Когда Виктор Пузиков вернулся в родную деревню с царской военной службы, тяжёлая нужда в семье заставила его батрачить у богатого сельчанина Романа Казанцева. Было это в Больше-Муртинской волости Енисейской губернии. Работать приходилось от зари до зари, не разогнув спины. И лишь с приходом революции в стране произошли значительные перемены. В 1929 году Виктор Пузиков законтрактовался и поехал на далёкую северную окраину родины на новостройку. 13 июня вместе с первой партией строителей он высадился на неприветливый пустынный берег Самоедской протоки. Там, где потом пролегла первая улица нового города – улица Портовая, Виктор Пузиков сильными взмахами топора валил замшелые кедрачи и ели.
Зимой пошла из Игарки санная почта, Пузиков написал письмо жене, послал денег, и весной 30-го, вслед за отступающими на север льдинами, приехала к плотнику и его семья. Шли годы, город строился. Виктор Пузиков перешёл работать бракёром на биржу пиломатериалов, жена хозяйничала дома. В 1935 году Пелагея Яковлевна первой из игарских женщин испробовала, могут ли на Севере вызревать овощи. На вскопанном клочке земли, обращённом к солнцу, Пузикова посадила капусту, картофель, редис, редьку, огурцы и даже лук-батун. Всё, что было посажено, созрело великолепно. Пелагее Яковлевне завком лесокомбината выдал премию. О семье, где в то время росло уже восемь детей, писал в 1939 в газете «Большевик Заполярья», корреспондент Алексей Калачинский. Очерк назывался «Семья счастливых».
Виктор Пузиков и сам немногим ранее делился с горожанами своими планами: «Что и сказать? Ехал сюда на полтора года, а вот незаметно сжился. И в этом году я ещё не думаю покидать Игарку. Хочу пожить побольше: меня уж очень интересует новое строительство, хочу посмотреть новый социалистический город «Большую Игарку». Вся моя семья готовится к первомайскому празднику. Детям пошиты обновы — пальто, платья, куплены новые ботинки с галошами. Жена моя Пелагея Яковлевна шьёт себе батистовые блузки и шевиотовую юбку. Приводим в порядок квартиру, делаем побелку. Вместо цветов наши окна в квартире украшают срезанные в лесу и распустившиеся зелёные побеги берёзок. Жена будет печь разные пироги, зажарит окорок от выкормленной своей свиньи. Пойдём на первомайскую демонстрацию. Потом будем принимать дома гостей». (Газета «Большевик Заполярья» 23.04.1936)
Первостроитель Виктор Пузиков в числе первых ушёл из Игарки на фронт.
Воевали и его сыновья: Александр, 1919 года рождения, Михаил, 1921 года рождения, Георгий, 1923 года рождения. С фронта вернулся лишь самый младший из них – Георгий Викторович Пузиков.
12 декабря 1942 года под городом Погорелое Городище в Калининской области рядовой 920 стрелкового полка Виктор Емельянович Пузиков получил сквозное пулевое ранение позвоночника с повреждением спинного мозга. Его доставили в эвакогоспиталь в шоковом состоянии и без документов. Спустя два дня, не приходя в сознание, глава семейного клана Пузиковых умер, так и не увидев более «Большой Игарки».
Старший сын Пузиковых Александр пропал без вести в феврале 1943 года. Он успел призваться на службу в мирное время в августе 1939, дослужился до звания сержанта, был командиром отделения. 30 октября 1941 года матери в Игарку от сына пришло единственное письмо с фронта. И только в марте 1948 года Пелагее Яковлевне сообщили, что Александр числится пропавшим без вести ещё с февраля 1943 года.
Военная судьба оказалась более благосклонна к среднему брату Михаилу. Командир артиллерийского орудия старший сержант Михаил Пузиков стрелял метко: трижды был награждён медалями «За отвагу», орденами Славы 3 степени и Красной Звезды. На его личном счёте, если можно было бы всё сложить, были уничтоженные им три 75-миллиметровые и две 37-миллиметровые пушки противника, а также шестнадцать станковых пулемётов, три разбитых дзота, немецкий наблюдательный пункт, около восьмидесяти солдат противника. За жизни отца и брата Михаил рассчитался сполна, но и свою не уберёг.
