Астафьев и Игарка: хронограф событий
Файл 05
1966-1967 годы
Написан рассказ «Ясным ли днём» — один из лучших, проникновенных, образно, талантливо написанных, на мой взгляд, рассказов писателя. И название, и лейтмотив рассказа о ветеране войны, потерявшем на фронте ногу, о его жене основан на не раз слышанном в детстве в Игарском детском доме мальчиком Витей Астафьевым романсе в исполнении Александра Пирогова «Ясным ли днём».
«Не хочу хвалиться, будто романс сразу мне понравился, поразил меня», — рассказывал Астафьев автору радиопередачи Виктору Татарскому о детских впечатлениях от услышанного. «Нет. Я «вживался» в него постепенно, и когда слушал Пирогова, то мне он казался не артистом, а очень доступным человеком, может быть, даже из родной моей деревни, который думал вслух, а я слушал его, и отчего-то виделся мне солдат, который сидел в холодном ночном окопе и думал, тосковал о «ней». «Она» мне представлялась какой-то воздушной, заоблачной, взгляду и пониманию моему недоступной… И слова: «Ясным ли днём, или ночью угрюмою всё о тебе я тоскую и думаю» звучали в моей душе с такой грустью и горестью, что иногда хотелось заплакать…» (Астафьев В.П. Нет мне ответа… Эпистолярный дневник 1952-2001, стр.298)
1967 год
В коллективном авторском сборнике «Человеческое сияние», вышедшем в Перми, опубликован рассказ «Дикий лук». (стр.5-28)
Повесть «Кража» пользуется огромной популярностью у читателей, получает у литературных критиков положительную оценку.
8 февраля. В «Литературной газете» опубликована рецензия Ю.Суровцева «Роман и время» о повести В.Астафьева «Кража».
Март. В издательстве «Молодая гвардия» продолжается «работа» над повестью «Кража»: «Неужто вы всерьёз подумали, будто это я дал кастрировать повесть в «Молодой»?» — пишет писатель критику А.Н.Макарову 22.03.1967 года. (Астафьев В.П. «Нет мне ответа… Эпистолярный дневник 1952-2001», стр.105). «…Вот и «Кражу» тоже маринуют. «Виктор Петрович, укажите карандашом все места, где есть расхождения с журнальным вариантом», — говорят. Я отвечаю: «Помилуйте, как можно! После журнала я объёмно перелопачиваю вещь, делаю всеобщую правку, как же я Вам укажу?» (ст.106)
Тогда же Виктор Петрович просит своего друга в Сибири, писателя Ивана Степанова помочь ему достать сибирскую лайку: «Ездил ли ты в Туруханск? Пойми ты мою тоску по собаке, по сибирской! Будем вместе с собачкой тосковать о родине. Да и повод у меня появится к тебе съездить и ещё побывать в Сибири». ( Письмо от 30.03.1967 Астафьев В.П. «Нет мне ответа… Эпистолярный дневник 1952-2001», стр.107).
Новая повесть «Кража» была названа «Примечательной книгой года» и стала предметом жарких обсуждений литературных критиков в столичных и местного уровня журналах:
- Гутин В. в журнале «Юность» (№ 3, стр.87);
- Климов И. «Предверие зрелости» в журнале «В мире книг» (№ 5, стр.28);
- Книпович Е. (в ответе на анкету «Примечательная книга года» в журнале «Москва» (№ 1, стр.196);
- Костржевская Н. «Выходит человек в мир» в альманахе «Подъём» (№ 3, стр.149-152);
- Левин Ф. «Детский дом в Краесветске» в журнале «Новый мир» (№ 6, стр.260-263);
- Питляр И. «Дети Краесветска» в журнале «Дружба народов» (№ 3, стр.262-264);
- Стариков В. в журнале «Наш современник» (№ 5 стр.116-117);
- Суровцев Ю. «Роман и время» в «Литературной газете» (8 февраля 1967, стр.4-5);
- Фоменко Л. «Характеры» в журнале «Звезда» (№ 6 стр.196-203);
- Чалмаев В. «Тёплое небо Родины» в журнале «Огонек» (№ 13 стр.21);
- Шишов В. «Дорогами поиска: (на марше) в альманахе «Урал» (№ 12 стр.164-167);
- Шишов В. в альманахе «Дон» (№ 10 стр.159-160) и там же Г.Бровман Г. «Талант и направление: о современной повести и её критиках» (№7 стр.159-168);
- Яновская Ф. «Когда раскалывается мир» в журнале «Урал» (№ 5 стр.180-181).
26 апреля. В письме критику и другу А.М.Борщаговскому писатель сетует о проволочках в работе над повестью «Кража» в издательстве «Молодая гвардия» уже не стесняясь в выражениях. Чаша терпения переполнена: «Конечно, издатели наши всячески способствуют тому, чтобы наш брат поскорее подох. Четвёртый год издательство «Молодая гвардия» маринует «Кражу» и до сих пор водит меня за нос. Перебиваюсь на журнальные публикации. А как на них жить. Вам рассказывать не надо… Совсем замучили меня желудок и печень. Из желудка всё время идёт кровь, и подыхать при такой паршивой жизни, в 43 года что-то ещё всё не хочется. Хотя иной раз и посещает уж мыслишка, а может и лучше бы отдать чалку…» (Астафьев В.П. «Нет мне ответа… Эпистолярный дневник 1952-2001», стр.110).
В те же дни он в отчаянии пишет другу и литературному критику А.Н.Макарову о работе с московскими издательствами: «Меня никто с распростёртыми объятиями не встречает… Меньше всего пьют кровь в местных издательствах, но это значит – махнуть рукой на всё, в том числе и на себя, да и примириться с ролью местного писателя, которому ничего не хочется, кроме как добывать пером хлебушко какой-нито». (Астафьев В.П. «Нет мне ответа… Эпистолярный дневник 1952-2001», стр.113, письмо от 25.04.1967).
Май. Читательские конференции по повести «Кража» проходят в Москве: 15 мая в библиотеке имени Лавренёва, 16-го в библиотеке имени Володарского. На них присутствует автор.
Июль. Рассказ «Ясным ли днём» впервые напечатан в номере 7 журнала «Новый мир» (Москва).
