«На женщин ещё иногда я смотрю тенденциозно», — с присущим ему юмором ответил на одной из последних встреч с читателями в центральной городской библиотеке города Игарки в августе 1999 года Виктор Петрович Астафьев на вопрос, какую роль играли в его жизни женщины. Это был его последний визит в город детства. Тогда же директор краеведческого комплекса «Музей вечной мерзлоты» Мария Вячеславовна Мишечкина, пока ещё даже не были распакованы в гостинице чемоданы приезжих, повезла его тайком от телевизионной съёмочной группы Михаила Сергеевича Литвякова, снимавшего очередной документальный фильм о писателе, на окраину города.
До сих пор Астафьев указывал на контору рыбозавода по улице Новой как возможное здание их бывшего детского дома. Незадолго до его приезда музейщики «раскопали» иной адрес – улица Полярная, дом 17. Покосившийся одноэтажный барак, правда, ещё жилой. Завалинки вдоль окон – именно так укрывали подвалы первых построенных домов, чтобы теплом не деформировалась площадка под домом. Вечная мерзлота коварна. Но дом стоял, словно бы для того, чтобы Виктор Петрович признал в нём «родовое писательское гнездо». Он опустился на лавочку рядом с покосившимся палисадником и заговорил.
Едва не потерявшие его телевизионщики подоспели как раз вовремя, расставили аппаратуру. Оператор Вадим Донец, один из лучших документалистов Санкт-Петербурга включил камеру. Снятый о нём фильм «Всему свой час. С Виктором Астафьевым по Енисею» писатель так и не увидел. Мы же имеем возможность его посмотреть.
«Здесь был мой детдом. У меня и фотография его есть. С девчонками стоим – Валя, Груня, Рая. Это был уже 1941 год. У меня первая кепка в детдоме была. Я работал, лес возил, купил себе кепку и штаны. А фотографировал нас парень один, он из семьи куркулей был. У них и мячики были – мы отбирали играть, и фотоаппараты первые – ФЭДы.
В детдоме нас помещалось 120 человек. Наша комната в средине была – 8 мальчишек. А девчонок больше – 12 человек». (Цитируется по сборнику «К Астафьеву Васюткиной тропой», Игарка, 2009, стр.26).
Хорошо выписаны образы девчонок в повести «Кража» — вездесущая Маруська Черепанова, успевавшая не просто разузнавать все секреты, но и озвучивать их для всеобщего обсуждения. Зина Кондакова – её привезли в детский дом с далёкой охотничьей точки после случившейся с девочкой страшной трагедии: запойные, осатаневшие, потерявшие человеческий облик мужланы, надругались над ней. Ещё один эпизодический персонаж в повести — Косова Галя, у которой умерли оба родителя.
Как признался в 1974 году редактору Игарской студии телевидения Евгению Павловичу Теплякову писатель: «Маруся Черепанова написана под своей фамилией. Где она — я не знаю. (…) Зина Кондакова – это Зина К-кова, фамилия её по понятным причинам изменена и не надо её объявлять во всеуслышание». (В.П.Астафьев «Нет мне ответа… Эпистолярный дневник 1952-2001, Иркутск. 2009, стр.204)
Косова Галина в реальной жизни оказалась Галиной Георгиевной Ус (Суеваловой), Астафьев называл её сестрёнкой. В ходе переписки с друзьями детства Сергеем Сюркаевым и Николаем Березиным стали известными фамилии ещё нескольких девчонок: Ирина Егоровна Сюркаева (Березина), Вера Петровна Белова (Торгашина), Евгения Михайловна Хлебникова (Веретенникова). Об их судьбе мы рассказали в предыдущих очерках на эту тему.
Но, оказывается, в документах, хранящихся в личном фонде Виктора Петровича Астафьева в Красноярском краеведческом музее, можно найти ещё письма нескольких игарских девчонок – ровесниц Астафьева, воспитанниц детского дома.
Об Ольге Чернихиной известно немного. Она послала Виктору Петровичу телеграмму из Куйбышева в Овсянку 30 апреля 1984 года, поздравив его с 60-летием и напомнив о себе: «Примите с Волжских берегов поздравление вашему юбилею. Пусть горят жарки в енисейских порогах в честь Вас. Здоровья, успехов, глубокий поклон, капля любви Вам. Бывшая воспитанница детдома почтальон 114-го отделения связи Ольга Чернихина».
Галине Филипповне Васильевой удалось увидеть писателя воочию. Он выступал со сцены Дома культуры лесокомбината на встрече с читателями летом 1979 года. Заробела тогда бывшая содетдомовка, не объявилась, не подошла. Но увидев писателя ещё раз уже с экрана игарского телевизора, как и Вениамин Шумков, решилась написать ставшему известным и знаменитым другу детства письмо. Но не потому, что знаменит, а из желания излить душу близкому человеку, видимо тепла и доброты от окружающих испытывала недостаточно. Так в жизни бывает, что случайно встретившемуся в поезде, едущему вместе с тобой в одном купе человеку можно поведать самое сокровенное. Но то попутчик, а если есть возможность открыться знающему, или знавшему тебя когда-то человеку!
Поскольку адреса Астафьева Галина не знала, направила своё письмо сотрудникам Игарской студии телевидения.
