«…И во тьме полярной ночи ярко горит солнце человеческого разума…»
(из письма А.М.Горького пионерам Игарки)
Города рождаются по-разному и разную имеют судьбу. Жизнь одних исчисляется столетиями. Приезжие с благоговением осматривают замшелые древности, оставшиеся от времен минувших, дивятся архитектуре подслеповатых толстостенных домов, построенных, может быть, еще при Иване Грозном, и в местном музее подолгу простаивают у витрин, где собраны вещественные напластования различных эпох, пережитых городом.
Другие города сравнительно молоды. В эпоху капитализма их родила конкуренция и жажда наживы. Тут нет древностей. В списках достопримечательностей фигурировали салотопенные заводы, крупорушки, кожевенные предприятия, торговые ряды, да питейные заведения. Строились эти города неряшливо, но сравнительно быстро. Жили тусклой жизнью провинции, на карте помечались небольшими кружками, а славились или какими-нибудь необыкновенными пирогами, выпекаемыми здесь, или шубами, на редкость прочно изготавливаемыми местными мастерами, или лихой традиционной гулянкой в престольный праздник.
Но есть города, вся история которых исчисляется немногими годами, а хронология ведется с октября 1917 года. Есть города еще более молодые, рожденные в годы двух сталинских пятилеток, преобразовавших бывшее «государство уездное» в могучую социалистическую державу. Там, где полсотни лет назад на берегу Оби шумел сосновый бор, выстроен Новосибирск, город, по количеству жителей уступающий место всего 14 городам Союза. Население его постепенно приближается к полумиллиону. Новосибирск рожден революцией. В низовьях Амура молодыми энтузиастами выстроен Комсомольск. В низовьях Енисея, на берегу глубоководной протоки, выстроена Игарка. Комсомольск и Игарка – дети пятилеток.
Игарка – город пионерского возраста. Вчера ей исполнилось десять лет. Как будто и дата незначительная, и юбилей справлять рановато – всего только десять лет! Но иногда десять лет бывают более богатыми и насыщенными, чем сто. Такие именно годы пережила Игарка.
Игарка – создание человеческого разума, разума большевиков, осветившего тьму полярной ночи. Строительство этого далекого города было частицей грандиозного плана подъема и расцвета нашего севера, осуществляемого с железной последовательностью. Рейс армады советских воздушных кораблей на Северный полюс и закладка Игарского лесокомбината, проходка штольни в богатых углем и рудами Норильских горах и выезд красночумовцев в Хатангскую тундру – всё это объединено общей целеустремленностью – сделать наши северные окраины цветущими, полностью вовлечь их в орбиту хозяйственной и политической жизни страны.
Давно было известно, что Енисей – отличная дорога к Северному Ледовитому океану, откуда корабли могут пробраться в любую страну, в любой порт мира. Но решение этой заманчивой транспортной задачи было не под силу ни предпринимателям, ни царскому правительству. Правда, неукротимый дух исследования, присущий русским, побуждал отдельных смельчаков искать практическое решение вопроса. Так, экипаж шхуны «Утренняя заря» провёл своё судёнышко из Енисейска в Петербург. Но только большевики по-настоящему, с размахом и деловитостью взялись за проблему Северного морского пути, за превращение его в нормально действующую водную магистраль.
Началось это в 1920 году, когда из сибирских рек ушли в море караваны с хлебом для голодающей европейской части республики. Они доставили груз в Архангельск, положив тем самым начало ежегодным экспедициям, прозванным Карскими. Впоследствии, когда страна окрепла и возмужала, появилась необходимость дать выход сибирскому лесу на мировой рынок. Карские экспедиции стали экспортно-импортными. С каждым годом всё большее количество кораблей под флагами разных стран отправлялось к Оби и Енисею за первосортной доской. Корабли встречали советский флот, выходивший им навстречу. На открытом рейде производилась перегрузка, зависящая от капризов переменчивой арктической погоды. Это было и дорого и неудобно.
Тогда партии гидрографов получили правительственное задание: отыскать на Енисее такое место, куда могли бы свободно заходить океанские лесовозы, где можно было бы построить город-порт с лесообрабатывающей промышленностью.
Такое место удалось найти. Изыскатели облюбовали глубоководную Игарскую протоку, в 725 километрах от устья Енисея и в 1930 километрах от Красноярска. На берегах Енисея здесь жило несколько семей русских и националов, промышлявших рыбу и зверя. Поселок назывался «Игаркино зимовье».
