Много лет уже занимаюсь восстановлением подлинных судеб солдат, воевавших в Великую Отечественную войну, которые были призваны из нашего Заполярного города Игарки. Каждый раз испытываю огромное чувство горечи, когда узнаю обстоятельства смерти погибших, умерших от полученных ранений, или тех, кто до сих пор числится безвестно пропавшим. Годы идут, дети солдат в большинстве своём уже в преклонном возрасте, а судьба бойца до сих пор не известна.
Поэтому несказанную радость доставляет каждое новое открытие. То поисковый отряд из патриотически настроенной молодежи обнаружит новые незахороненные должным образом в военное время останки воинов, то получу письмо от родственников, что, несмотря на посланную с фронта похоронку, солдат оказался жив, выжить ему помогли врачи.
Надо сказать, что бились за свободу и независимость Родины мои земляки отчаянно. Москва, Ленинград, Смоленск, Сталинград, Украина, Восточная Пруссия, Польша, Германия – везде есть могилы погибших игарчан. Значит, сражались не щадя живота своего. Только в одном польском городишке Стопнице 52 братских могилы воинов Красной Армии. По официальным данным похоронено 1 892 советских военнослужащих. Городок был освобождён от фашистов 12 января 1945 года. Этот бой стал последним в военной биографии игарчанина Александра Сергеевича Ларионова.
Его судьба меня очень поразила, особенно описание его подвига, за совершение которого он был представлен к званию Героя Советского Союза. Значит, количество моих земляков, удостоенных самого высокого в стране звания должно быть выше, чем считается, думала я. Однако, Золотую звезду игарчанин не получил. Почему?
Александр родился на родине Владимира Ильича Ленина – в Ульяновске – 1 октября 1910 года. В довоенное время жил в Игарке в маленьком приземистом одноэтажном домике по улице Кирова, 25-а, что впоследствии затерялся на задворках белокаменного красавца – Дома культуры лесопильщиков, построенного в конце 50-х годов.
Как, когда и почему он оказался в Игарке — неизвестно, как и то, кем он работал в нашем городе. Можно лишь предположить, что занимал он какую-либо руководящую, либо очень нужную для города должность, поскольку, имея воинское звание лейтенанта, в первые дни войны он, видимо, получил бронь: на фронт призван не был.
Впрочем, судя по маленькому неказистому жилищу, в котором проживал он и его семья, к руководящим должностным лицам города он вряд ли относился. Обычный работник, может быть, только высокой квалификации, нужный пока и в тылу.
Наступило лето 1942 года. Положение на фронте оставалось тревожным. Враг, получив отпор под Москвой, блокадой обложил Ленинград, рвался к Сталинграду, Кавказу, серьёзные сражения разворачивались в Крыму. Из Игарки на военные действия было призвано в разы больше населения, чем в навигацию 1941 года.
Был призван 1 августа 1942 года и А.С.Ларионов. Возможно, что звание лейтенанта он получил не раньше, а пройдя специальное обучение уже после призыва, считалось, что войне требовались хорошо подготовленные бойцы. Лишь спустя год он принял боевое крещение на Воронежском, а в июле 1944 на 1 Украинском фронтах. Воевал в 28 воздушно-десантном стрелковом полку 9 воздушно-десантной дивизии 33 стрелкового корпуса командиром взвода батареи 45-миллиметровых пушек. Однако, дивизия хоть и называлась воздушно-десантной, в течение всей войны вела боевые действия в качестве стрелкового подразделения. В 28-ом полку было три парашютно-стрелковых батальона, батареи 76-миллиметровых и 45-миллиметровых противотанковых орудий. Каждая батарея состояла из трёх огневых взводов по два орудия в каждом. Вот такой взвод и был в подчинении у лейтенанта Ларионова. Другими подразделениями полка были батареи 120-миллиметровых миномётов, две роты автоматчиков, по одной каждой роте противотанковых ружей, связи, взвод разведки и другие.
Артиллеристы в бою всегда на передовой: сами бьют, но и по ним часто целятся вражеские тяжёлые орудия. Дважды был ранен и Александр, причём сразу же на второй день после вступления в первый бой. Ранение оказалось лёгким. После выздоровления вновь продолжал командовать взводом. При освобождении села Старый Данциг, что в Кировоградском (ныне Крапивницком) районе Кировоградской области Украины был ранен во второй раз, при этом контужен. Спустя два месяца в апреле 1944 года получил очередное ранение в Карпатах под Пуганью.
