таковы отчётные данные за 1978 год!). Что другой, соседний с Игаркой, енисейский порт Дудинка, связанный железной дорогой (самой северной в мире!) с индустриальным Норильском, будет перерабатывать миллионы тонн и благодаря ледоколам действовать круглый год.
И не мечталось, что доступными для коммерческого мореплавания станут высокие широты (это блистательно продемонстрировал рейс дизель-электрохода «Капитан Мышевский» под проводкой атомного ледокола «Сибирь» в 1978 году). Что годом раньше – в 77-ом Северный полюс будет впервые достигнут морским кораблём в свободном плавании – атомоходом «Арктика».
Сегодня, летом 1979-го, все эти памятные события справедливо соотнести с полувековым юбилеем Игарки.
И еще: уместно её назвать «Игаркой белокаменной» (да простят мне такую литературную вольность старожилы-москвичи).
В самом деле, уже сверху с воздуха, когда самолёт делает круг перед посадкой, в глаза бросаются кварталы современных четырёх-пятиэтажных современных жилых домов, обширный комплекс больничного городка. А при первых шагах по городской территории поражает, что нет больше под ногами прыгающих дощатых мостков. Как нет и бревенчатых мостовых, посыпанных опилками. Не найдёшь и предостерегавших когда-то надписей на перекрёстках: «Курить на улицах города воспрещено». Под ногами пешеходов, под колёсами автомашин теперь бетон и асфальт.
В любой квартире каменного дома (а такие строения составляют почти треть всего жилого фонда) – водопроводные краны, ванны. Новым многоквартирным домом (в 5,5 – 6 тысяч квадратных метров) каждый год пополняется жилой фонд города. А нынче к юбилею сооружается и первая «девятиэтажка», по игарским масштабам прямо-таки небоскрёб!
Деревянные стены многих старых домов, потемневшие от дождей и снегопадов, выглядят опрятно под светлой штукатуркой. А вывеска под крышей универмага прямо-таки веселит: «Егорка».
С некоторых пор стало привычным называть магазины именами героев былинного эпоса. В Москве появились «Руслан» и «Людмила», в Ярославле – «Ярославна», в Норильске – «Святослав». Не отстаёт от моды и Игарка. Как явствует из справочной таблички у входной двери универмага «Егорка Ширяев – бывалый енисейский лоцман и рыбак, основатель «Игоркина зимовья». (Я: на
самом деле, эта версия ошибочная, Егор Ширяев – литературный герой. Версию основания города смотри в моём очерке «Как и Москва, Игарка названа по реке, на которой она стоит»).
Очевидны и ближайшие перспективы развития. Поставки на экспорт леса возросли по сравнению с 1929 годом почти в 15 раз. Заново отстроен оснащённый современной техникой первый лесоцех реконструируемого комбината. Строится второй лесоцех. Сооружается новый портовый причал. И что, пожалуй, самое значительное в современном облике Игарки – неподалёку от неё на Курейке – порожистом притоке Енисея строится гидростанция. Для этой стройки – главный путь снабжения – река. Через Игарский порт идёт подвоз туда материалов, оборудования. А со временем, когда протянется над тундрой и тайной ЛЭП, ток с Курейки придёт в Игарку. Курейский рабочий посёлок гидростроителей на 3,5 тысячи человек, приписанный к Игарке, даёт ощутимый прирост населения городу.
Хорошее, радостное для игарчан должно наступить время с постройкой ЛЭП от Курейской ГЭС. Значительно улучшит электроснабжение и ЛЭП, уже прокладываемая сюда, от действующей Хантайской электростанции.
В серьёзном долгу перед игарчанами и строители городского водопровода. Ведь централизованным водоснабжением обеспечены пока лишь каменные дома. А жителям остальных кварталов куда податься? Их-то как-никак большинство (более двух третей!).
Обо всём этом уместно напомнить сегодня, в день пятидесятилетия Игарки. Большого внимания требует к себе этот город, являющийся не только первенцем индустриализации Заполярья, но и важным культурным центром. Питомцы Игарского педагогического училища народов Севера вот уже более сорока лет служат делу коммунистического просвещения в посёлках и кочевых становищах оленеводов, охотников, рыбаков.
Вспомнилась мне книга «Мы из Игарки», когда-то широко известная, написанная здешними пионерами и школьниками по совету Максима Горького. Где-то теперь её юные авторы, давно ставшие взрослыми, даже пожилыми людьми? Как-то сложилась их судьба?
Хочется верить, что не забыто обращение великого писателя к детворе: «Во тьме полярной ночи ярко горит солнце человеческого разума», что «игарский патриотизм» первых пятилеток будет вечен.
С.Морозов, действительный член Географического общества СССР.
газета «Известия Советов народных депутатов СССР» за 29 июня 1979 года, № 150 (19216).
Портрет Саввы Тимофеевича Морозова – скан фотографии из книги «Дед умер молодым», фото Игарки 1979 года фотографа В.И.Чин-мо-цая.
Очень эдорово.Прочитал с удовольствием. Огромное спасибо.Узнал ещё одну страницу нашего города-порта