Если выстроить хронологически присланные Виктору Петровичу Астафьеву письма бывших игарчан — сирот-детдомовцев, хранящиеся сегодня в личном фонде писателя в Красноярском краеведческом музее, то получится, то первыми откликнулись Сергей Сюркаев и Галина Ус (Суевалова).
Письмо от Вениамина Прокопьевича Шумкова пришло в Вологду немного позже, весной 1978 года. Слава писателя ещё не достигла вселенских масштабов, точное отчество было не у всех на слуху, поэтому друг детства обратился к нему как к Виктору Александровичу, но с должным почитанием – на «Вы».
«Уважаемый Виктор Александрович! Написать Вам это письмо у меня возникло желание после прочтения Ваших повестей о Вашем детстве, проведённом на берегах Енисея и реке Мане, повести «Кража» и др. Вероятно, своим письмом я отрываю у вас самое ценное и дорогое – это время, которого всегда не хватает. Но поверьте, и не написать я просто не мог. И после долгих колебаний всё же решился.
Дело в том, что ваши тропинки и дороги детства уж очень тесно переплелись с моими, и долгое время шли рядом. С замиранием сердца и со слезами на глазах читал и перечитывал я «Кражу», про ваше и своё детство, сиротство и беспризорничество. Годы, проведённые Вами в Игарке, удивительно совпали с моими. А годы-то у нас равные. Вы родились 1 мая 1924 года, а я 7 ноября того же года. И также, как Вы, рос без отца и без матери, рос у мачехи в Игарке.
Только не был я в детдоме, а он находился, кажется, на 2-ом участке, за Волчьим логом, но мачеха порывалась иногда меня туда отдать. А я почему-то боялся.
Виктор Александрович! До глубины души тронула меня Ваша повесть, потому что мне очень дороги воспоминания детства. Читая повесть, я как бы снова пробежал по опилочно-макаронным улицам Игарки, по её скрипучим деревянным тротуарам, побывал в 10-й деревне – этом чудо архитектурном сооружении, стоящем на углу улиц Шмидта и Советской, и магазине «Крыса», встретился с любимым учителем литературы – Рождественским, вспомнил уличные бои «слепцов» с «зайцами», или «обезьянами», вновь увидел директора ГОРОНО Голикову. Спасибо Вам за правдивый, живой и увлекательный рассказ! Огромное спасибо! Очень жаль, что не многим Вашим сверстникам довелось его прочесть! Ряды наши очень уж поредели: выкосила их проклятая война безжалостно и жестоко. А вот Ваську Слепцова я встречал в Игарке и после войны.
Виктор Александрович! Я уже упоминал, что дороги детства нашего тесно переплетены. Пережил, читая Ваши рассказы, и я точно такое же, что и Вы. Иногда мне кажется, что всё это написано обо мне. Удивительное совпадение во времени и пространстве, во всех трёх измерениях.
Вы жили на Мане, а я в селе Базаихе, что притулилась у горы, знаю ту мельницу, о которой Вы пишете. Стояла она на правом берегу Базаихи у плотины, а выше её — боны брёвна. Здорово было пробежаться босиком по этим ныряющим скользким брёвнам с берега на берег, чтобы ни разу не нырнуть под них.
В 1936 году меня увезли в Игарку, начал там учиться с 4 класса, сначала в новом городе, потом в старом. Жил на улице Смидовича недалеко от Волчьего лога.
После семилетки поступил в Игарское педучилище народов Севера – это в новом городе.
Летом 1942-ого, после окончания двух курсов ушёл на фронт. Учился в Асинском пехотном училище. С марта 43-ьего на Западном фронте под Смоленском. Затем были Орша, Витебск, Каунас, Восточная Пруссия.
В 1947 вернулся снова в Игарку, там у меня оставалась старая мать-мачеха. Довелось поработать газетчиком. Помните нашу газету «Большевик Заполярья»! Был её секретарём, затем редактором до 1952 года.
Сейчас у меня романтическая профессия – геолог. Работаю на Алтае вот уже 26 лет, с тех пор, как покинул Игарку. На днях присвоили звание «Ветеран труда». Теперь у меня уже два звания высокого класса – ветеран войны и труда! А, кажется, совсем не так уж далеко осталось беззаботное тяжёлое, но всё же радостное детство. Ещё раз благодарю Вас за доставленную мне радость. С уважением Шумков Вениамин Прокопьевич, город Бийск, (далее почтовый адрес). Спасибо! 25.03.1978 года».