Тяжёлые были бои. Но и на счету батареи лейтенанта Ларионова результативно пополнялся боевой счёт отмщения врагу. Так, в бою за деревню Аджарка 3 января 1944 года метким попаданием орудия была уничтожена немецкая автомашина с боеприпасами, убито три немецких солдата. 10 января в районе села Старый Данциг уничтожено четыре вражеских бронетранспортёра, автомобиль и до тридцати немецких солдат и офицеров. 25 января под прицелом орудия Ларионова оказался средний немецкий танк. От меткого попадания советских артиллеристов танк был подбит, в этом же бою уничтожено до 15 немецких солдат. В июне 1944 во время боев в Румынии прямым попаданием орудия Ларионова разбит ДЗОТ и огневая точка неприятеля. Тогда же впервые получил лейтенант боевую награду – орден Отечественной войны П степени.
Немецкий тяжелый танк типа «Тигр», пять пулемётных точек противника и шестнадцать убитых горе-завоевателей пополнили в августе счёт взвода артиллеристов под командованием Ларионова, а на груди командира добавился орден Красной Звезды.
В январе 1945 года 9 воздушно-десантная дивизия, в которую входил 28 полк, вступила на территорию Польши.
О том, как проходил для тёзки великого русского поэта последний решительный бой, рассказывают документы. Перед нами наградной лист, подписанный командиром 28 воздушно-десантного стрелкового полка подполковником Лазебниковым. «Ларионов, работая командиром взвода противотанковых орудий батальона, в бою при прорыве обороны немцев у города Стопница, 12.01.1945 проявил исключительный героизм и отвагу в ночном бою. Выкатив свои два орудия вперёд боевых порядков пехоты, их огнём уничтожил первые четыре огневые точки врага, ориентируясь по огневым вспышкам.
Когда пехота поднялась в атаку, Ларионов вместе с пушками находился среди пехоты, и огнём своих пушек расстрелял до 35 немецких солдат и уничтожил ещё три пулемётные точки врага. Осколком вражеского снаряда Ларионов был тяжело ранен в живот так, что выпали все внутренности. Ларионов схватил их руками и, напрягая все последние силы, крикнул своим подчинённым у пушек: «Вперёд, товарищи! Отомстим за муки нашего народа!»
После этого Ларионов умер. Своими действиями Ларионов обеспечил батальону захват немецкой траншеи в укреплённой полосе, продвижению всего полка вперёд вглубь немецкой обороны, и прорыву хорошо укреплённой обороны немцев для всей дивизии».
Повторюсь, что этим наградным листом за героизм, проявленный в бою, лейтенант Александр Сергеевич Ларионов представлялся к присвоению звания Героя Советского Союза с вручением ему Золотой Звезды. Ходатайство командира полка было поддержано командиром дивизии полковником Шумеевым, командующим артиллерией 33 стрелкового корпуса полковником Гоффеншефером и командиром корпуса генерал-лейтенантом Лебеденко. Почему же изменил мнение большинства боевых командиров командующий артиллерией 5 гвардейской армии генерал-майор артиллерии Полуэктов и снизил статус награды, предложивший наградить героя орденом Ленина? Тогда мне было не понятно. Под его подписью стояла дата – 28 февраля 1945 года.
Разгадка пришла совершенно неожиданно. На сайте «Бессмертного полка», который ведет украинский телеканал «Интер», я увидела фотографию пожилого мужчины с боевыми наградами. Им и оказался выживший после тяжелейшего ранения наш земляк Александр Сергеевич Ларионов.
Однополчанин и близкий друг Ларионова, командир миномётного взвода старший лейтенант А.Бровер, оказывается, вёл фронтовой дневник, и вот что написал он о событиях того январского дня: «В 5 часов утра наш второй батальон при поддержке артиллерии и после 7-и минутного артналёта пошёл в разведку с боем. Немцы ответили огнём из всех видов оружия, через 30 минут огонь немцев затих. У нас были большие потери из-за прямых попаданий в окопы, и много людей погибло на минном поле при атаке. Погибли командиры рот Н.Матросов и В. Яврумов (старые воины, ветераны полка). Очень тяжело был ранен командир взвода 45-миллиметровых орудий мой боевой друг А. Ларионов.