Так летом 1929 года был заложен первый камень Игарки. Затем началось строительство города на 67 параллели. Пароходы привезли и выгрузили на берег первые партии строителей, разбивший палаточный лагерь прямо на водоточащей земле. Плотники начали борьбу с вечной мерзлотой; борьба была длительной и упорной. Прочно сколоченные бараки вдруг начали оседать, печи – давать трещины. Быстро наступила зима, а с нею пришли пурги, темнота полярной ночи, тоска по теплым родным местам. Трудно пришлось первым игарцам! Но город рос наперекор сопротивляющейся природе, наперекор зловещему карканью продажных писак за рубежом. Задымились трубы лесозаводов, наготу земли прикрыли деревянные мостовые, открылись ларьки и магазины, штабелям желтой, как сливочное масло, доски стало тесно на лесоэкспортной бирже.
Однажды скромный пилот Енисейской авиалинии Василий Сергеевич Молоков – «дядя Вася», как его тогда называли друзья, — провёл свою птицу над Енисеем и посадил ее в Игарке. Игарка оказалась связанной с магистралью кратчайшей воздушной дорогой. Агрономы, обосновавшись на острове против лесокомбината, устроили там совхоз «Полярный». Оказалось, что здесь могут вызревать овощи — надо только приноровиться к короткому лету, взнуздать природу, собрать все калории тепла, отпускаемые солнцем Заполярью. К этому времени Игарка приобрела черты настоящего города, её улицы получили названия и украсились большими двухэтажными домами.
Стала выходить своя игарская газета «Большевик Заполярья». Лес к причалам стали возить быстрые мотовозы, в новый просторный театр приехала на гастроли труппа артистов орденоносного Большого театра Союза ССР. Следом за Большим театром в гости к игарцам пожаловал Малый. Игарцы увидели на своей сцене бессмертного Островского. Главные роли в пьесе «На бойком месте» исполняли народная артистка СССР В.Н.Пашенная и ныне покойный заслуженный артист Костромской. Позднее в Игарке образовался собственный драматический театр.
Незаметно молва об Игарке перешла за границы края, за границы страны. Её увозили с собой английские, норвежские, латвийские моряки с пароходов, грузившихся в протоке в горячие дни Карской. Они рассказывали у себя на родине о её новых причалах, об интернациональном клубе, о стахановцах, досрочно грузивших трюмы лесовозов, о традиционных футбольных матчах между иностранцами и игарцами, почти всегда заканчивающихся победами последних. Побывали в Игарке и журналисты из лондонских и нью-йоркских газет. Автор этих строк беседовал в прошлом году в Игарке с господином Гендерсоном, первым секретарем американского посольства в Москве. Г-н Гендерсон получил новое дипломатическое назначение, но прежде, чем покинуть Советский Союз, он решил побывать в Игарке. С утра до вечера, без устали бродил он по городу, выражая полное удовлетворение виденным. Между прочим, г-н Гендерсон отправил в подарок своим американским друзьям в Москве… игарские огурцы.
К тому времени, когда г-н Гендерсон был в Игарке, на полках ее библиотек было уже свыше 30 тысяч книг, в протоку пришло 35 иностранных кораблей, 70 стахановцев Игарки отдыхали тогда на курортах , в кинотеатре за год был поставлен 321 сеанс, театр дал 185 спектаклей, по утрам улицы города заполняли 2700 школьников, спешащих на уроки. Такие штрихи характеризовали бывшее «Игаркино зимовье» на десятый год после его переименования в город Игарку!
Игарка выросла буквально на наших глазах, и потому она нам особенно дорога. Её история короткая, но яркая. Недаром о заполярном городе столько писалось в газетах и журналах. Недаром в свое время А.М.Горький горячо одобрил затею игарских пионеров – написать о своем городе и о себе. Он предвидел, что это будет интересная и поучительная книга. Книга вышла, встретила теплый приём; её сочли возможным экспонировать на международной выставке в Нью-Йорке. История Игарки послужила писателю А.Кожевникову канвой для романа «Брат океана». Эти факты говорят сами за себя.
Долгое время со словом Игарка связывалось представление о чем-то очень далёком, очень северном и очень экзотическом. Хотя географически в положении города за десятилетие почти ничего не изменилось, но экзотика с него сильно слиняла. И к лучшему! Теперь на путешествие в Игарку из Красноярска летом на самолёте нужно затратить всего восемь часов. Краевые газеты игарцы могут читать в день их выхода. Город обстроился солидно и хозяйственно, основательно благоустроился, подтянулся к уровню городов «на магистрали». Игарцы получили всё, что нужно для культурной жизни и плодотворной работы.
И нам кажется, что сейчас Игарка хороша именно некоторой своей будничностью. Прошла пора, когда о ней кричали слишком много, и слишком громко, называя столицей Заполярья, городом Солнца и другими гиперболическими наименованиями. Не в том величие Игарки, что она будет отличаться от сотен других советских городов, а в том, что она станет очень на них похожа. Если по её улицам ездят на собаках и оленях, то это, конечно, очень экзотично для новичка, но весьма обыкновенно для широт, на которых она расположена. А вот когда приезжий попадает в совхоз «Полярный» и видит там чахлый плодовый садик, на который, скажем, в Ельце никто бы смотреть не стал – пусть он снимет шляпу перед настойчивым человеческим трудом, покорившим природу, изменившим устоявшиеся понятия.