В боях за освобождение Прибалтики 21-23 декабря 1944 года орудие Пузикова стреляло также метко, отражая одну за другой атаки противника. Снова и снова немцы контратаковали наши позиции, но все атаки гитлеровцев мужественный командир отбил огнём артиллерийской наводки. При отражении пятой контратаки Пузиков был убит. За этот бой наш земляк был посмертно награждён орденом Отечественной войны 1 степени.
О многих игарских семьях можно было бы рассказать подобное. Жили, работали, мечтали о светлом будущем, строили планы. Воевали, не щадя живота своего. Отдавали лучшее, что было у них, — жизнь. Таков финал предвоенному очерку «Семья счастливых» дописала своей костлявой рукой война.
После того, как наступление немецких войск на Москву было остановлено, игарчане воевали в составе частей на Калининском направлении.
5 февраля 1942 года в составе Первой ударной армии 44 отдельная стрелковая бригада была передана Северо-Западному фронту. За короткий срок в район станции Бологое была переброшена целая армия. Дальше предстоял 150 километровый путь пешком. Чтобы понять, много это или мало для пеших людей, сравним известное нам расстояние между современным посёлком Светлогорск и Игаркой. По воздуху оно составляет 96 километров. Мы преодолеваем его на вертолёте за тридцать минут. Что значит идти пешком в сорокаградусный мороз, с оружием и обмундированиям, говорить не стоит. И так понятно.
Глубокий снег, сильные морозы, постоянные бомбёжки с воздуха — таковыми были условия продвижения на всём пути наших солдат первой военной зимой. Питание почти всегда всухомятку: немцы старались разбомбить в первую очередь полевые кухни. Справа и слева оставалась полуокружённая немецкая группировка в районе города Демянска.
В составе бригады воевал старший лейтенант командир отделения отдельной сапёрной роты Сидор Георгиевич Вильский, однофамилец будущего Героя Советского Союза
Вениамина Вильского. Неоднократно Сидор Георгиевич ходил в инженерную разведку и приносил сведения о типе вооружений противника. В ночь с 14 на 15 января 1942 года у деревни Круглово под ружейно-пулемётным огнём противника он подполз к вражескому ДЗОТу и взорвал его.
Бесстрашный командир одним из первых известных нам игарцев был награждён орденом Красного знамени, Указ об этом был подписан в Москве 30 января 1942 года.
Немецкая авиация начала бомбить город Белый с 4 июля 1941 года, далее бомбардировки происходили постоянно. 4 октября 1941 года фашисты оккупировали город. К вечеру 5 октября 1941 года весь Бельский район оказался в оккупации, она длилась 522 дня.
Под городом Белый сибиряки вели ожесточенные бои с хорошо укрепленными частями группы «Центр», отвлекая силы немцев от Сталинграда. Политработник 17 стрелковой дивизии сибиряков Иван Петрович Сенкевич вспоминал, что в феврале 1942 года стоя в обороне под городом Белый дивизия активных боевых действий не вела. Но положение было напряжённым. Кончались боеприпасы, не было продовольствия, редели ряды частей. Тылы и базы по-прежнему были отрезаны. Но и в этом тяжёлом положении воины самоотверженно держали оборону, находясь, как говорится, на «подножном корме». Местные жители отдавали всё, что могли. Вначале хлеб пекли женщины в своих печах из муки разного зерна, соли не было. Затем организовали дивизионную хлебопекарню, примитивную мельницу. Жители отдавали свой скот, оставляя по одной корове на два двора. Особенно ощущался табачный голод. Курили мох, выдёргивая из стен домов и добавляя сухие берёзовые листья. Бывало трудно с боеприпасами и оружием. С помощью населения отыскали склады боеприпасов и оружия, оставленные нашими солдатами при отступлении в 1941 году. Использовали и трофейное оружие. Притащили с нейтральной полосы оставленную немцами малокалиберную пушку, отремонтировали, и из этого оружия стреляли по его хозяевам»… (ГАКК Фонд П-42, оп.8, д.594, лист 51)
В боях за город Белый 30 сентября 1942 года при атаке противника одним из первых ворвался в траншею автоматчик Анатолий Иванович Шиповалов, наш земляк. Он лично уничтожил троих немцев и семерых принудил сдаться в плен. Продолжая наступление, вдвоём с товарищем гранатами красноармеец подбил два броневика и уничтожил их экипажи. При этом товарищ Шиповалов дважды был тяжело ранен: в голову пулей и получил сквозное ранение голени.