В деревню Быковка, где писатель уединяется для работы, приезжает его отец: «Он тяжело болеет. Износился в скитаниях, тюрьмах и на морях-окиянах. Сейчас у него всё больное. И надо бы сердиться на него за себя, за братьев и сестёр, раскиданных им по свету, а не могу. Жалко его. Не разори великая власть нашу семью, не утони мать, он бы жил себе как все люди, и, наверное, семья была бы как семья, и он человек как человек, а так что же! Не одного его жизнь запутали, изломали и под конец отвалили 45 рублей пенсии. Живи не тужи и благодари за то, что ещё не удавили совсем». (Из письма Астафьева А.Н.Макарову: Астафьев В.П. «Нет мне ответа… Эпистолярный дневник 1952-2001», стр.119).
Конец августа – сентябрь. Посещает Овсянку (2-24 сентября), Ярцево (конец августа), куда переехал из Игарки сводный брат Николай: «…удалось порыбачить и побродить по настоящей, не тронутой ещё лапами строителей светлого будущего тайге». (Астафьев В.П. «Нет мне ответа… Эпистолярный дневник 1952-2001», стр.121).
Другу А.Н.Макарову пишет: «Очень много жду от поездки в Сибирь. Я так давно мечтаю побыть там не проездом, побыть одному, посмотреть, подышать, матери крест на могилу наладить и послушать нашей ещё не совсем умершей речи… Бегу в Сибирь и не жалко мне лаптей». (Астафьев В.П. «Нет мне ответа… Эпистолярный дневник 1952-2001», стр.124).
В журнале «Сибирские огни» (номера 8 и 9) печатается вторая часть повести «Кража».
Ноябрь. В Быковке течение трёх дней начерно написал повесть «Пастух и пастушка».
1968 год
В Москве в издательстве «Молодая гвардия» тиражом 65 тысяч экземпляров выходит сборник повестей «Кража. Где-то гремит война» (первое книжное издание повести «Кража»). Подписано к печати 24.01.1968. «Кража», — по мнению критика А.Н.Макарова, — несомненно самая суровая страница одиссеи юного героя. Из привычного, хоть и меняющего свой облик сельского мира попадаешь как бы на другую планету – в строящийся на севере порт Краесветск, в детдом, где обитают дети, которых осиротили бури, пронесшиеся над страной…Астафьев достигает в «Краже» высокого реалистического мастерства… Астафьев проявил себя как большой писатель, овладевший своим представлением о жизни, не поддающийся эфемерным влияниям, которые до поры, до времени возникают в воздухе вследствие субъективных представлений об истории общества. Строительство Краесветска происходит в таких условиях и при таких обстоятельствах, что судьбы и быт людей полны трагических коллизий. «Строили быстро, строили как попало, строили ордой, подгоняемые зимой, стужей и цингой». Но строили!…По мере того, как поднимался город, «вместе с ним по строительным лесам поднималось и утверждалось человеческое достоинство основателей и строителей этого города, ставшего частицей истории нового государства… Сцены жизни детдома выписаны реалистически ярко. Пишет о своих детдомовцах Астафьев с неудержимым чувством сострадания, с каким Есенин когда-то писал о них в «Руси бесприютной», нимало, впрочем, не идеализируя свой «табунный народ» и являя щедрое разнообразие характеров в этой среде… Я не думаю, что название повести следует наивно относить к истории украденных детдомовцами денег. Оно шире, в повести речь идёт о ребятах с обкраденным детством… Основная философская мысль повести в том, что пробуждение совести, чувства личной ответственности – это и есть момент зарождения в человеке человека, мужчины в подростке. Эта мысль обнажена самим автором…» (Макаров А.Н. «Человеку о человеке», стр.471-480)
24 июня. Подписан к печати и выходит в Москве в издательстве «Советский писатель» тиражом сто тысяч экземпляров сборник рассказов «Синие сумерки», где помещён и рассказ «Дикий лук».
В Перми впервые отдельной книгой выходит повесть «Последний поклон»: «Я держу в руках книгу, мою повесть «Последний поклон», — пишет Виктор Астафьев в очерке «Русская мелодия». – «Мою», — говорю я и задумываюсь: какая же она моя, когда ушла от меня и принадлежит смутно мною видимому читателю, лицо которого я пытаюсь и не могу себе представить, ибо, многолик он, наш читатель, и «моей» повесть была до тех пор, пока я работал её, писал, выдумывал». (В.Астафьев «Посох памяти», стр.144)
Это художественное произведение — своеобразная поэтическая летопись жизни сибирской деревни, начиная с 30-х годов и до наших дней, основанная на биографических событиях семьи Астафьевых. В ней ещё нет глав, имеющих отношение к Игарке – «Бурундук на кресте», «Карасиная погибель», «Без приюта» и «Сорока», вошедших впоследствии во вторую часть повести. Глава «Бабушкин праздник» заканчивается абзацем: «Мы уехали жить в Игарку, где отец мой, ухватками и характером похожий на тётки Авдотьиного Терентия, окончательно запутал свою, мою и мачехину жизнь. Так запутал и так её осложнил, что и рассказывать о ней не хочется, поэтому перенесусь через несколько лет и расскажу о том, как снова побывал в родном селе и как в одну ночь кончилось моё детство, да и юность тоже…» (стр.189)
В «Примечании автора к «Последнему поклону» в издании 1992 года писатель так объясняет название повести: «Я долго искал название, а оно уже было в ней – так называлась одна из глав». (Астафьев В.П., Собрание сочинений в 6 томах, том 3, стр.461)
В Перми также издан сборник рассказов «Конь с розовой гривой», где размещены рассказы «Захарка», «Гирманча находит друзей», «Васюткино озеро».
Из Германии писателю приходит письмо – в Берлине собираются издавать «Кражу».
12 апреля. В газете «Литературная Россия» опубликована рецензия В.Камянова «Право на монолог» на повесть В.Астафьева «Кража».
15 мая. В газете «Комсомольская правда» опубликована рецензия А.Меркулова «От могучих корней» на повесть В.Астафьева «Кража».
Декабрь. На страницах Пермской газеты «Звезда» впервые появляются «затеси».