О Вениамине Прокопьевиче Шумкове, как и о Василии Тимофеевиче Слепцове вы можете найти упоминания в «Книге памяти» на сайте. Очерки Вениамина Шумкова об участниках войны Вере Дерягиной и Дмитрии Древалеве мне знакомы по подшивкам газеты «Большевик Заполярья» за 1948 год в моём личном архиве. Впрочем, пролистав подшивки газеты, я уточнила, что Вениамин Шумков, вернувшись с фронта, некоторое время работал в аппарате городского комитета комсомола вторым секретарём, а потом уже перешёл в редакцию городской газеты.
Действительно, сотрудниками редакции предпринималась попытка объединить новое поколение игарских школьников для создания книги «Мы из Игарки». Но эта попытка не увенчалась успехом.
Меньше сведений удалось найти о семействе Шумковых, как они оказались в Игарке, что случилось с его родителями. Не нашла я и фамилии мальчика среди авторов первой книги «Мы из Игарки». В числе тех, кто помогал в сборе материалов, издании книги указана Шура Шумкова, вероятно, его сестра, но не сам Вениамин.
Вышеприведённое письмо проливает некоторый свет, но подробностей своей биографии даже в 70-е, автор письма не спешит афишировать.
Из приведённого выше текста письма становится ясным, что Шумков стал геологом, работает на Алтае, так же как и ещё один герой нашего очерка Михаил Шломов.
Ответа Виктора Петровича мы не знаем, хотя он последовал. И в Вологду вновь летит ответный конверт. На этот раз поводом для написания стала передача по центральному телевидению.
Надо сказать, что в те годы Москва вещала на всю страну, но только на одном канале. Большой популярностью пользовались у телезрителей творческие встречи в Останкинской студии с писателями. Одним из первых такая встреча состоялась с Виктором Петровичем Астафьевым. Находившиеся в зале с помощью записок задавали сидящему на сцене животрепещущие вопросы о проблемах в обществе, о духовном мире человека. Отвечая на вопросы, Астафьев подробно рассказал о себе, своём детстве, творческом пути, как и почему он стал писателем. Одна из записок была и такого содержания: « В ваших книгах поражает, убеждает правда. Правда во всём: в манере повествования, в описываемых характерах, событиях, в языке. Кажется, совсем нет в них вымысла. Как вы этого достигаете?»
Интервью с писателем, безусловно, смотрела вся страна, открывая для себя «живое лицо человека» — сироту, детдомовца, юношу-бойца, из-за ранения глаза потерявшего возможность вернуться к довоенной полученной профессии составителя поездов, пришедшего, наконец, к писательству в солидном возрасте — 28 лет.
Эта Останкинская телевизионная передача, транслировавшаяся на всю страну, стала поводом для поиска своего сотоварища сразу у нескольких бывших игарских детдомовцев, о которых речь пойдёт в дальнейшем. Взялся за перо и Вениамин Шумков.
«Дорогой Виктор Петрович!
С большущим приветом к Вам и уважением к Вашей семье Ваш земляк Вениамин!
Только что выключил телевизор. Встреча Ваша с многомиллионной аудиторией прошла чудесно! Всё было просто и непринужденно, как-то по-будничному, по-товарищески и очень доброжелательно. Думаю, что армия Ваших читателей и почитателей после этой встречи гиперболически возрастёт. Но плохо то, что книг-то Ваших сейчас не сыщешь днём с огнём!
С большим трепетом, волнением и радостью ждал этой встречи и я! Не посчастливилось мне встретить Вас в Сростках и Бийске, так уж сложились обстоятельства. Вы тогда уезжали в Горно-Алтайск, а я утром рано выехал в партию, кончался месяц, нужно было подбивать итоги работы, писать наряды и т.д.
Однако, встреча с Вами по телевизору как-то восполнила тот пробел. Рад, что увидал Вас, услышал Вашу живую речь. Очень правильно Вы заметили, говоря о детстве в Игарке, что в школах в то время жизнь била ключом: кружки в школе, кружки в Доме пионеров – всё кружилось и вертелось, как в калейдоскопе. Для всех находилась работа. Вы учились в 12-й школе, в ней учился и я в 5-м и 6-м классах. Тогда эта школа только что была построена в новом городе, на возвышении перед Медвежьим логом, а рядом были Дом Обороны и роддом, а дальше пустырь и лесотундра.