Ефрейтор Фёдор Петрович Парилов всю войну был шофёром, с 25 июля 1941 года колесил по дорогам Калининской области. Его ЗИС-5 доставлял по бездорожью боеприпасы артиллерийским батареям. Случалось, машина попадала под шквальный артиллерийский и миномётный обстрел. Но, умело маневрируя автомобилем, сметливый игарец всегда прибывал в пункт назначения вовремя. В декабре 1942 года при эвакуации раненых в армейский госпиталь в районе деревни Ново-Екатериновка машина забуксовала, дорога была занесена снегом. Фёдор ночью добрался до деревни, поднял население для расчистки дороги и доставил тяжело раненых в госпиталь. При награждении водителя Парилова медалью «За боевые заслуги» отмечалось, что, несмотря на то, что автомобиль прошёл уже восемьдесят тысяч километров, он находится в отличном состоянии.
Начиная с Калининского фронта, всю войну ездовым транспортной роты служил рядовой Андрей Андреевич Ярлыков. Правда, эта должность не значила, что он «крутил баранку», в его распоряжении был не автомобиль, а лошадь. И отношения между бойцом и «средством его передвижения» были иными, чем у шофёра с автомобилем. Коня надо
было накормить, ухаживать за ним, беречь при обстреле, лошади, ведь, — животные пугливые. Но задачи, что у водителей, что у ездовых были единые – подвоз боеприпасов и питания на передовую, вывоз раненых с поля боя. Животное Андрей Андреевич берёг, а вот себя не очень – дважды был ранен игарец, трижды награждён правительственными наградами.
Привыкшие к охоте в мирное время северяне всегда отличались меткостью глаза, сноровкой, терпением, сметливостью, скрупулёзностью. Не случайно, на фронте они становились снайперами и сапёрами – элитные специальности среди общего числа воюющих. Самым знаменитым снайпером из игарцев можно назвать Ивана Павловича Гореликова, Героя Советского Союза. Но известны и имена других, к примеру, Василия Тимофеевича Слепцова, воевавшего на Калининском фронте.
К сожалению, общее количество убитых Слепцовым недругов, не известно. Но за первых двадцать пять уничтоженных фашистов 16 сентября 1942 года он был награждён орденом Красной Звезды. Видимо, в какой-то момент выследили и немцы нашего стрелка, он был ранен и направлен для лечения в медсанбат.
А в Игарку отцу Тимофею Дмитриевичу ушло извещение. Текст гласил, что согласно Донесению о безвозвратных потерях 379 стрелковой дивизии, ефрейтор Василий Тимофеевич Слепцов убит в бою у деревни Федорково Ржевского района Калининской области 31 июля 1942 года. Только, верны ли были сведения о смерти, до сих пор точно не известно. В наградном листе, составленном 6 августа 1942 года командиром стрелкового полка, где служил наш земляк, говорилось, что боец ранен и направлен на лечение в медсанбат. Само награждение датировано 16 сентября 1942 года. Разнятся и данные о месте призыва – Козульский или Игарский военкомат.
К сожалению, чем больше проходит времени, тем труднее становится установить истину.
Ещё запутаннее оказались сведения о снайпере Иване Павловиче Гореликове. В одних книгах пишется, что он призывался Енисейским, в других Северо-Енисейским военкоматом Красноярского края. Его как Героя Советского Союза помнят и почитают и в этих двух районах, и в Кемеровской области, где он жил в последние годы, умер и похоронен. И незаслуженно «замалчивают» героя в администрации города Игарки, хотя я и пишу о нём с 2005 года.
По моим сведениям, трудовая биография Гореликова началась в 1934 году в посёлке Соврудник Северо-Енисейского района, где он работал часовым мастером в механической мастерской. В 1939 году семья Гореликовых переехала в Игарку. Иван Павлович работал слесарем в мастерских затона в Игарском речном порту. В навигацию 1941 года был командирован в Подтёсово Енисейского района на ремонт судов. В Игарке у него оставались жена и две дочери. (Может быть, их потомки дадут о себе знать?!)