Конец года. Посылает письмо на студию телевидения в Игарке, подробно отвечая на вопросы журналистов, рассказывает о работе над повестью «Кража», о реальности отдельных событий, прообразах героев. Делится творческими планами, посылает фотографии для планируемой телевизионной передачи. Об Игарке пишет следующее: «В какой-то мере собирателен и образ самого города Краесветска, хотя игарчане, особенно старожилы, многое узнают из того что было и есть в Игарке». Астафьев сообщает игарчанам о том, что часть героев повести носят подлинные фамилии тех, с кем вместе ему довелось быть в детском доме: Маруся Черепанова, Деменков, тетя Уля, повариха. В заключении делится с журналистами творческими планами, обещая приехать на 40-летие города в 1969 году: «Доживу – непременно приеду на этот, главный для всех нас, старых игарчан, праздник». (Собрание сочинений в 15 томах, том 14, стр. 42-45).
Примечательно, что себя он называет «старым игарчанином», а День города считает «главным» для себя праздником.
1969 год
В Москве в издательстве «Советская Россия» издается сборник повестей, среди них «Кража».
Рецензию Питляра И. «Возмущение души» на повесть «Кража» публикует альманах «Юность» (№ 5 стр.44-45).
В первом и втором номерах московского журнала «Наш современник» опубликован цикл рассказов «Затеси». Автор так объяснял непривычное для слуха читателей название: «Что касается слова «затесь», оно есть в словаре Даля и в разных местах нашей страны пишется и произносится по-разному: затёс, затёска, а на моей родине в Сибири – с мягким знаком – затесь. Происходит оно от слова тесать – рубить топором, затёсывать на дереве отметку и идти дальше, а потом, на расстоянии, снова делается затёска – таким образом остаются меты на стволах, чтоб человек не заблудился, а когда он часто ходит по своим затесям – оставляет тропинку, затем может получиться и дорога, так что все таёжные дороги начались с затесей. Я и поговорку слышал в Сибири: «Поход начинается с песни, дорога с затесей». (Астафьев В.П. «Нет мне ответа… Эпистолярный дневник 1952-2001», стр.164, письмо неизвестному адресату октябрь 1971 года).
В Пермском книжном издательстве выходит критико-библиографический очерк А.Макарова «Во глубине России…» о творческом пути писателя Виктора Астафьева. В предисловии автор, известный московский литературный критик пишет: «О Викторе Астафьеве хочется писать также раздумчиво, как пишет он сам, словами простыми, таящими в себе и запахи широкошумной тайги, и шорох шуги на Енисее, и строгий покой лесных озёр, и звонкую стынь родников…» (стр.5), а оценивая повесть «Кража», приходит к выводу о том, что и сам писатель понял, что «из-под его пера выходит что-то большее, чем просто рассказы о детстве да повести с увлекательным сюжетом». (стр.92)
Февраль. Астафьевы переезжают на постоянное место жительства в Вологду.
14 марта. В газете «Литературная Россия» (стр.9) опубликованы затеси В.Астафьева «Больше жизни», «Дед и внучка» о полученных им уроках литературы в игарской школе от Игнатия Дмитриевича Рождественского. Тексты упомянутых затесей в материале на сайте «Уроки литературы от Астафьева».
Июнь. Астафьев приезжает в Сибирь, намереваясь работать с Новосибирским издательством по размещению в журнале «Сибирские огни» второй части повести «Кража», однако, случается целая череда трагических событий в его семье.
Виктор Петрович посещает в Ярцево умирающего от рака сводного брата Николая. До переезда в Ярцево брат Астафьев Николай Петрович жил в Игарке по адресу, улица Лесная, дом 2: «Всё лето умирал у меня на глазах», — писал он об этом. А в письме жене сообщает подробности происходящего в семье брата и пишет о мачехе: «Была тут мачеха и тоже орала и головой трясла, слава богу, уехала в Игарку, поэтому я пока туда не поеду – уж с нею-то встречаться не хочу. Вот если она сюда нагрянет, как сулилась, я сразу же сяду на пароход и уплыву куда глаза глядят». И в другом письме: «Сегодня уже 25-е июня, а о чём писать я и не знаю. Коле всё хуже и хуже. Страдает парень невыносимо, ищет место и не может найти. Навалится на что-нибудь грудью, постоит на коленях и говорит: «Где же моя смерть, заблудилась… Ой!… Погода перемогается. Хожу с ребятами на Енисей рыбачить. Клюёт неважно, а за хариусами на речку не сунешься – много клещей. На берегах Енисея до сих пор ещё грядами лежит лёд, и в лесу, в глуби тайги, много снега, который начал бурно таять – так затянулась здесь весна». (Астафьев В.П. «Нет мне ответа… Эпистолярный дневник 1952-2001», стр.148-149).
Брат Николай не раз упоминается на страницах повести «Царь-рыба», в частности, описывается и его рыбалка и охота в подростковом возрасте в окрестностях Игарки, и приезд к нему умирающему в посёлок с вымышленным названием Чуш старшего брата-писателя, автора: «Брат доживал последние дни. Муки его были так тяжелы, что мужество и терпение начинали ему изменять. Он решил застрелиться, приготовил пулю, зарядил патрон в ружье и только ждал момента». (Астафьев В.П. Царь-рыба, Красноярск, 1993, стр. 61)
В это же время погиб и его дядя – Николай, сын «бабушки из Сисима» Марии Егоровны Осиповой и деда Павла Яковлевича Астафьева. Об этом тоже в письме жене: «26-го днём Николай повесился у себя дома. Обнаружили 27-го, за час до моего приезда к ним. Он хотел убить бабушку и бил её до того, что она потеряла сознание, а он думал – умерла, и сам повесился на шпингалетке окна.
Похороны в понедельник. И в понедельник же, может быть, возьмут бабушку в дом престарелых. Сегодня пятница, и я весь день в бегах и хлопотах – это как-то помогло… бабушка осталась одна, так и лежит одна в пустой избе, замкнутая на замок. Ужасней ничего не представишь». (Астафьев В.П. «Нет мне ответа… Эпистолярный дневник 1952-2001», стр.149).
В августе 1999 года, вернувшись из Игарки, Астафьев захотел посетить бабушкину могилу на Красноярском кладбище Бадалык. Мы с трудом отыскали её. А могилу Николая так в тот раз и не нашли. Слишком разросся погост.
