…Пересекли Полярный круг. Тайга постепенно переходит во мшистую тундру. Свирепеет ветер. Над Енисеем стоит неутихающий гул белогривых бугристых волн. Солнце не уходит с неба.
Наконец, на низком, словно срезанным исполинским ножом горизонте возникает, как мираж, известная всему миру Игарка. Высокие дымы лесозаводов. Издали похожие на скалы океанские корабли, пришедшие сюда из различных стран мира за лесом. Они преодолели огромные расстояния, пробились сквозь глухие туманы, штормы и льды, прежде чем бросить якорь в глубоководной Игаркской протоке. Над протокой – биржа лесоматериалов. Это своеобразный «город в городе». Только здесь вместо домов штабеля янтарных досок, ждущих погрузки. На берегу работают элеваторы и машины, вытаскивающие из воды неуклюжие бревна. Бревен здесь великое множество. А плоты все прибывают с верховьев. По улицам биржи снуют высоченные лесовозы.
Игарка вся из дерева. Деревянные дома, деревянные мостовые. Лес – основа ее жизни, главнейшее ее богатство. Игарка – город без церквей, без пыли, без солидной родословной. Построенная на топком болоте среди нелюбимой полярной тайги в начале тридцатых годов по воле Коммунистической партии, Игарка, так же как Мончегорск и Комсомольск-на-Амуре, стала вечным символом мужества и дерзания советских людей. Первые игаркские школьники (это им проникновенно писал А.М.Горький: «…и во тьме полярной ночи ярко горит солнце человеческого разума…» теперь работают учителями, агрономами, инженерами, руководят колхозами и предприятиями.
Невольно вспоминаются дни рождения Игарки. Пароходы привозили из Красноярска тысячи самых разнообразных людей. В Игарку прибывали строители и счетоводы, уборщицы и инженеры, поэты и конюхи, и просто люди без профессий, в надежде, что и они будут полезными. Иные везли с собой груды разного скарба, начиная от железных печурок и кончая пузатыми квашенками. А вдруг там ничего этого нет? Кто его знает, какой он Север-то? Шли дни. Летчик Водопьянов вел над Игаркой самолет. В театре репетировали «Разлом», школьники всем коллективом писали уникальную книгу «Мы из Игарки», которую редактировал С.Я.Маршак. Из теплиц совхоза выбегали гурьбой радужные цветы и словно разбредались по городу, украшая его.
Немало хороших людей живет и трудится в Игарке. Весь город знает о делах бригадира строительного цеха Клавдии Китижековой. Не сходит со страниц местной газеты имя рамщика лесозавода Ивана Кемзуры. Он поистине артист своего дела. Можно часами любоваться его работой. Одно точное и стремительное движение руки, один уверенный поворот рычага – и тяжелое бревно, повинуясь воле рамщика, словно приобретает сноровку и стремительно движется к раме, где в него мгновенно вонзаются острые пилы. И всюду лес. Доски, тес, бревна. И даже ветер носит по городу оранжевую пыльцу опилок. На горизонте темнеет далеко отброшенная от города некогда непроходимая тайга.
На улицах оживленно. Возвращаются после смены рамщики, пилоставы, стивидоры; шумно разговаривая, идут в светлых шелковых платьях девушки. (Иные из них работают кочегарами на силовой станции, но копоти там нет и в помине, и поэтому они так нарядно одеваются).
Афиши извещают о приезде на гастроли норильских артистов. С протоки доносятся рев сирен океанских кораблей, зычные гудки деловитых речных пароходов. Самолеты уходят на далекий юг за фруктами для полярников. Город живет напряженно и ярко. Звучит на его деревянных мостовых, омытых дождем и чистых, как полы в доме опрятной хозяйки, готовящейся к большому празднику, русская, английская, датская, арабская речь. На улицах Игарки, освященных незакатным летним солнцем, можно увидеть рядом с кряжистым, неторопливым в движениях, русским полярником порывистого итальянца и плечистого негра, уроженца Черной Африки.
В Игаркский порт дорогою морскою
От берегов, лежащих в душной мгле,
Пришел корабль за русскою доскою,
За самым крепким лесом на земле.
Над Енисеем вспышки солнца ярки,
Поклон земле высоких светлых прав!
И негр-матрос по улицам Игарки
Идет, впервые голову подняв.
Чуть приглушив сердечное волненье,
Шагает все уверенней, смелей,
Он, обожженный с самого рожденья
Жестоким солнцем Африки своей.
Нет не своей. Она пока чужая,
Там с белой кожей в белом господа
Отняли землю, негров принижая,
Все у господ: и воздух, и вода.
Он здесь впервые распрямляет плечи,
Здесь люди в обхождении просты.
Несут букеты девушки навстречу,
Протягивают алые цветы.
И он берет у девушек неловко
Цветы – тайги живую красоту.
Зубов сверкает белая подковка,
Как будто снега горсточка во рту.
Никто ему не нанесет обиды
И черной кожею не упрекнет,
И здесь не нужно обращаться к гиду,
Здесь свой народ, почтительный народ.
Цветы, как драгоценные подарки,
Любовь земли великих гордых прав
Проносит негр по улицам Игарки,
Впервые в жизни голову подняв.