Продолжая самостоятельно поиск, я недавно обнаружила материал в газете «Большевик Заполярья» за 7 февраля 1936 года: «Книга и газета в цехе»: «Ежедневно в механическом цехе затона собираются в обед рабочие послушать чтение книги или газеты. Время на чтение остаётся немного – 30-40 минут, поэтому их стараются не терять. Обычно для читок собираются у верстака бригадира Гореликова – около печки. Там можно покурить и слушать».
Иван Гореликов был призван на фронт Енисейским районным военкоматом 27 августа 1941 года, окончил курсы младших лейтенантов и с июля 1942 года в качестве командира взвода снайперов прибыл на фронт. Для снайперской работы у него были все данные: меткий глаз и сноровка охотника, точность, терпение.
«Обмундирование на нём ладно пригнано, он всегда подтянут, приказания отдаёт кратко, ясно» — писали о нём в специально изданной Главным политическим управлением Красной Армии брошюре. И не писать о нём было нельзя. Судите сами.
За два с небольшим месяца войны на его счету уже значилось 264 убитых врага. Гитлеровцев он образно называл «короедами». А их надо уничтожать, считал снайпер. Действовал Гореликов не в одиночку. К моменту издания этой брошюры он уже обучил снайперскому делу 87 человек. Снайперы бесстрашно сражались и в одиночку, и в групповом бою, беря «на мушку» в первую очередь офицеров и пулемётчиков, тем самым внося смятение в ряды наступающих немцев.
О снайпере Иване Гореликове писал Илья Эренбург, точнее, именно к Гореликову обращался знаменитый писатель с письмом: «Мне хочется поблагодарить Вас за Ваши высокие дела. Вы уничтожили 323 фашиста. Вы спасли этим сотни русских жизней. Вы спасли этим большое село. Вы спасли этим стариков и детей, дома и книги. Я, писатель, хочу пожать крепко Вашу руку воина. Если я могу писать — это потому, что Вы хорошо стреляете…
Я Вам желаю, дорогой товарищ Гореликов, боевого счастья. У Вас крепкая рука, острый глаз, горячее сердце, ясная голова. Я желаю Вам убить последнего фашиста в тот изумительный день, когда над нашей измученной страной взойдёт солнце победы».
Снайпер ответил писателю кратко. «На нашем счету на сегодняшний день числится 1263 убитых гитлеровца. И можете быть уверены, дорогой товарищ Эренбург, что этот счёт будет умножен».
Получив известие о том, что Гореликов лично истребил уже триста тридцать восемь оккупантов, Илья Оренбург в одном из своих очерков вновь обратился к образу нашего земляка, размышляя: «В чём сила лейтенанта Ивана Гореликова? Он умеет выражать свои чувства. Он стреляет так, как искусный поэт слагает стихи. В сердце Гореликова огонь. Но гнев не помутит зоркого глаза снайпера, не заставит его выстрелить до времени. У Гореликова спокойствие, которое рождено большой страстью и большим мастерством. Когда Гореликов проклинает фашиста, он проклинает свинцом. Гореликов говорит гаду: «Умри», и гад действительно умирает… Велика заслуга Ивана Гореликова перед Родиной».
Ни о ком из игарчан так более не писали. Командующий 61 армией генерал-лейтенант Белов вручил ему свой именной автоматический карабин. О снайпере Иване Гореликове слагали куплеты:
Бьёт фашиста снайпер в лоб,
Знай Гореликова силу:
Что ни выстрел – сразу гроб,
Что ни пуля – то могила.
Или вот еще:
У Гореликова счёт
Изумительно растёт.
Этот снайпер в ад отправил
Фрицев более двух рот.
Но самой большой наградой для воина стало присвоено ему звание Героя Советского Союза за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецко-фашистскими захватчиками и проявленные при этом отвагу и геройство. Указ Президиума Верховного Совета СССР об этом был подписан 28 апреля 1943 года. К тому моменту Иван Гореликов лично убил 305 немецких солдат и офицеров и свыше 60 ранил, а вся его группа за это время уничтожила 1229 фрицев.
По неполным данным на счету снайпера Гореликова свыше 400 немецких солдат, а если взять вместе с обученными им и подготовленными к самостоятельной работе снайперами, то свыше 1300 фашистских нечистей. Он входит в тридцатку лучших снайперов второй мировой войны, занимая 29 место.