3 июля. В Красноярске ушёл их жизни Игнатий Дмитриевич Рождественский. Астафьев, приехав в Красноярск 6 июля, посещает семью, об этом подробно он пишет в письме жене: «…узнал, что умер Игнатий Дмитриевич Рождественский. Я, естественно, отправился к ним. Евгения Моисеевна лежит пластом, съехались ребята с зятьями и прочей роднёй. От Евгении Моисеевны я узнал, что не своей смертью умер Игнатий Дмитриевич, а повесился. Это ужасно. У Рождественских я пробыл весь день. Тяжело и горько было слышать подробности… Евгения Моисеевна держится стойко и, как подобает любящей женщине, достойно. А ребята, особенно, девчонки, сразу вроде подобрались, строже и лучше сделались. Об отце вспоминают только хорошее, сразу научились быть внимательными ко всем, особенно к матери, и делать по дому стали всё, вплоть до приёма гостей и друзей покойного, которые идут и идут уже пятые сутки (он покончил с собой второго, а в пятницу его схоронили). Я не попал на похороны, потому что на сутки задержался в Новосибирске. (Астафьев был неправ, официальной датой смерти считается 3 июля 1969 года)
Сегодня пойдём на кладбище – Игнатий Дмитриевич похоронен в Николаевке. Здесь жара невыносимая, поэтому поедем утром пораньше». (Астафьев В.П. «Нет мне ответа… Эпистолярный дневник 1952-2001», стр.148).
Пишет письмо в Союз писателей в защиту Александра Исаевича Солженицына, называя его «талантливейшим писателем России», над которым ведётся организованная травля, приводит факты ухода из жизни писателей Александра Фадеева, поэтов Игнатия Рождественского, Юрия Добрякова: «Не довелось мне читать его новых романов, не люблю я читать и думать под одеялом – унизительно это для бывшего солдата и русского литератора, но и то, что я читал напечатанное в журнале, особенно «Матрёнин двор» — убедило меня в том, что Солженицын – дарование большое, редкостное, а его взашей вытолкали из членов Союза и намёк дают, чтобы он вообще «из дома нашего» убирался.
А мы сидим и трём в носу, делаем вид, будто и не понимаем вовсе, что это нас припугнуть хотят, ворчим по зауголкам, митингуем в домашнем кругу. Стыд-то какой!». В этом же письме приводит трагическую статистику ухода из жизни писателей и поэтов в стране: «…летом в Красноярске повесился Игнатий Рождественский… он был моим школьным учителем. Он учил меня русскому языку и литературе в игарской школе. Хорошо учил. Прекрасный был преподаватель и прекрасный человек, безмерно любивший русскую поэзию, землю родную, особенно Сибирь. Всегда он поражал меня юношеской восторженностью, незатемнённым оптимизмом в восприятии жизни… и вот повесился, в 58 лет». (Письмо в писательскую организацию, Собрание сочинений, том 14, стр.53)
Письмо в 14 томе датировано 1970 годом, но судя по тексту, должно относиться к 1969 году.
Виктор Петрович потрясён чередой смертей, случившихся с близкими людьми. Другу сибиряку Ивану Степанову он пишет: «Прямо с рассудком начало неладное происходить – никого и ничего мне не хотелось видеть… у меня был билет в Игарку на пароход, но тут я его сдал… улетел домой совершенно больной и разбитый». (Астафьев В.П. «Нет мне ответа… Эпистолярный дневник 1952-2001», стр.152).
Так его желание побывать на 40-летнем юбилее города осталось неосуществлённым.
Ноябрь. Издан ряд книг за рубежом. В Германской Демократической Республике (ГДР), Чехословакии и Болгарии почти одновременно вышла повесть «Кража», в Польше и Венгрии – повести и рассказы.
1970 год
Астафьев заканчивает работу над повестью «Пастух и пастушка», он работал над ней три последних года. Повесть включена в вышедший в Москве в издательстве «Молодая гвардия» однотомник, куда кроме этой повести вошли также «Стародуб», «Кража», «Последний поклон».
В Красноярске Астафьев руководит творческим семинаром начинающих писателей, в нём принимает участие лоцман Игарской гидробазы Борис Водопьянов, автор сборников рассказов «Ходовые огни» (1968), «Встречи в пути» (1970), «Лицом к студёному океану» (1987) и других.
В Перми отдельной повестью публикуется «Кража», подписана к печати 7 апреля 1970, тираж 30 тысяч экземпляров.
В Москве в издательстве «Детская литература» издан сборник рассказов «Конь с розовой гривой», где есть и «Захарка», «Гирманча находит друзей», «Васюткино озеро».
Январь. В первом номере журнала «Наш современник» опубликованы «затеси» Астафьева, в том числе и «Бойе».
1971 год
Написана повесть «Ода русскому огороду».
В Москве в издательстве «Художественная литература» отдельной книгой выходит повесть «Последний поклон». В журнале «Роман-газета» опубликована первая часть повести «Последний поклон» (№2).
В Берлине на немецком языке выходит повесть «Кража».
В Риге на латышском языке выходит повесть «Кража».
Январь. В номере 1 журнала «Сельская молодежь» опубликованы новеллы В.Астафьева, в том числе и «Герань на снегу». События в затеси описаны как происшедшие в переселенческом бараке, сродни игарскому. Текст «Герани на снегу» в разделе «Читайте Астафьева».
Июнь. В Красноярском театре юного зрителя (ТЮЗ) осуществлена постановка повести «Кража», инсценировку осуществил зять покойного И.Д.Рождественского Н.Нечаев. На премьере присутствовал В.П.Астафьев.
2 июля. Указом Президиума Верховного Совета СССР за заслуги в развитии советской культуры, литературы, искусства, активное участие в коммунистическом воспитании трудящихся и успешное выполнение заданий пятилетнего плана Астафьев В.П. награждён орденом Трудового Красного Знамени.
1972 год
В Москве в издательстве «Современник» выходит сборник рассказов «Излучина», где помещён и рассказ «Дикий лук».
В Москве в издательстве ЦК ВЛКСМ «Молодая гвардия» тиражом 100 тысяч экземпляров выходит сборник «Повести о моем современнике», где помещены и повести «Кража», «Последний поклон». Однако, повесть «Последний поклон» не включает в себя главы о жизни в Игарке, в ней то, что написано в период 1957-1967 годов. Отдельные главы объёмом всего лишь в две-три страницы.
Впервые в Москве издательством «Советский писатель» отдельной книгой тиражом 30 тысяч экземпляров изданы «Затеси». Чтобы избежать объяснений, что такое затеси, откуда такое название, Астафьев ставит подзаголовок «Короткие рассказы». Однако, впоследствии считает это неточным: «Рассказов как таковых в той книге было мало, остальные – миниатюры – не тянули» на рассказ, они были вне жанра, не скованные устоявшимися формами литературы. (Астафьев В.П. От автора, «Затеси», Красноярск, 1982, стр. 7).