Ещё на рассвете немцы начали нас обстреливать из дальнобойных орудий, но огонь их был очень слабый. В 9 часов 40 минут земля содрогнулась от залпа наших Р.С: заработали орудия и миномёты всех калибров. Через минуту вся немецкая оборона была в дыму тысяч разрывов, отдельных выстрелов не было слышно — они слились в один беспрерывный мощный гул. Солдаты, обливаясь потом, подтаскивали мины, снаряды, заряжали орудия: кипела гигантская работа, по щекам, несмотря на мороз, стекал грязный пот.
Для немцев это был настоящий ад, страшней, чем некогда рисовался в человеческой фантазии. Немцы тоже били по нашим позициям из всех видов оружия. Мы не слышали друг друга и не могли между собой разговаривать, приказы передавались по цепочке на ухо друг другу.
Лошадь огневого взвода А. Ларионова (его взвод оборудовал передовые позиции впереди переднего края метрах в 30) носилась по полю с выпущенными кишками, возле 45-миллиметрового орудия лежал убитый расчёт, кровь, части человеческих тел, снег окрашенный кровью. Когда огонь перенесли на вторую позицию, оставшееся 45-миллиметровое противотанковое орудие взвода А. Ларионова прямой наводкой открыло огонь по огневым точкам переднего края немцев. В этом бою, как мне сказали, и был «смертельно» ранен мой друг гвардии лейтенант А.С. Ларионов.
Вскоре начался последний артналёт, снова по переднему краю и по всей глубине немецкой обороны. Артподготовка продолжалась 1 час 50 минут, и пошёл огневой вал в глубину противника. Наша пехота двинулась вперёд, танки пошли через проходы в минных полях, специально сделанные для них. Наш батальон в 13 часов тоже снялся и пошёл через проходы, двигаясь по следам гусениц танков. Всякий, кто хоть немного сбивался в сторону, подрывался на бесчисленных минах. Мы двигались медленно и осторожно. Страшная картина открылась нашим глазам, на минном поле перед немецкими окопами лежали убитые бойцы».
Из этих подробных описаний боя другом-очевидцем в своём Дневнике следует, что наш герой был в этот день ранен дважды: после первого ранения не покинул поле боя, как и остальные бойцы его расчёта. И его расчёт первым принимал бой и несмотря на потери, адекватно вёл атаку.
Старший лейтенант А. Бровер, зная, что его фронтовой товарищ Ларионов был смертельно ранен, очень жалел, что потерял боевого друга.
В Игарку 16.01.1945 года было отправлено извещение о его смерти для вручения жене – Галине Константиновне. Печальную весть жена узнала только в марте – так долго шли на Север письма.
Никто не мог предположить, что при таком серьёзном ранении храбрый командир сможет восстановиться. Организм сибиряка и его воля к жизни, умелые действия врачей помогли избежать серьёзных последствий. Поэтому для друзей-однополчан, разыскивающих друг друга, было большим счастьем узнать, что их легендарный сослуживец жив – здоров. И только в 1977 году, спустя два с лишним десятилетия, однополчане узнали эту радостную весть, передавая её в письмах сослуживцам-ветеранам. Тогда же Бровер и переслал Ларионовым эту страничку из своего Дневника, рассказывающую подробности страшного боя за польский городок Стопницу, где фашисты уничтожили пять тысяч мирного населения, евреев, и где навечно остались в земле почти две тысяч советских солдат.
«Мы, — писал фронтовой товарищ, — и в том числе ты, дорогой друг, выполнили тяжёлую задачу, ведь успех атаки сыграл положительную роль, так как нам не пришлось менять огневых позиций».
В заголовок очерка я вынесла выражение «Не щадя живота своего». Речь, конечно, в нём не идёт о животе, как человеческом органе. В старорусском языке «живот» имел значение «жизни». И в целом выражение означало – погибать, жертвовать собой, своей жизнью ради какой-то цели. Почти двадцать миллионов советских солдат остались на полях сражений с фашистскими агрессорами: бились не жалея жизней за свободу и независимость своей Родины смело и самоотверженно.
Мы не знаем, как оказалась семья Ларионовых на Украине, ничего пока не известно, чем занимался Александр Сергеевич в мирное время, жив ли сейчас.
Но на мемориальном комплексе в Игарке есть его фамилия – и это дань памяти игарчан своему герою-земляку.