Возможно, что мы с Вами учились в одни и те же годы, где-то 37-й и 38-й. Помню я и наши рукописные журналы. Я в то время тоже пытался писать рассказики и принимал участие в художественном оформлении журналов, состоял в редколлегии газеты. А литературу нам преподавал Михаил Авсентьевич Артикуло (может быть, помните его). Это был веселый и обаятельный человек. Он в то время готовил какую-то повесть о Севере. Часто читал на уроках главы из написанного, читал стихи и играл на флейте, которую прямо на уроке таинственно извлекал из объёмистого портфеля. Предварительно он самого крепкого парнишку, или двух направлял к дверям, чтобы те её крепко держали изнутри, дабы случайно кто не ворвался в класс.
Существовал и художественный кружок. Лучшими художниками тогда были братья Дзюбы, Федор и, кажется, Яков, или Михаил. Федя после войны работал, кажется, в Москве, на киностудии художником. Талантливых ребят было много. Но большинство из них скосила война. А помните книгу «Мы из Игарки»? С некоторыми авторами я встречался в прошлом году в Красноярске. В бытность моей работы в «Большевике Заполярья» делались попытки создания второй книги, но… увы! В то время у нас ничего из этого не получилось. Не знаю, как обстоят дела сейчас. Силёнок было маловато.
Виктор Петрович, простите, что отрываю ваше дорогое так время. Поймите, что я, как земляк, как одногодок, наверное, имею на это право. Слишком долго мы топтали, может быть, след в след, одну и ту же землю, землю нашего детства. А это не забывается. Много воды с тех пор утекло, промчались годы. Вы несколько раз повторили, что Вам 55. Я знаю, что исполнилось Вам 55 1 мая! А сейчас 7 ноября эти годы подойдут ко мне. Заканчиваю свою геологическую службу – выхожу на пенсию. Неужели всё уже позади? Не верится и не хочется думать об этом. Но уже ничего не поделаешь, назад не вернёшь, а жаль!
Есть у меня давнишнее желание – побывать всё же в Игарке, пройтись по её улицам (теперь уже наверняка не похожим на прежние), постоять на мосту Медвежьего лога, встретить теперь уже немногочисленных друзей детства, юности и фронтовых дорог.
Ведь столько прошло лет, а никак из памяти не исчезает, может быть, только чуть-чуть притупляется видение прошлого. Довольно часто картинки прошлого приходят во сне. Идёшь по знакомой улице, а люди то всё незнакомые идут тебе навстречу. Ни ты их, ни они тебя не знают. Ищешь в толпе, спрашиваешь своих ребят, а их нет, и никто не знает о них. Потом начинаешь понимать, что ведь это сон, сон, уносящий тебя в далёкое неповторимое детство, а сам ты старик, и тебя тоже уже никто не признаёт. Вот так.
Вы, вероятно, побывали в Игарке на её 50-летии? Каким стал наш город, неузнаваем, или кое-что осталось от первоначального облика, того, который остался первоначально в нашей памяти.
Если найдёте время, дорогой Виктор Петрович, напишите, буду очень благодарен. Ваши предыдущие письма я все получил. Большое, большое Вам за них спасибо.
Желаю от всей души Вам новых творческих успехов, крепкого сибирского здоровья. С уважением, Ваш Вениамин.
24 октября 1979 года город Бийск»
Обратим внимание на одну из последних фраз: «Ваши предыдущие письма я все получил». Значит, ответы всё-таки были, вероятно, и книги с автографами друг детства в подарок тоже получил. Действительно, в те годы, несмотря на большие тиражи изданий, дефицит книг существовал, а число жаждущих читать и прочесть что-то новое было в разы выше нынешнего.