Критик Николай Яновский считал, что «часто бывает трудно определить: что это – короткий ли рассказ, зарисовка, этюд, или стихотворение в прозе?» И отвечал утвердительно: «Вероятнее всего, и то, и другое, и третье. Суть в том, что в их основании лежат именно «заметки памяти», то есть подлинные события и факты, пережитые автором». (Яновский Н. «Виктор Астафьев: очерк творчества», стр.134)
В письме начинающему красноярскому писателю Сергею Задерееву в 1974 году Астафьев признаётся: «Лично я пишу свои «затеси» только после серьёзной работы, или в перерывах, «удовольствия для…» (И открой в себе память, Воспоминания о В.П.Астафьеве, Материалы к биографии писателя, Красноярск, СФУ, 2008, стр. 92)
Друг Астафьева, новосибирский писатель Е.А.Городецкий считал «Затеси» — «как отдохновение от крупных вещей… Та золотая пыль в мастерской ювелира, из которой он выковывает золотую розу. Малые по форме, но очень ёмкие и значительные по мысли. Сочувственные, насмешливые, язвительные, иногда горькие… Те же чувства движут пером писателя, за чтобы он ни брался, те же самые чувства!» (Городецкий Е.А. «С печалью, гневом и любовью», газета «Красноярский рабочий 1 мая 1984 года)
В этом первом сборнике — «затеси» с «игарским следом»: «Запоздалое спасибо» об игарском враче-хирурге Иване Ивановиче Сабельникове, в действительности лечившем Виктора после перелома ноги; «Гудки издалека» об игарских пароходах «Москва» и «Молоков»; «Игра» о детской игре «Кол»; «Бойе» о собаке отца; «Больше жизни» и «Дед и внучка» об уроках литературы, полученных в игарской школе; «Герань на снегу» о быте с бараках спецпереселенцев. Сюда же включен и рассказ «Весенний остров» об острове на Енисее рядом с Осиновскими порогами в Туруханском районе, ранее публиковавшийся как детский рассказ. Примечательно, что «Гудки издалека» и «Игра» более автором в сборники «Затесей» не включались», а «Бойе» стало одной из глав в «Царь-рыбе». Перечисленные выше «затеси» смотри в разделе «Читайте Астафьева».
В Братиславе на словацком языке издана повесть «Кража».
В Вильнюсе на литовском языке, в Риге на латышском языке вышла повесть «Последний поклон».
1973 год
Закончен начерно в двух частях «Последний поклон».
Рецензию В.Юдалевича «Судьбы людские» на повесть «Кража» публикует альманах «Енисей» (Красноярск, № 1 стр.48-56).
В печати начинают появляться отдельные главы «Царь-рыбы». (Астафьев В.П., Собрание сочинений в 4 томах, Примечание, стр.556).
«Название «Царь-рыба» я грудью ложась на редакционные амбразуры, защищал», — признавался писатель красноярскому журналисту В.Михайлову в 1996 году. (Астафьев В.П. Нет мне ответа… Эпистолярный дневник 1952-2001, стр.621)
Впоследствии о работе над книгой писатель рассказывал: «… многое писалось по памяти, я побаивался, может быть, допустил какие-то неточности. Курейку, например, я видел только с устья, даже не летал над ней, в Нижнюю Тунгуску тоже с устья только заезжал, но знание других рек, знание Енисея, низовьев его, Заполярья – всё-таки в детстве там жил – помогло мне воспроизвести всё это». (Юриков А. «Дослушать и понять все песни», интервью с В.П.Астафьевым, газета «Советская культура» 25 ноября 1977 года)
Действительно, река Курейка в романе описана очень красочно.
8 февраля. Направляя очередное письмо прозаику из Кургана Василию Ивановичу Юровских, рассуждая о судьбах писателей, Астафьев вновь высказывает сожаление в связи с трагическим уходом из жизни Игнатия Рождественского: «В Сибири лет пять назад провесился мой школьный учитель, поэт Игнатий Рождественский. Этакий был восторженный человек и патриот. И на вот, залез в петлю! Думаю, что молчание не убавит жертвы в литературе, а наоборот…» (Астафьев В.П. «Нет мне ответа… Эпистолярный дневник 1952-2001», стр.176)
Лето. Астафьев В.П. из Вологды вместе с вологодскими поэтами Виктором Коротаевым и Александром Романовым, писателем из Новосибирска Евгением Городецким, красноярскими писателями Николаем Волокитиным и Виктором Ермаковым на сухогрузе «Димитров» (капитан Николай Андреевич Драган) посетил Туруханск, рыбачил на реке Нижняя Тунгуска. «Комара было тьма-тьмущая, — писал он капитану расставшегося с группой судна, — но я всё равно рыбачил, не сдавался, поймал десятка полтора сигов, с десяток хариусов, насмотрелся, надышался»… И вообще для меня нет красивей реки, чем Енисей. В моём рабочем кабинете за спиной у меня висит карта Красноярского края, и я часто «путешествую» по Енисею – это помогает мне жить и работать». (Астафьев В.П. Собрание сочинений, том 14, стр.80-81)
Подробнее о поездке в Туруханск в разделе «Визиты в Игарку» в главе «Почему Астафьев не приехал в Игарку?»
Однако, до Игарки, как писатель вначале планировал, не доехал. Из поездки писатель вернулся полон творческих замыслов для написания новой книги «Царь-рыба».
Подтверждение того, что «Царь-рыба» родилась во время поездки в Туруханск, находим и в очерке Евгения Городецкого «С печалью, гневом и любовью»: «Наше пребывание на Тунгуске подробно и ярко описано в книге «Царь-рыба» в главе «Туруханская лилия», только в действительности вместо Акима с героем-рассказчиком был я. А так всё соответствует: и комары нас заедали, и моторки подъезжали, и красивый цветок Виктор Петрович нашёл на берегу, сорвал его и положил под камень в устье ручья, чтобы взять потом с собой, да собирались мы в спешке, палатку скомкали и свернули вместе с кольями и про цветок действительно забыли.