… Сейчас над Игаркой светит незаходящее летнее солнце и ночь похожа на день. На лесной бирже, по узким проездам бегают лесовозы. Бракёры придирчиво отбирают пахучие доски. Приближается Карская. Скоро оживёт протока, оживут причалы, услышат игарские улицы непонятный нерусский разговор. И стандарты экспортной доски перейдут с биржи в тёмные трюмы, где проворные стивидоры разложат их в строгой последовательности, чтобы легче шла выгрузка в Ливерпуле, в Бергене, в Лондоне. Через моря и океаны начнет своё путешествие добротный советский лес с маркой города, которому всего десять лет — с маркой нашей Игарки.
Георгий Кублицкий.
Газета «Красноярский рабочий» 14.06.1939 года
Комментарий В.А.Гапеенко
Жесток и груб человек. Листая подшивки краевой газеты «Красноярский рабочий» конца 20-х – 30-х годов в краевой научной библиотеке, я то и дело натыкалась на варварски вырезанные и унесенные с собой недобросовестным читателем газетные статьи. Судя по ссылкам, которые у меня имелись от краеведов, это были первые публикации о нашем городе. Обидно, что они стали украшением частного архива какого-то, вероятно, уже и почившего в бозе «исследователя». Тем более, мне было безудержно радостно, когда я все-таки находила иногда скромную в несколько строк информацию, а реже очерк, либо зарисовку по заданной теме.
Но вот в номере 134 от 14 июня 1939 года нетронутой сохранилась целая полоса материалов «Социалистической Игарке – десять лет», украшенная тремя фотографиями известного фотокорреспондента вначале игарской, а впоследствии и краевой газеты Семена Малобицкого и стихотворением известного сибирского поэта, бывшего игарского учителя литературы Игнатия Рождественского — «Игарка». Многим знакомо оно: «Игарка – простое и ясное имя…» С интересом прочла и интервью с секретарем ГК ВКП (б) – «первым лицом» в городе – Хлопковым «Цифры роста», и репортаж работника горкома комсомола А.Балакшина «У телефона –Игарка». Наиболее объемные на полосе две статьи: «Заполярный промышленный центра» диспетчера лесокомбината В.Синицина и очерк ставшего впоследствии известного сибирского писателя Георгий Кублицкого «Наша Игарка».
Полностью решила воспроизвести в рубрике «Раритеты» для интересующихся историей города последнюю из упомянутых мною статей.
И еще интересный факт: из материалов номера становится известной дата, считавшаяся изначально Днем основания города – 13 июня 1929 года.
Я уже упомянула, что номер вышел в свет 14 июня. Интервью же с заведующим отделом пропаганды и агитации горкома комсомола А.Балакшиным, начинается так: «Вчера, в час местного времени, редакция газеты «Красноярский рабочий» связалась по прямому проводу с Игаркой».
И вот что рассказал Александр: «Десятилетие Игарки исполняется сегодня». (Следовательно, определяем дату, как 13 июня). Далее читаем: «Однако, трудящиеся города решили широко провести празднества в выходной день, 18 июня. Сейчас деятельно к ним готовимся».
То ли потому что число 13 считается не вполне счастливым, то ли в связи с тем, что празднования в каждый юбилейный год планировалось исходя из погодных условий, приближенно к выходным дням, но в редакционной статье к 30-летию города в том же «Красноярском рабочем» уже находим другую дату. Автор И.Ашев пишет: «20 июля 1929 года на правом возвышенном берегу Енисея высадилась первая группа строителей».
В мою бытность в Игарке празднование приурочивалось ко Дню молодежи – 27 июня, либо ко Дню работников морского и речного флота – в первое воскресенье июля. Обычно первая декада июля в Игарке – самое благоприятное по погодным условиям время, располагающее к проведению широких торжеств на открытом воздухе. А 80-летие города, как известно, провели и вовсе в средине августа. Так постепенно истинная дата основания города, о которой говорили первостроители, забылась.
В краевом архиве, знакомясь с материалами о проведении в декабре 1931 года первой партийной конференции, я увидела и еще один интересный, но ныне забытый факт. Оказывается, при преобразовании рабочего поселка Игарка Туруханского района в город, рассматривался и такой вариант его названия как «Игарск», наверное, по аналогии с Красноярском, Туруханском, Енисейском, и так далее. Игарск — на мой взгляд – совсем неблагозвучное, «рычаще-раскатистое» и какое-то куцее название. То ли дело Игарка – город с женским именем и чем-то сродни – Москве.
Фото из I издания книги «Мы из Игарки», 1938 год.
