Празднование юбилея нашего города – прекрасный повод вспомнить еще раз его историю и людей в нем живших и живущих. Людей сильных, мужественных и добропорядочных – именно такими запомнились мне мои сограждане. Для меня, прожившей вместе с ними более полувека, все игарчане были друзьями, коллегами, соседями, одноклассниками или учителями.
Мы приехали в Игарку в 1954 году, сразу же получили двухкомнатную квартиру в доме № 6 по улице Карла Маркса. Я помню, и дом, и двор, и уютный палисадник, и череду сараев, на крыше которых у взрослых были голубятни, а мы, ребятишки, из досок сооружали штабы. Все тогда играли в тимуровцев, и изощрялись, кто больше окажет практической помощи живущим в окрест пожилым соседям: наколет дров, натаскает в дом воды (ее развозили тогда по улицам на специальных машинах – водовозках), вскопает огород (вдоль всего Медвежьего лога тянулись огороды, на грядках вызревали картофель, редис, морковка и репа с турнепсом). Помню соседей по дому – Стеновых, Владимцевых, Мироновых, Гавриковых, Свербиусов, Ширяевых. По- разному сложилась судьба у каждого. Но друзья моего босоногого детства – Володя Свербиус и Наташа Ширяева и сегодня верны Игарке. Только первого уже давно зовут по имени отчеству, а вторая более известна как инспектор отдела кадров управления образования Наталья Львовна Вторых.
Оставшись дома одни – в садик попасть было неимоверно сложно – мы разыгрывали спектакли, с упоением исполняя роли королей и королев. Иногда устраивали дома прыжки со спинки кровати на панцирную сетку, или играли в парикмахерскую. Вернувшаяся с работы мама с ужасом смотрела на наши разбитые виски, прокушенные языки, или выстриженные челки. Были проделки и похлеще. Зимой старшие иногда подшучивали над младшими, заставляя их лизнуть языком замерзшую дверную ручку…
Но в целом отношения между поколениями были ровными, а Сережка Владимцев – сын начальника милиции – непререкаемым для нас вожаком и авторитетом. Мы до одури прыгали с крыш сараев в снег, надевая поверх валенок, чтобы туда не попал снег, широкие толстые шаровары, называемые шкерами. В снежных сугробах вырывали углубления – «окопы», соединявшиеся между собой искусственными коридорами. На огонек от взятых тайком у родителей свечей набивалось столько друзей, что окоп мог и развалиться. Лыж почти не было ни у кого, санки самодельные, зато в город приходили оленьи упряжки.
Мой отец Анатолий Данилович Дресвянский работал в милиции, часто ездил в окрестные поселки – Курейку, Полой, Шайтан, Карасино и стойбища оленеводов. Отца любили, и часто приезжали к нему за советом, наполняя всю квартиру запахом свежемороженой рыбы, оленьих шкур и немытых месяцами тел. Родившихся младенцев националы, так звали горожане представителей коренных народностей Севера, просто голенькими заворачивали в тряпицу, укладывали в корзинку, засыпая гнилушками (трухой от сгнившего дерева), прикрывали оленьей шкурой, и смело передвигались с ними в 50-ти градусные морозы по тундре. Каюсь, иногда мама, тоже уставшая ждать с работы отца, жарче подтапливала печь, и северные люди, почесываясь, надевали оленьи шубы с капюшонами – сакуи – со словами: «Однако, заедем еще», с сожалением покидали наш дом.
Эра холодильников тогда еще не наступила. В сараях, называемых дровяниками, хранилась мороженая рыба, в бочках соленая капуста. Купленное молоко разливали по чашкам, замораживали. Принесенное в дом и начинавшее таять молоко было таким ароматным, что вкус его помнится через десятилетия. Осетрину запретили вылавливать лишь спустя несколько лет, пойманная нельма тоже не была редкостью, и мама, вооружившись ручной пилой-ножовкой, отпиливала к ужину замороженный смачный рыбный кусок.
То, что сегодня является обыденным, к примеру, мешки для хранения продуктов, увы, еще тоже не были изобретены. Заготовленную на зиму квашеную капусту, не раскладывали по банкам, а хранили в деревянной бочке (тогда говорили — кадушке). Добывать ее оттуда приходилось с помощью небольшого топорика.
Продуктовые магазины помнятся огромными бочками с солеными грибами и огурцами, большими, по пять килограммов, брикетами красной икры, разрезаемой для продажи огромным ножом. Сушеный картофель, лук, свекла и морковь даже после предварительного вымачивания при варке были невкусны. Да и хранившееся годами выветренное мясо не давало борщам аромата и навара, поэтому нелюбовь к супам у некоторых северян — из далекого детства, равно, как и противоположная страсть – к дешевым конфетам – подушечкам – прямоугольным карамелькам с повидлом внутри.