Таким образом, я оказался очевидцем «творческого процесса» Астафьева в той стадии, когда «собирается материал», однако, должен разочаровать читателя этих заметок. Виктор Петрович ничем особенным не занимался и внешне был совершенно обыденным. Ходил по берегу с удочкой, следуя за движением поплавка, лазал на кручу в лес, помогая таскать дрова для костра, с аппетитом хлебал сваренный мною супец… И эта обыденность его поведения лишний раз убедила меня в том, что писатель, если он настоящий писатель, работает постоянно, непрерывно, всю жизнь, работает, как дышит. Только со стороны это незаметно». (Газета «Красноярский рабочий» 1 мая 1984 года)
1974 год
Юбилейный для писателя год. Ему исполняется пятьдесят лет.
В Варшаве на польском языке издана книга «Затеси».
Закончено написание повести «Царь-рыба».
Повесть начинает печататься в номере 4 журнала «Наш современник» (№ 4 – стр.3-81. № 5 – стр.22-91, № 6 – стр.6-78): «Обдёрганная, подчищенная повесть началась в четвёртом номере – две главы из начала повести были вынуты, это «Дамка» и «Норильцы». «Дамку» тут же сходу, почти не кастрируя, взял в «Литературную Россию» и напечатал тихий, но упрямый нравом Михаил Колосов, бывший тогда там главным редактором, а про главу «Норильцы» мне «на ушко» сказали, что будет она напечатана лет через двести – так долго собиралась жить наша любимая партия с не менее её любимой «красной» цензурой. Второй, стало быть, пятый номер «Нашего современника» с продолжением «Царь-рыбы» был цензурой решительно остановлен, главному редактору Викулову и его помощникам было принципиально сказано, чтоб и «не совались» с этакой дерзкой, чуть ли не антисоветской продукцией, не беспокоили бы и без того занятую по глаза работой загруженную охранительную контору… Так-то вот довели меня до полной прострации, и я, махнув рукой, пошёл ложиться в больницу. «Делайте что хотите, чтоб вам всем сегодня же сдохнуть!..» В редакции только того и ждали-дожидались. И до того измордовали повесть, что полное у меня к ней отвращение появилось, и я с тех пор не правил её, ничего не восстанавливал, не делал новых редакций, как это бывало у меня с другими повестями и рассказами». (Астафьев В.П. От автора, «Царь-рыба», Красноярск, Гротеск, 1993, стр.3-5)
В номерах 5 и 6 журнала «Наш современник» (Москва) впервые в периодической печати печатаются рассказы «Бурундук на кресте», «Карасиная погибель», «Без приюта» о жизни в Игарке семьи Петра Астафьева. Впоследствии это начальные главы второй части повести «Последний поклон».
В 1991 году впервые выпускается в свет собрание сочинений в шести томах. Его предваряет очерк Валентина Курбатова «Жизнь на миру». В частности, критик пишет, что «Вторую часть повести «Последний поклон» корили за жестокость (я тоже не удержался), но подлинно действенна она была не мстительной нотой. Какое мщение? Причём тут оно? Художник вспоминает своё сиротство, изгнанничество, бездомность, общую отверженность, лишность в мире (когда, казалось, для всех, да и для него порой было бы лучше, если бы он умер), не для того, чтобы теперь победительно восторжествовать: что, взяли! – или чтобы вызвать сочувственный вздох, или ещё раз припечатать бесчеловечное время… Астафьев, не утолённый «Кражей» и её жестоким бытом, и, может быть, тайно боясь быть укорённым в том, что он своим чистым детством потакает ложной репутации времени, напишет настоящую Игарку и настоящее своё не беллетризованное детство беспризорной поры в страшной главе «Без приюта», сразу накренив «Последний поклон» в такую тяжёлую сторону, что читатель сжался и, как сказал бы сам Астафьев, «возроптал»… Зло показалось не то что чрезмерным, как бы метафизически неправедным. Его нельзя было отрицать (как отрицать случившееся?), но душа не могла согласить прежнего, обжитого, почти уже родного нам мира Витьки Потылицына, где горя всегда хватало…с непроницаемой тьмой Игарки… В этой части книги передо мной и перед читателем был уже новый Астафьев». (Астафьев В.П. Собрание сочинений в 6 томах, том 1, стр.9-11)
Пишет очерк «Сопричастный» — по сути — автобиографию, объясняя свои действия следующим образом: «И чтобы не возвращаться больше к рассуждениям «за жизнь», скажу: мне моя жизнь дорога и близка, как всякому человеку своя жизнь. Меня раздражает из статьи в статью кочующее сочувствие к трудностям, которые-де я испытал, и пишу я всё это отчасти для того, чтобы навсегда отмести от себя некий образ «страдальца», незаметно, на протяжении многих лет созданный писавшими обо мне людьми, большей частью «жалеющими» меня понаслышке, либо по анкетным данным.
Жизнь человек выбирает не сам себе, она определяется ему судьбою, и от него зависит лишь в какой-то степени управлять ею, а не плыть, куда понесёт. Если бы мне дано было повторить жизнь – я бы выбрал ту же самую, очень насыщенную событиями, радостями, победами и поражениями, восторгами и горестями утрат, которые помогают кстати обострённее видеть мир и глубже чувствовать доброту». В очерке описан и период его жизни в Игарке. (Астафьев «Посох памяти», стр.21-26)
Отрывок из очерка «Сопричастный» в главе «Виктор Астафьев: быть добрым ко всем и ко всему» в разделе «Читайте Астафьева».
В Красноярском книжном издательстве в серии «Писатели на берегах Енисея» публикуется сборник повестей «Избранное», где есть повести «Последний поклон», «Кража». Астафьев не доволен выпуском: «Однако, ошибок в ней, ошибок! Читают корректоры безобразно, а сам я из-за спешки издательства вёрстку даже не видел. Но дорого яичко ко Христову дню!» — благодарит он земляков в письме другу-сибиряку Николаю Волокитину. (Астафьев В.П. «Нет мне ответа… Эпистолярный дневник 1952-2001», стр.196)
В Москве в издательстве «Детская литература» выходит сборник рассказов «Стрижонок Скрип».
Астафьев отвечает на письмо сотрудника Игарской студии телевидения Евгения Павловича Теплякова, делясь с ним подробностями создания повести «Кража». Ниже текст письма Астафьева: «Дорогой Евгений Павлович! Спасибо Вам за письмо и предложение принять участие в разговоре по моей повести «Кража». В Игарке телестудия – это для меня неожиданная и приятная новость! Я не самый яростный поклонник телевидения, хотя и смотрю его почти ежедневно, однако считаю, что где-где, а на севере, в отдалённости, оно самый нужный и незаменимый собеседник.