В городе — национальное педагогическое училище, едва ли не самое северное на земле. Здесь получают среднее специальное образование молодые жители Таймыра и Эвенкии, дети ненцев, нганасанов, саха, эвенков и других народностей, населяющих тундру и тайгу. Немало выпускников Игаркского педагогического училища едет учиться в Ленинград, в институт народов Севера, чтобы, закончив его, возвратиться в родные края и отдать все свои силы и знания светлому делу народного просвещения. Принести большую советскую культуру в селения и стойбища земляков…
Игнатий Рождественский, «Побежденная ночь», Москва, Государственное издательство политической литературы, 1958 год, страницы 9-11.
Комментарий В.А.Гапеенко
«Городом без церквей, без пыли, без солидной родословной» назвал почти полвека назад дорогую моему сердцу Игарку знаменитый сибирский поэт, писатель Игнатий Дмитриевич Рождественский. В небольшой, порядка 50 страниц, тоненькой книжице «Побежденная ночь» я нашла эти строки и опубликовала, сохранив написание слова «Игаркский».
Сегодня в Игарке есть церковь, есть солидная, приближающаяся к девяностолетию родословная, и есть страшная пыль. Не та, носящаяся по городу «оранжевая пыльца опилок», о которой писал поэт, а серая, оседающая на зеленые посадки цементная пыль разбитых разрушенных дорог. Свернуто производство, не работает морской порт, лишь изредка заходят пассажирские суда, да немногочисленные сухогрузные теплоходы из Красноярска.
В один из своих приездов в Игарку, мне показалось, что лес наступает на город. Так бесконтрольно затягиваются ветками от некогда высаженного вдоль проезжей части дороги тальника главные улицы города Карла Маркса и Октябрьская.
И все же, я верю в возрождение города. А интересующимся его историей опубликовала этот отрывок. Уникальны зарисовки города полувековой давности, упоминание конкретных его жителей. Хотя в угоду канонам пропаганды тех лет говорится о контрасте между счастливой, основанной на демократии, жизни в советском государстве и бесправном положении негров в Африке, скрываются игарские реалии.
Действительно, Клавдия Карповна Китижекова (в книге фамилия искажена, она названа Килижековой) – участница войны, передовик производства, бригадир строительного цеха, жила в Игарке с первых дней ее существования. В последствие она возглавляла цех экспортной мелочи, ей в 1969 году, одной из первых, присвоено звание «Почетный гражданин города Игарки». Ее судьба достойна быть приведенной в качестве примера торжества демократии в советской стране времен Коммунистической партии.
Но вот если бы автор назвал настоящее имя другого героя – Кемзуры, вряд ли цензура допустила рассказ о нем на страницы книги, прославляющей советский социалистический строй. У Каспараса Кемзуры в действительности были золотые руки. Но прежде, чем стать рамщиком, он, ссыльный литовец, построил в Игарке в 1952 году с бригадой своих сограждан, прибывших как и он, не по своей воле в Заполярье, действующее по сей день подземное городское хранилище для мясопродуктов. И, следовательно, его имя должно быть наряду с именами разработчиков проекта ученого-мерзлотоведа Александра Пчелинцева и ссыльного инженера-немца Рихарда Барке, сохранено потомками.
Игнатий Рождественский, которому 10 ноября 2013 года исполнилось бы 103 года – тоже не должен быть забыт игарчанами. В начале тридцатых годов он учительствовал в Игарке, в числе его учеников был Виктор Петрович Астафьев. Именно учителя словесности Игнатия Дмитриевича Рождественского считал он впоследствии своим первым учителем, заметившим в юном авторе школьного сочинения признаки писательского таланта. Спустя годы этот первый написанный школьником рассказ станет известным ныне «Васюткиным озером», прославившим на весь мир самого писателя и с его легкой руки «Богом забытую» Игарку…
Помню я и почти ежегодные приезды в Игарку на гастроли норильских артистов Заполярного драматического театра имени В.В.Маяковского, помню старинные названия складов сырья и готовой продукции – биржа, конечно, незабываемы ровные деревянные мостовые Игарки…
В очерке упоминается и один из первых Героев Советского Союза летчик Михаил Васильевич Водопьянов. Это звание он получил за спасение экипажа ледокола «Челюскин» в 1934 году. В предвоенные годы Водопьянов участвовал в воздушной экспедиции на Северный полюс, проводил из Игарки ледовую полярную разведку в морях Северного Ледовитого Океана. Был он в Игарке и в день начала Великой Отечественной войны — 22 июня 1941 года, откуда немедленно вылетел на своем самолете в Москву. Во время Великой Отечественной войны командовал авиадивизией, и уже в первые месяцы войны по заданию И.В.Сталина вылетал бомбить Берлин…
Если вам, как и мне, было интересно это прочесть, то обязуюсь опубликовать еще найденные мною «бесценные строки».
Да, чуть не забыла. Приведенное в очерке стихотворение Игнатий Рождественский опубликовал впоследствии в сборнике «Сквозь годы», вышедшем в Красноярске в 1961 году, назвал его «Негр в Игарке», несколько изменив концовку.
Предпоследнее четверостишье он отредактировал, откорректироав последнюю строчку: «Здесь свойский уважительный народ», а перед последним куплетом вставил еще один:
И, как хозяин, он сидит в столовой,
Заказывает русские блины,
И новый дом пропах смолой сосновой,
А негр ни разу не видал сосны.
Фото Ивана Табакаева, Владимира Чин-мо-Цая, из моего архива.