Значит, переписка между друзьями детства всё-таки завязалась. Косвенно я нашла этому подтверждение ещё в одном документе. Правда, почерк Виктора Петровича, не так то просто было понять. И, видимо, сотрудник игарского музея, расшифровывая переданное им на хранение письмо Астафьева учительнице литературы Нине Владимировне Кулеш-Якутович 22 октября 1981 года, вместе с упоминанием Михаила Шломова, ставшего геологом, называет ещё одного из друзей – Валерку Шулякова. Думаю, что речь шла как раз о Вениамине Шумкове: «Кляли, предавали проклятию Валерку Шулякова, тоже был крупный геолог на Алтае. Сейчас вышел на пенсию». («К Астафьеву Васюткиной тропой», Игарка, 2009, стр.46) Это Виктор Петрович написал не о Шулякове, а о Шумкове.
Сведений о преподавателе литературы Михаиле Авсентьевиче Артикуло я не нашла, Зато в фондах краеведческого музея много фотографий игарских учителей и школьников средины 30-х годов, переданных авторами книги «Мы из Игарки», среди них есть несколько редких, ранее не публиковавшихся групповых снимков с И.Д.Рождественским, как этот где Игнатий Дмитриевич в центре в очках. Возможно, что на этом фото есть и В.Шумков, но нам он не известен.
Вы можете подробнее узнать и о судьбе тех, о ком упоминает Шумков – Михаиле, Петре и Фёдоре Дзюба. Действительно, Фёдор Федорович Дзюба, талантливый игарский парнишка, чьи рисунки посылались на выставки в Москву в средине 30-х, стал известным художником декоратором на киностудии имени А.М.Горького в Москве. Художник-живописец 1 категории Ф.Ф.Дзюба принимал участие в создании фильмов «Красное и черное», «А зори здесь тихие», «Сердце матери», «Иван Бровкин на целине», «Фома Гордеев», рисовал для фильма «Семнадцать мгновений весны» пять портретов Гитлера во весь рост. Произведения мастера находятся в региональных музеях и частных собраниях.
Незадолго до смерти он поздравлял Виктора Петровича с 60-летним юбилеем, направив ему из Москвы телеграмму: «Восхищены Вами! Так держать!» И эта телеграмма подтверждает, что игарчане, даже если и не были близко знакомыми в детстве, тянутся друг к другу, по хорошему следят за судьбами всех и искренне радуются успехам.
Следующее письмо В.П.Шумкова – небольшое по объёму – написанное на новогодней открытке. Открытки — один из исторически уходящих в прошлое вид эпистолярного жанра.
«Дорогой Виктор Петрович! Вас и всю Вашу семью поздравляю с наступающим Новым 1980 годом! Желаю крепкого сибирского здоровья, долгих и радостных счастливых лет жизни, творческих новых успехов в Вашей трудной писательской работе! Виктор Петрович, письмо от вас получил. Большущее спасибо. Извините, что отрываю у Вас драгоценное время, которого так мало отпущено жизнью. Радуюсь за Вас, за Ваши дела!
Вы спрашиваете: знал ли я Мишку Шломова. Я Вам уже писал, что с ним начал учиться в Игарке с 4-го класса в школе № 2 в новом городе, а затем в 12-ой. А в 1953 году я с ним случайно встретился в посёлке Шайгарта в горном Алтае в геологической партии № 25, где он работал буровиком. Подъехал я с семьёй на машине, смотрю, около землянки кто-то рисует ковёр. Присмотрелся – Мишка. Он тоже сразу узнал меня. Вот встреча, так встреча была. Года через два он уехал куда-то, и вот оказался в Усть-Куте.
Если будете писать, прошу обязательно передать ему от меня большущий привет. Если есть адрес его, прошу, сообщите мне. Вот такие дела с нашим общим другом. В книге у Вас он Тишка. Так ведь?
А в Игарку надо съездить. Редактор «Коммуниста Заполярья» прислал мне экземпляр юбилейного номера газеты. В ней нашёл несколько своих знакомых ребят. С одним вместе воевали и учились – встретились после войны в Игарке. Это Саша Яковлев. Наверное, у вас есть газета, выпущенная к 50-летию.
Не смею загружать Вас чтением: дел и без меня у Вас хватает. Остаюсь Ваш Вениамин. Крепко обнимаю своего дорогого земляка. 24.12.1979 ПОДПИСЬ»
Александр Михайлович Яковлев после войны долгие годы работал заведующим автохозяйством авиапредприятия, входил в городской Совет ветеранов, занимался поисковой работой вместе с другими членами Совета, устанавливая имена погибших на фронте игарчан.