После тяжелого ранения в августе 1944 года старший лейтенант Гореликов был отправлен в запас. «После этого он жил и работал в Игарке», — так закончила очерк «Не просто снайпер, а герой» научный сотрудник Енисейского краеведческого музея М.Шумилова в городской газете «Енисейская правда» в мае 2005 года. Есть ссылки о том, что после демобилизации он вернулся в Игарку и в материалах, размещённых в интернете. Об этом же говорит в книге «Рубежи бессмертия» писатель Михаил Глазков: «С 1939 – в Игарке слесарь механических мастерских. Призван август 1941». Так ли это на самом деле? Я продолжаю поиск.
К сожалению, обращение к кемеровчанам пока не дали положительных результатов. Не откликнулись потомки дочерей героя. Зато из Москвы отозвалась дочь снайпера Наталья Ивановна. Ей тоже интересна послевоенная судьба отца.
Если прочесть далее заметку из городской газеты о чтении во время обеденного перерыва в бригаде Гореликова в затоне, что следующий абзац таков: «Читает обычно комсомолец Балабаев – слесарь-стахановец из бригады Булаева».
Михаил Николаевич Балабаев в августе 1939 года во время очередного призыва, ушёл в ряды Красной Армии, успел повоевать, а в 1942 вернулся раненным в город, работал начальником электростанции судоремонтных мастерских.
Иван Иванович Булаев был призван на фронт в июне 1942 года, а в мае 43-ьего пропал без вести.
Но вернёмся на Калининский фронт. В Калининской области за время боевых действий все деревни были разрушены, сожжены. Стояли одни кирпичные печки и трубы. Взрослого гражданского населения почти не осталось – одни дети да старики. Они жили в ямах под разрушенными домами.
В ожесточенных боях 1941-1943 годов на территории Бельского района погибло более 30 тысяч человек.
За два года войны навечно в Калининской, ныне Тверской земле остались лежать игарцы: Фёдор Иванович Арефьев, Филипп Георгиевич Барков, Виктор Григорьевич Батуев, Владимир Иванович Бондарев, Митрофан Николаевич Галушкин, Пётр Тимофеевич Дикунов, Василий Архипович Себякин, Василий Тимофеевич Слепцов, Иван Михайлович Хлынов, Михаил Афанасьевич Шмаков, Василий Филиппович Шненко.
Умерли от ран: Алексей Григорьевич Глазов, Николай Васильевич Дардаев, Людвиг Августович Крейман, Родион Спиридонович Лобенко, Пётр Максимович Мясников.
Для тех, кто знает историю нашего города, знакомо, пожалуй, лишь имя школьника Николая Дардаева, одного из авторов книги «Мы из Игарки». Его подпись стояла под первым письмом ребят Максиму Горькому. Тема, которую юный писатель затронул в своём очерке, была самая радостная для игарчан – начало ледохода и прибытие первого парохода. К сожалению, помощник начальника первой части штаба 136 отдельной стрелковой бригады старший лейтенант Николай Васильевич Дардаев не дожил до очередной весны. От сквозного ранения в живот и кровопотери он скончался 26 ноября 1942 году в деревне Степахино Ржевского района Калининской области.
А город Белый был освобожден в ходе Ржевско-Вяземской наступательной операции 10 марта 1943 года. В память о погибших — Стела на площади Карла Маркса и памятная плита генералу Александру Дмитриевичу Березину – командиру 119 стрелковой дивизии сибиряков, в составе которой воевали и игарчане.
Не менее ожесточённые бои шли в 1942 году и в районе Смоленска. В них тоже принимали участие игарчане. Командир миномётного взвода 1321 стрелкового полка 415 стрелковой дивизии лейтенант Андрей Яковлевич Серяков 6 июня 1942 года в районе деревни Берёзки Смоленской области огнём миномета уничтожил до 20 немецких солдат. При наступлении на город Зубцов взял в плен четырех немцев. А 4 декабря 1942 года при наступлении на город Ржев был тяжело ранен, после длительного излечения в госпитале, признан ограниченно годным и вынужден был вернуться с фронта в Игарку. Работал в Игарском военкомате, готовя на фронт новые силы.