Летом ребятишки также, как и сейчас, резвились ночи напролет. Нам нравилось забираться на деревянную прогулочную площадку детских яслей с непонятным для нас тогда названием — имени Смидовича. Заведовала яслями Полина Александровна Матросова, и нам казалось, что Смидович – это сторож, прогонявший нас по ночам с качелей.
Моему младшему брату Володе посчастливилось. Наша соседка Анна Алексеевна Петрова, заведующая детским садом «Колобок», что еще недавно был на улице Горького, в пятилетнем возрасте приняла братишку в детский сад, и он на себе испытал прелести коллективного воспитания.
Но я, наверное, увлеклась подробностями быта игарчан конца пятидесятых – начала шестидесятых годов… Я рано приобщилась к чтению, и уже с четырех лет посещала городскую библиотеку – она находилась тогда на улице Карла Маркса. Заведующей библиотекой долгие годы была Тамара Никитична Богаченко. Периодически ей доверяли руководить отделом культуры, а потом она вновь возвращалась в библиотеку, передав любовь к книгам и своей профессии и служащим там сегодня.
На месте, где сейчас стоит памятник В.И.Ленину, был за высоким резным деревянным забором огромный парк с качелями. Площади не было — просто улица, а деревья в парке казались такими большими, что я боялась проходить по его аллеям, и ждала, когда же, наконец, рассветет, и можно будет бежать в библиотеку сменить прочитанные в один присест книги.
Моей первой учительницей в базовой школе № 2 была Вера Алексеевна Белоусова, в соседних классах преподавали Лилия Георгиевна Низовцева – жена Леопольда Антоновича Барановского, Нина Григорьевна Телегей, Надежда Ивановна Шалыгина Ульяна Григорьевна Гришанова и совсем молоденькая Валерия Ивановна Масловская. Имена других, увы, стерлись в памяти. У директора школы строгой Анны Федоровны Зуриной было две дочери — старшая Нина и Татьяна, моя ровесница, Обе тоже стали учителями, и многие и сегодня живущие в Игарке помнят прекрасные уроки географа Нины Алексеевны Зуриной.
Вера Алексеевна доверяла мне вести урок «домашнего чтения», она проверяла тетради, я вслух читала книгу «Пионеры-герои», а остальные ребята, затаив дыхание, слушали. Мы мечтали о будущих героических профессиях. Подруги моего детства Лариса Гусева и Татьяна Фомина тоже стали учителями, не сговариваясь, все трое неожиданно стали преподавательницами английского языка. У причала швартовались иностранные суда. По городу разгуливали негры. Скрываясь от вездесущей милиции, мальчишки выпрашивали у них жевательную резинку, тянув на только одним им понятном языке: «Камрад, гумма е?» Так что, через годы, свидетельствую: игарчата попробовали заграничную жевательную резинку, продаваемую сегодня в изобилии, намного раньше других россиян. А английская «Ригглиз» и сегодня выпускается в той же самой упаковке и такими же пластинками, как и в моем далеком детстве. Вот он английский консерватизм!
Мой одноклассник Володя Фефелов, с которым я сидела за одной партой, получив профессию летчика, вернулся в наш город в начале семидесятых. Но тогда мы не встретились, я училась в педагогическом институте в Красноярске. Мама Володи была известнейшим и уважаемым в городе врачом – заведующей родильным домом. Мир тесен, и, было, потеряв следы Володи, я узнала от своей повзрослевшей дочери уже в девяностые годы, что вместе с ней в транспортной инспекции работает бывший игарчанин – тот самый Володька. Впрочем, так к нему обращаться уже было нельзя, он – уважаемый руководитель центра подготовки пилотов, сам готовит к работе летчиков. Помог Владимир Борисович и моему среднему сыну получить место авиадиспетчера. Взаимовыручка — еще одна отличительная черта бывших и нынешних игарчан. Принадлежность хоть на несколько лет к нашему дорогому городу звучит своеобразным паролем поддержки друг другом даже для незнакомых ранее людей.
Я помню очень хорошо 12 апреля 1961 года. Мы собирались всей школой идти в кино в клуб «Строитель». В Москве было 10 часов, а в Игарке – 14, после часового обеденного перерыва заработало городское радио, и передали важное сообщение: в космос поднялся Юрий Алексеевич Гагарин. Его имя запомнилось сразу, радость была неописуемой, гордость величайшая: наш советский!! А вот фото его из газет увидели спустя неделю, телевидение еще не было.. Вскоре в городе появились улицы Гагарина и Космонавтов, в считанные месяцы вырос целый микрорайон — Черемушки. Но причина столь быстрого роста города – была ужасная – знаменитый пожар конца июля 1962 города, уничтоживший все запасы напиленных на экспорт пиломатериалов и часть нового города от лога до городской тюрьмы.