Но не на нём я хотела акцентировать ваше внимание. Как всё-таки как тесен мир! На Алтае, не в центре города, а в геологической партии, случайно встречаются двое земляков. Разве это не удивительное событие! От подобных встреч, которые были и у меня, остаётся радостное впечатление на длительное время, дающее заряд оптимизма, позволяющее вновь и вновь возвращаться к счастливому времени детства. А если подобная встреча случится ещё раз, можно говорить не просто о совпадении, но и судьбе.
Так случилось спустя еще четверть века у Шумкова и Шломова, и об этом должен был непременно узнать Астафьев. Далее уникальное письмо, написанное коллегой-журналистом с мельчайшими и ярчайшими подробностями новой встречи друзей.
«Дорогой земляк и однокашник Виктор! Принимай привет от меня, Вениамина, и семьи. Извини, пожалуйста, что, возможно, отрываю тебя от творческих дел, но не написать тебе я не мог, потому что накопилось столько впечатлений и воспоминаний, что молчать я уже не мог.
Во-первых, была у меня встреча с Мишей Шломовым. Как-то летом сижу я у своего подъезда, идёт соседка. Увидев меня, подходит и говорит: — «Вена, ты помнишь Мишку Шломова? Я ей отвечаю: — Конечно, как же не помнить, ведь работали мы все вместе в одной партии.
— Так вот, — говорит она, — он сейчас сидит у нас и спрашивал о тебе. Где Венка Шумков? А соседка-то живёт в 30 метрах от нашего дома. Подскакиваю, смотрю, сидит на крылечке, он, Мишка. Встаёт, идёт навстречу ко мне. Облобызались с ним, слезу пробило. Разговорились. А я уже знал по твоим письмам, что он работает в Усть-Куте. Мишка есть Мишка. Почти какой был, таким он и остался. Маленький, щупленький, остроносенький. Тут же вспомнили о тебе, нашем общем знакомом и друге, Викторе, теперь уже большом человеке, писателе, но таком близком и дорогом человеке, том парнишке из Игарки, каким в то время и мы, и многие были. Парнишки из тяжёлой сиротской жизни. Чуть почти не все тогда мы через это прошли. Но, главное, остались людьми, человеками и патриотами своей Отчизны (это может быть лирическое отступление).
Короче, и ближе к истине, к конкретным делам и фактам. Мишка приехал в Бийск по делам и в отпуск. У него же здесь живёт брат Федя, жили родители, он решил навестить и свою родную экспедицию. Как-то в одном из писем я же тебе, Виктор, писал, что с Мишей мы работали в одной партии в 1953-1955 годах. Он был буровиком, а я приехал туда к ним техником-геологом. Удивительная же была та встреча. Просто, как в сказке. Если кому рассказать, то в это трудно поверить. Приехав из Игарки в Бийск после бесславного окончания моей газетной эпопеи в «Большевике Заполярья», я был вынужден устроиться в геолого-разведочную экспедицию. Меня откомандировали в новую партию за 300 километров от Бийска.
Подъехали к посёлку партии, кругом землянки, можно сказать, блиндажи, как на передке. Машина остановилась перед бродом через речку Песчаную, рядом землянка, а перед входом в неё кто-то разбросил подрамники и малюет ковёр с лебедями (тогда это было модно). Я сам-то тоже удивляюсь этому, выхожу из машины, смотрю, стоит парень, и левшой надраивает по холсту. Присмотрелся. Затем с одной стороны, с другой. И глазам своим не верю. Ведь это Мишка Шломов. Его, левшу, ведь я запомнил ещё с четвёртого класса, когда мы учились во 2-ой школе, и сидели рядом. Он рисовал на любом и каждом уроке и настолько увлечённо, что науки до него не доходили совсем.
-Мишка, — говорю я ему, — Здорово! Ты откуда, друг, здесь взялся?
Взглянул он на меня, всплеснул руками, бросил кисти и ко мне:
— Венка, А ты как сюда попал?
Обнялись, стиснули друг друга, стоим.
— «Мы из Игарки», — я ему говорю.
Вот так, дорогой Виктор Петрович, мы встретились с Мишей в таком месте, где и никак невозможно было предполагать. Права оказалась пословица: «Гора с горой не сходится, а человек с человеком обязательно сойдутся».