Итак, о «Краже». Повесть вынашивалась долго, и чем больше появлялось сюсюкающих книг о сиротах и детдомовцев под названием «В родном доме» и т.д., тем больше охватывало меня желание честно и правдиво рассказать о том, что родной дом не может заменить даже самый образцовый казённый дом, что сиротство само по себе большое несчастье, калечащее человеческие судьбы, и что надо стремиться к тому совершенному обществу, где бы сиротство вообще было невозможно.
Любой человек, живущий в том или ином обществе, не может быть вне его, и даже отвергнутые от людей сироты многими, порой невидимыми нитями связаны со всем, что их окружает и кто их окружает. Поэтому я не мог писать о детдомовцах изолированно от людей, от города, от мест, где они живут, растут и набираются ума-разума.
Одного моего детдомовского опыта явно недоставало для повести, такой объёмной по содержанию, событиям и судьбам людей, действующих в ней. Много здесь образов обобщённых, собранных по крупице, по чёрточке и с фронтовых товарищей, и с фэзэушников, и с соседей по госпитальным койкам. Таков, прежде всего, главный герой Толя Мазов. В какой-то мере собирателен и образ самого города Краесветска, хотя игарчане, особенно старожилы, многое узнают из того, что было и есть в Игарке.
Повесть писалась по памяти, а память, даже такая как у меня, может что-то утратить, подменить, заслонить дальние события и лица недавно виденными, употребить слова и названия, случайно где-то услышанные. Поэтому я и не придерживался строгой документальности в изображении людей и места действия – всё это связывает руки, заземляет мысль, обуздывает фантазию, без которой проза лишается многоплановости, становится достоверной по материалу, но плоской и скучной для чтения.
Была ли кража денег в бане? Да была, но ещё до того, как я попал в игарский дом-интернат. Но и при мне случались всякого рода кражи, драки и потасовки с городской шпаной, которую тогда в самом деле возглавляли Слепец – Слепцов и Валька Вдовин (с ним я даже водил дружбу и бывал у него дома). Вообще-то, вопрос «была – не была», «было – не было» не должен занимать читателя. Главный вопрос, так могло быть? И если читатель говорит: «Да», значит, написано всё точно и достоверно – искусство художника не нужно путать с искусством фотографа – между ними недостижимое расстояние».
(В истории Игарки известны имена трёх Слепцовых – участников Великой Отечественной войны. Возможно, Астафьев говорит о Слепцове Василии Тимофеевиче, как самом близком к нему по возрасту – 1920 года рождения. Снайпер Василий Слепцов был призван Игарским горвоенкоматом 06.01.1942, воевал на Калининском фронте; в августе 1942 года был награждён орденом Красной Звезды, имея на своём личном счету свыше двадцати пяти уничтоженных фашистов; был ранен сам. Более о нём ничего не известно.
Участником Великой Отечественной войны был и игарчанин Вениамин Александрович Вдовин, один из авторов книги «Мы из Игарки», он защищал Сталинград, служил на Северном, Балтийском и Черноморском флоте, умер 16.08.1984 в Мытищах. Возможно, именно с ним был знаком Виктор Астафьев).
Продолжаем чтение письма:
«Но так уж всех читателей занимает вопрос прототипов, то я потрафлю их любопытству. Мария Егоровна Астафьева, жена моего деда, которую я звал бабушкой из Сисима, жившая во втором бараке на окраине нового города неподалёку от графитной фабрики, часто и с благодарностью вспоминала коменданта, который не дал загинуть многим переселенцам в первую страшную зиму. Он постоянно ходил по баракам, помогал словом и делом, в частности, помог и ей с ребятишками. Фамилию его она не помнила, да это и не имело для меня никакого значения, главное, там, в далёком Заполярье, был, нашёлся человек, который, не щадя себя, выполнял свой долг и проявлял человечность к людям, кои на заботу о них и доброту отвечали ещё большей добротой и самоотверженным трудом, иначе городу было бы не устоять, люди вымерли бы от цинги и бесправия.
В 1939 году (за точность не ручаюсь – я ведь в ту пору был мальчишкой) в Игарке умер секретарь горкома по фамилии Хлопков, или Охлопков. Помню, когда его хоронили, был страшный мороз, и оркестранты грели трубы под мышками и под пальто, но трубы всё равно перехватывало, и они сипели. Какими путями я оказался около гроба – не ведаю, но меня поразило лицо покойного – скорбное и в то же время хранящее печать спокойствия и достоинства. Я прислушался к разговорам и речам – говорили о нём много хорошего, но мне показалось, что у покойного нет родных, что он всего себя отдал людям и что, может, это тот самый человек, который был в 30-х годах комендантом Игарки».
(В действительности, в январе 1940 года в Игарке умер секретарь горкома ВКП (б) Хлопков Алексей Федорович (1905-?), родился в дер. Синьково Московской области, образование среднее. 1928-1932 – работа в комсомольских органах Москвы, Ташкента, Алма-Аты, Семипалатинска. 1932-1935 – служба в НКВД. 1935-1937 слушатель ВПШ при ЦК ВКП (б), 1937 инструктор Красноярского крайкома ВКП (б), 1938-1939 – первый секретарь Игарского ГК ВКП (б), много сделал для того, чтобы в Игарке в 1939 году появилось педучилище народов Севера).
Возвращаемся к тексту письма:
«С тех пор и начал во мне складываться образ, который и был написан под фамилией Ступинский. Увы, мало ему досталось места в повести – у сюжета свои законы, своя дисциплина, он не даёт разбрасываться и озираться по сторонам.
Репнин Валериан Иванович – это Василий Иванович Соколов. Всё, что о нём написано в «Краже» действительно имело место в его жизни. Я слышал, что он умер в 1944 году, будучи директором школы в совхозе «Полярный», что на острове против Игарки. Его давно нет, но я до конца дней буду хранить о нём добрую память, поклоняться его человечности, уму, такту и обаянию – всё, что было во мне плохого, начал из меня потихоньку выкорчёвывать и взращивать хорошее – он!»