Рядом с Серяковым в составе 537 отдельного минно-сапёрного батальона воевал житель станка Полой Михаил Никифорович Понькин. Он был командиром отделения сапёров. Под непрекращающемся автоматным и ружейно-пулеметным огнём противника под городом Зубцовым на минном поле, находившемся в 55-60 метрах от немецких окоп, красноармеец Понькин обнаружил управляемые минные заграждения, перерезал детонирующие шнуры, электропроводку и обезвредил часть мин. Для наших частей был создан проход и обеспечена возможность атаки немецких позиций. Но и по отважному сапёру был открыт пулемётный огонь. За эту операцию игарец был представлен к ордену Красного Знамени, но получил всего лишь орден Красной Звезды – солдатскую награду. Скупы, ещё скупы были на поощрение штабы наших частей.
В 1941 году всего два наших земляка были удостоены правительственных наград, в 42-ом число награждённых выросло до 61. В последующие годы динамика была такова: 1943 год – 347, 1944 – 631, 1945 – 648.
Чтобы сосредоточить в одном месте данные о награждении игарчан за боевые действия, скажу, что и в последующие годы они были удостоены наград. В 1946 году представлены к правительственным наградам за участие в боевых действиях 4 жителя нашего города, в 1947 — 16, в 1951 году – 11 игарчан. По ряду причин не установлена дата награждения ещё на 62 правительственные награды. Разумеется, что в эти итоговые цифры не включены полученные медали в связи с освобождением отдельных городов: Ленинграда, Сталинграда и так далее. Подробно о наградах и награждённых планирую рассказать в отдельной главе.
Но ещё один скорбный ряд чисел не могу не привести сейчас.
В 1942 году 2 игарчанина были представлены к правительственным наградам посмертно, один из них — Пётр Парфёнович Барбашов. О нём смотри в очерке «Живые всегда перед мёртвыми виноваты».
В 1943 году количество награждённых посмертно наших земляков становится 12 человек, в 1944 году -10, и за неполных 4 месяца последнего года войны эта цифра выросла до 13. Тридцать семь игарчан геройски завершили боевой путь, отдав самое дорогое, что у них было – жизнь. Но к чести их боевых товарищей, командиров надо сказать, что их смерть не оказалась замолчана. Они были представлены посмертно к награждению, в том числе и к высшей награде Званию Героя Советского Союза. Обо всём и обо всех расскажем по хронологии в своё время.
Завершая рассказ о событиях на Калининском фронте и об участии игарчан в Ржевско-Вяземской наступательной операции, должна рассказать и о судьбе тех, кто оказался в плену. В Смоленской области под Федотково 4 апреля попал в плен рядовой Василий Иванович Григорьев, призванный Игарским военкоматом в июле 1941 года. Был ли он в реальности жителем нашего города, либо только призывался Игарским военкоматом. Но в 1949 году, его жена, жительница посёлка Хатанга Александра Ивановна Григорьева, искала его как без вести пропавшего именно через Игарский военкомат. При этом говорила, что последнее письмо от него она получила с дороги в сентябре 1944 года. На самом деле рядовой Василий Григорьев погиб в плену 1 октября 1942 года.
Современное Федотково – маленький посёлочек в Темкинском районе Смоленской области. В нём — сто с небольшим жителей. Федотково известно как стоянка эпохи неолита. Сведений о концентрационных лагерях для военнопленных на его территории я в интернете не обнаружила. Нашла воспоминания выжившего в этом аду бывшего пленника, рассказавшего потомкам, как его вместе с другими окружёнными немцами сотнями безоружных солдат пригнали в загон под открытым небом, огороженный колючей проволокой. Велели размещаться на отдых и сон прямо в лужах на земле. Каждый день колонну военнопленных гоняли на длительные расстояния и вновь возвращали в лагерь. Кормили один раз в несколько дней грязной неочищенной сырой свеклой или картофелем. Ежедневно десятками изнурённые солдаты не поднимались с земли. Где захоронены, не известно.
Так это было в случае с Григорьевым, или нет, точно не установлено. Его фамилию, как и убитых на фронте солдат, потомки внесли на оба городских мемориала в Игарке.
4 июля 1941 года на одном из оперативных совещаний главнокомандующий фашистскими войсками Адольф Гитлер хвастливо заявил: «Я всё время стараюсь поставить себя в положение противника. Практически войну они уже проиграли».