И вот встреча в этом году. Посидели мы с ним у нас несколько часов, поговорили о многом. (Паразитик, ведь пить совсем не стал, не то, что раньше). Прочёл мне твоё письмо и собирался встретиться с тобой в Красноярске. Вот не знаю, встретились вы с ним, или нет? Он уехал в свой Усть-Кут с надеждой на вашу с ним встречу. Если он писал тебе, то, наверное, должен был сообщить тебе о нашей с ним встрече в Бийске. Вот коротко как обстоят дела по первому вопросу, о чём я хотел сообщить нашему игарчанину.
Во-вторых, хочу сообщить о событиях самой последней свежести. Утром сегодня, 9 ноября проводил в Барнаул сестёр Хлебниковых – Женю и Любу. Это наша была вторая встреча в этом году после 43-х летней разлуки. Тяжело об этом вспоминать, надо много и много рассказывать о перипетиях нашей жизни. В письме это изложить невозможно. Ты их знаешь. Письмо твоё она мне прочла, и теперь мы все ждём встречи. Об этом очень много говорили. Мы столько лет не виделись! Многое, многое каждый из нас перезабыл. А вот соберёмся и будем вспоминать, перебивая друг друга, всё-всё об Игарке, обо всём, что так дорого сейчас в нас таится. Каждый штрих той нашей сейчас далёкой жизни настолько сейчас дорог, что кажется каким-то светлым.
Виктор Петрович, дорогой ты наш, и, пожалуйста, найди время, коль даже обещал в этом Жене, приезжай в Барнаул. Приеду я обязательно. У нас много общего в нашей сиротской судьбе. Мы как братья, вскормленные одной матерью, далёким городом Краесветском.
И ещё, я очень сожалею, что не сумел с тобой встретиться в прошлом году, когда ты приезжал в Бийск на Шукшинский юбилей. Я был рядом, проезжал мимо Сросток в момент, когда народ спускался с горы. Я ехал из Горно-Алтайска, но спешил по весьма срочным и серьёзным делам (при встрече, расскажу). Был в гостинице, оставил записку, но вы выезжали на экскурсию в Горный Алтай. Так и не удалось увидеться. А утром я улетел в партию на место работы. Сейчас питаю надежду, что всё-таки мы встретимся. Вряд ли ещё может представиться случай. Годы идут. Уходит всё в прошлое, а потом уйдёт в небытие. Так лучше сейчас, чем потом.
Вот год, как я ушёл на пенсию, по льготам, в 55. Мы же ровесники. Я-то имею право на пенсию, а у тебя его нет. Ты писатель, и обязан до последних дней трудиться, для вас законы не писаны. Это огромное право, данное талантом. Спасибо, Виктор, тебе, за твои труды. Читать их – одно удовольствие. А для нас – твоих ровесников – это повторение собственной жизни. Рады мы за тебя и гордимся своим земляком. Приезжай. Крепко обнимаю. Вениамин. Бийск 9.Х1.1980
Привет семье! Поздравляю с новосельем в родном краю».
Вот такое яркое, красочное письмо, с подробностями встречи с Михаилом Шломовым. Как видим, в письме появляются и другие герои, имеющие отношение к нашему городу – сводные сестры Вениамина – Женя и Люба Хлебниковы. Более того, Евгения, оказывается, тоже переписывается с Виктором Петровичем. Удастся ли всем встретиться, узнаем из следующего очерка, в нём намерены познакомить Вас с перепиской с Евгенией Михайловной Веретенниковой (Хлебниковой) и узнать подробности жизни сестёр – авторов книги «Мы из Игарки».
Пока же вновь обращаюсь к родственникам Вениамина Прокопьевича Шумкова, возможно, живущим на Алтае, в Бийске: если у вас хранятся в семейном архиве письма, присланные Виктором Петровичем Астафьевым, поделитесь их содержанием. Наш поиск обязательно должен увенчаться успехом.
Читайте Астафьева!
На снимках: Игарская школа № 12, в которой учился Виктор Астафьев и Вениамин Шумков из фонда авторов книги «Мы из Игарки» Красноярского краеведческого музея; скан одного из номеров газеты «Большевик Заполярья» за 1947 год с подписью Вениамина Прокопьевича Шумкова; групповой снимок игарских школьников с Игнатием Дмитриевичем Рождественским из фонда Красноярского краеведческого музея, скан открытки Вениамина Шумкова Виктору Астафьеву.