(Астафьев вначале считал, что В.И. Соколов умер ещё в 40-х годах, так, по крайней мере, ему кто-то сказал в 1943 году из встретившихся на фронте игарчан, и он очень тяжело переживал смерть учителя. Но и в приведённые в этом письме данные не соответствуют действительности. Сотрудниками Игарского краеведческого комплекса «Музей вечной мерзлоты» в архивах Игарского городского отдела народного образования, обнаружены документы, свидетельствующие о том, что Соколов Василий Иванович был уволен с должности учителя школы № 12 с 1 сентября 1952 года пор состоянию здоровья и выехал из Игарки).
Концовка письма:
«И ещё – Игнатий Дмитриевич Рождественский, работавший в ту пору преподавателем литературы и русского языка в школах Игарки.
А вот зав. гороно Голикова выведена под собственной фамилией, и портрет её ублюдочный в точности сохранён в моей памяти и написан в назидание тем учителям и воспитателям, которые полагают, что можно угнетать, притеснять и унижать детей безнаказанно. Дети всё равно когда-то станут взрослыми, и ещё неизвестно, что из них получится. А вдруг из них получится писатель, да ещё памятливый, да их в «комедию вставит!», как горестно говорит городничий в «Ревизоре». Маруся Черепанова написана под своей фамилией. Где она – я не знаю. Вася Петров, с которого наполовину списан Попик, работал одно время в посёлке Старая Игарка заведующим зверофермой, а Зина Кондакова – это Зина Куликова, фамилия её по понятным причинам изменена и не надо её объявлять во всеуслышание.
Паралитик так и остался Паралитиком. Слышал, что блатняки отрубили ему голову в исправительно-трудовой колонии. Где Деменков, и что с ним, я не знаю, написан он под доподлинной фамилией. Тётя Уля так и была тётей Улей. Добрейший, чудеснейший человек! Такими, как тётя Уля, мир держится, только мы, кого она кормила, поила и иногда по-матерински бранила, этого не замечаем и поздно понимаем.
Многие наши ребята погибли на войне, иные в трудах закончили земной путь – ведь нам почти всем уже за пятьдесят! Скоро будет пятьдесят и городу Игарке! Доживу – непременно приеду на этот главный для всех нас, старых игарчан, праздник.
Прощаясь со всеми вами, дорогие друзья, сообщаю, что работаю над повестью «Царь-рыба». Она тоже о Сибири, об Енисее, о родных земляках. В будущем году выйдет моя книга «Где-то гремит война» в издательстве «Современник», очередным изданием – «Конь с розовой гривой» в издательстве «Детская литература». Запланирована книга публицистики «О времени и о себе». «По секрету» сообщу, как самым близким людям (писатели, как и охотники, очень суеверны), что в конце 70-х годов планируется издание 5-томного собрания сочинений. (Пятитомное собрание сочинений так и не вышло).
Как видите, планов, замыслов и работы впереди много!
Вам, Евгений Павлович, и вашим сотрудникам – доброй зимы, здоровья, успехов в работе и радостей в жизни! С Новым годом! Ваш Виктор Астафьев.
Раз уж сам не могу, то посылаю несколько фотографий – они помогут Вам живее сделать передачу». (Астафьев В.П. «Нет мне ответа… Эпистолярный дневник 1952-2001», стр.202-204)
В сборнике А.Макарова «Критик и писатель» (Москва, Советский писатель, стр.462) рецензия на повесть В.Астафьева «Кража».
Астафьев окончательно решает переехать на постоянное место жительства в Сибирь.
25 апреля. Указом Президиума Верховного Совета СССР за заслуги в развитии советской литературы и в связи с пятидесятилетием со дня рождения В.П.Астафьев награжден вторым орденом Трудового Красного Знамени. (Ведомости ВС СССР 1974, № 18)
Сентябрь. Начинают воплощаться в текст впечатления от поездки в Туруханский район: «Вспоминаю как красивый сон Нижнюю Тунгуску, где хоть и съедали насмерть комары, я всё же поймал десять сигов (двух хороших, килограмма на полтора) и штук пятнадцать средненьких хариусов. Спиннинг даже не вынимал из чехла, такой был комар жуткий. Он-то и выгнал нас с берега – бежали с попутным катером, а улетали самолётом и летели долго, непогода гоняла… Главное, вывез я рассказ с Нижней Тунгуски под названием «Сон о белых горах», и весь он уже сложился, сесть бы да писать, но голова не пускает. Рассказ этот войдёт в новую повесть «Царь-рыба»… (Астафьев В.П. «Нет мне ответа… Эпистолярный дневник 1952-2001», стр.198, письмо Н.Волокитину)
Вспоминая впоследствии о работе над повестью, Астафьев сказал: «Царь-рыба» обязана своим появлением на свет моим братьям, выросшим на Севере, их рассказам. Один из них отчасти представлен в образе Акима (брат Владимир, на снимке). Аким – хороший человек и я старался показать такого, какого люблю: доброго, чистого, открытого. Дай-то бог, чтобы на свете таких людей было как можно больше, тогда и зла будет намного меньше. «Царь-рыба» получила читательское, общественное признание, которое подтвердило, что всё-таки прав я в своих мыслях об Акиме». (Астафьев В.П., Всему свой час, стр.7-8)
20 декабря. О работе над «Царь-рыбой» в письме Валентину Распутину: «…всё ещё добываю и добиваю «Царь-рыбу», а она не больно добывается, уходит вглыбь, и оттуда, как тебе известно, и налима не больно-то скоро выудишь, вертухается, не даётся даже налим, а тут рыба, да ещё и «царь». (Астафьев В.П. «Нет мне ответа… Эпистолярный дневник 1952-2001», стр.206)
Астафьев и Игарка: хронограф событий
- Всё начинается с детства
- На севере вырос, среди холодов…
- Снова увижу Сибирь. Рад безмерно
- Страсти по «Краже»
- В Сибирь за «Царь-рыбой»
- Как известный писатель Астафьев стал знаменитым
- Виктор Астафьев: Я уже лучше стал
- Виктор Астафьев: История рассудит и нас, и Ельцина, и время
- Опустела, обессилела карта нашей литературы
Читайте также:
- Виктор Астафьев: в Игарке все книги по библиотекам зачитаны до дыр
- Мимоплавом, или 6-ой приезд Виктора Астафьева в Игарку
- Не знает сердце середины, или 5-й приезд Виктора Астафьева в Игарку
- Инкогнито из Красноярска, или 4-й приезд Виктора Астафьева в Игарку
- «Форпост Игарка в фотографиях 1930-1940 годов»