Действительно, во второй половине июля западная часть Смоленской области с городами Смоленск, Рославль, Починок, Рудня, Велиж, Демидов была захвачена гитлеровцами. 12 октября вся область оказалась взята врагом. Везде фашисты установили жестокий военный режим. Любое передвижение населения по области было запрещено. Немцы превратили в развалины города и сёла Смоленщины. Были полностью уничтожены 935 заводов и фабрик, все предприятия транспорта, связи, коммунального хозяйства и торговли, более трёх тысяч учреждений культуры и здравоохранения. За период оккупации области фашисты расстреляли, повесили, сожгли, закопали живыми, отравили ядом, замучили в застенках гестапо 151 тысячу 319 мирных граждан: от грудных детей до глубоких стариков.
Было угнано в Германию 164 тысячи 630 человек, большинство погибло в неволе. На территории Смоленской области гитлеровцы уничтожили 230 тысяч 137 бойцов и командиров Советской Армии, которые оказались в фашистском плену.
Сравнение не для документального очерка о войне, но всё-таки я его приведу: как птица Феникс из руин поднималось гражданское население на борьбу с завоевателями, не испытывая страха и горя ненавистью и желанием отомстить за смерти близких, освободиться от ненавистного врага.
Не испытывая страха, как и в эпизоде с нашим земляком. В сентябре 41-го под Смоленском раненого игарчанина Георгия Алексеевича Коновалова подобрали колхозники из деревни Лыза. Деревня Лыза, расположенная в Монастырщинском районе, в июле 1941 года была оккупирована немцами. И всё-таки нашлась семья смельчаков, приютившая у себя раненого северянина. Лечение было долгим, в течение почти пяти месяцев. По выздоровлении Георгий Алексеевич вступил в партизанский отряд имени К.Е.Ворошилова.
Партизаны взрывали железнодорожные пути, срывая регулярные поставки немцев в свои подразделения. Уничтожали живую силу противника, технику, горючее, боеприпасы и прочие грузы, уцелевшие паровозы и вагоны. Вели «Рельсовую войну».
В отряде имени Ворошилова действовало 254 человека, из них около двух десятков военных. Красноармейцы учили гражданских дисциплине, умению обращаться с оружием, другой военной техникой, помогали разбираться в сложной военной обстановке, разрабатывать операции. Отсюда – гибкая тактика действий партизанских отрядов, их высокая организация.
В августе 1942 года Гитлер издал специальную директиву с требованиями подавления партизанского движения на востоке. В документе признавалось, что партизанское движение на оккупированной территории СССР «угрожает стать серьёзной опасностью для снабжения фронтов и экономической эксплуатации страны». Несколько раз были предприняты немецкие атаки и на партизанскую бригаду, куда входил отряд имени Ворошилова. 17 ноября 1942 года, к примеру, началась блокада партизан, которая
продлилась три дня. В ней были задействованы немецкие войска общей численностью около 17 тысяч человек — с танками, бронемашинами и даже самолётом. Противник окружил лесной массив, где располагались партизанские группы, занял близлежащие деревни и местечки. Но партизаны, умело маневрируя по лесу, вышли из окружения в западном направлении. И так было не один раз. Уходя, партизаны перебазировались в другие районы, либо вновь возвращались на места бывшей дислокации.
Генерал- полковник немецкой армии Рендулин после войны признавался: «Действие советских патриотов на оккупированной территории СССР стали тяжёлым бременем для армии и представляли собой немалую опасность. Ни на одном другом театре военных действий не было такого тесного взаимодействия между партизанами и регулярной армией, как на русском».
В составе партизанского отряда Коновалов действовал до октября 1943 года, затем вновь был в действующей армии. В 1944 году по ранению вернулся в Игарку, работал военруком в средней школе № 4, с февраля 1946 года — следователем городской прокуратуры, а потом и прокурором города Игарки. Он был дружен с моими родителями, а его жена была первой учительницей моего младшего брата Владимира. Но это уже начало шестидесятых годов.
А мы вернёмся с вами вновь на фронты Великой Отечественной войны. Ленинград и Сталинград станут новыми темами для изучения.
Главное фото — из архива семьи участника войны Михаила Яковлевича Тугунова. Игарчане в мирное время.
Спасибо огромное.А то надоели плакальщики из так называемых репрессированых.
Дардаев Николай Васильевич-будет правельнее, я внук его родной сестры Валентины Васильевны.