С Похвальной Грамотой я закончила начальную школу и собиралась переходить учится в девятую, расположенную тоже на улице Карла Маркса. Но судьба распорядилась иначе…
Родители только что пообедали и уже ушли на работу. Вымыв посуду, мы тоже планировали пойти купаться: ручей в логу тогда был полноводнее. Страшно завыла сирена, предупреждая всех о нависшей опасности — высокий столб черного дыма и быстро распространявшееся пламя стремительно двигались с берега протоки вглубь склада пиломатериалов. Огонь быстро поглощал штабель за штабелем высушенного и готового к погрузке на иностранные корабли экспортного товара. Мощностей пожарных явно не хватало. Пламя распространялось стремительно. Сорванные порывами ветра доски кружились в вихре, преодолевая в полете значительные расстояния, приземлялись на крыши жилых домов, во дворы. Тут и сказалось наше дружное дворовое сообщество. Вернув на место голубей, Сережка Владимцев через чердак залез на крышу нашего двухэтажного дома. За ним с тазиками и ведрами с водой поднялись и другие ребята, а с ними наша старшая сестра Галина. Я позвонила маме, сообщив, что некоторые соседи в панике бьют окна, и выбрасывают из домов вещи. Мама с работы уйти не могла, как и отец, бывший к тому времени капитаном специального пожарного катера в лесокомбинате. Она запретила мне бить не открывавшиеся у нас на втором этаже рамы, собрать и вынести вещи во двор. Она была спокойна и уверена, что пожар будет вскоре локализован. Не буду называть фамилии тех соседей, кто, воспользовавшись служебным положением, загрузил и вывез весь свой скарб. Когда уже начали гореть жилые кварталы, на самосвал, подъехавший к дому, были закиданы вещи пяти семей, их отвезли на берег реки, там, где сейчас в районе второго участка расположена промбаза дорожной ремонтной службы. Я вернулась к маме на работу, обходя по лесу горящую площадку склада готовой продукции, называемую тогда биржей пиломатериалов. Горящие мелкие угольки попадали мне на волосы, я недовольно скидывала их с головы, так и не надев платок, которым я укрывала поролонового белого слоника – новинку, появившуюся в игарских магазинах накануне. При покупке мама предупредила – берегите слоника от прямых солнечных лучей, поролон пожелтеет. Мама Лидия Ивановна Дресвянская работала бухгалтером в городской тюрьме, Все ее обитатели были выведены на поляну, туда, где сейчас сохранился каменный остов построенного позже и сгоревшего тоже, но при другом пожаре, кинотеатра «Север». После нашего отъезда, улучив минуту, мама вернулась домой, сняла со стен любимые и бережно вышитые ею картину, унесла все в сарай, с собой забрала документы и кусочек вафельного торта – деликатеса, привезенного накануне из красноярской командировки. Сгорело все: мебель, картины, книги, маленький щенок. Но потери других игарских семей были не сравнимы с горем одноклассника моего брата – Васильева – его мать, вбежавшая в уже горящий дом, так и осталась там навечно под рухнувшей крышей. Кроме биржи пиломатериалов и жилых кварталов, сгорели музей, вечерняя школа, интерклуб и родильный дом, магазины, детские ясли имени Смидовича — потери бесценные для города.
Согласна с мнением старожилов, что если бы ветер повернул в сторону старого города, то последствия были бы более ужасными – дома там строились хаотично и очень близко друг к другу. Распространение огня на город остановили, используя огромный водный резервуар, находившийся у городского отдела милиции.
Позднее уже я узнала и о подробностях организации тушения пожара, о приезжавшей в город Министерской комиссии и о помощи строителей из городов края.
Дым, чад, оставался в городе еще несколько дней.
Мы получили трехкомнатную квартиру в доме 5 по улице Малого Театра, должны были перейти учиться в четвертую школу. Новые друзья, соседи, одноклассники и учителя – о многих из них я хочу рассказать, и еще сделаю это непременно.
Уважаемая Валентина Анатольевна! Большое спасибо Вам за Вашу работу и творчество! С огромным удовольствием посетила Ваш авторский блог и записываю себя в «поклоницы». Спасибо!
Светлане Садовской и всем читателям — Продолжение «земляков» скоро появятся, заходите, читайте.