Ответ пришёл вскоре: «Дорогая Галина Филипповна! Галя! Мне переслали твоё письмо из Игарской студии, с большим интересом и грустью прочёл о твоей жизни. А у кого из детдомовцев она была лёгкой? Туда с лёгкой жизнью и судьбой счастливой не попадали.
Я собираюсь писать роман о войне, может, и пригодится твой рассказ. Напрасно ты обиделась на меня и подумала что-то своё после моего выступления. Выступление в ДК ЛПК было третьим в этот день, а это очень тяжело. Я устал смертельно, переволновался. Это ведь только со стороны кажется, что языком болтать – плёвое дело. Глядя, что болтать и где болтать. Мне выступления даются дорого и стоят много нервов, поэтому я редко выступаю. В Игарке обязан был, вот и измотал себя.
Из Игарки мне пишет сестра, что и как у вас.
Желаю тебе здоровья и тёплой зимы. Твой содетдомовец Виктор Астафьев. Город Красноярск, 1980 год» (Цитируется по сборнику «К Астафьеву Васюткиной тропой», Игарка, 2009, стр.45).
Вот и сам писатель неожиданно открылся, оказывается, выступление перед читателями для него далеко не лёгкий процесс.
Галина Филипповна передала подлинник письма В.П. Астафьева в Игарский музей. Несколькими страницами ранее в сборнике, из которого мы и взяли этот текст, говорится: «Группе «Поиск» школы № 1 (руководитель Т.Г.Забрыгина) удалось познакомиться с Галиной Филипповной Васильевой, которая была в детдоме вместе с Астафьевым в 1939 году… Галина Филипповна была на одной из встреч с Астафьевым в ДК ЛПК в 1989 году, но поговорить с ним ей не удалось. Позже она написала на телевидение письмо в адрес Виктора Петровича, он получил его и ответил. Галина Филипповна сохранила письмо и передала его на хранение в Игарский музей. (стр.15)
Видимо, ошиблись музейщики, выступление В.П.Астафьева было не в 1989 году, а десятью годами раньше, иначе, как бы он мог ответить ей в 1980 году? А именно эта дата стоит на тексте письма. Да и студия телевидения в Игарке закрылась в 1983 году.
И выступление В.П.Астафьева в Останкино, о котором она напишет в следующем письме, (ниже), состоялась в октябре 1979 года.
Получив весточку от писателя, Галина Филипповна ответила ему, и подлинник уже этого её письма хранится ныне в Красноярском краеведческом музее: «Уважаемый Виктор Петрович! Огромное Вам спасибо за ответ на моё письмо из телестудии. Я не ожидала, что Вы ответите при Вашей такой тяжёлой нагрузке. Прошу прощения за эти мои слова. В Игарке я не могла даже Вас слушать внимательно. Ведь перед этим я перенесла глубокую душевную травму. Из Останкино слушала Вас внимательно. Чувствуется Ваша душевная боль за всё, что плохо у нас. Сейчас правит не ум, а деньги – капитал. Экономика.
Все Ваши ответы глубоко прочувствованы, пережиты Вами, Вы душой болеете за страну, это заставляет Вас писать. Это Ваше призвание. Выступаете с глубоким волнением за всё. Только человек, переживший всё это, может излагать это на бумаге и в такой аудитории, как Ваша. Вас слушает весь мир с большим вниманием, переживает с Вами. Какая ещё награда Вам нужна?
В мире неспокойно. Это всех нас тревожит. Я имею два диплома – учитель и плановик. Работала учителем и библиотекарем, секретарём — машинисткой, мастером на производстве. А сейчас я техничка, только потому, что одна, без мужа. Я вырастила (я: именно так в тексте) без помощи отца моральной и материальной. По работе одни только благодарности. Я была при смерти, но меня спасли. Теперь я должна жить.
Знаете, с детства мне казалось, что я хуже всех, я переживала за редкий такой цвет волос и к тому же, я – левша. Очень стыдно всё было делать на людях другой рукой. Вот только поэтому я сейчас на самой маленькой ставке. Да, нужно, прежде всего, самому бороться за себя и достойное положение в обществе. Как? Не знаю, прожив столько лет на свете. Ведь меня всегда и везде уважали.
Что ещё Вам пожелать? Только отличного здоровья, прежде всего, успех к Вам уже давно пришёл. С праздником наступающим, счастья Вашей семье.
Ваша содетдомовка Галина Ф.»
К сожалению, в бытность мою в Игарке я с этой женщиной не встречалась. Знала двух Галин Васильевых, одна больше подходила Виктору Петровичу по возрасту, у неё и сейчас в Игарке живёт дочь, моя одноклассница Людмила Васильева. Мне кажется, эта Галина Васильева работала всё время на лесокомбинате, мы чествовали её как труженицу тыла.
Другая известная мне Галина Васильева была, как мне кажется, младше по возрасту, чем В.П.Астафьев: небольшого роста, блондинка, окончила педагогическое училище, проходила педагогическую преддипломную практику в нашем классе в базовой школе № 2. Плановиков готовил Игарский политехнический техникум. Эти все сведения более подходящие для второй моей знакомой. Действительно, некоторое время Галина работала преподавателем начальных классов, библиотекарем, потом санитаркой в больнице, по какой причине так резко изменилась её карьера, мне не известно. Склонна думать, что больше из-за болезни, либо пагубного пристрастия, чем из-за того, что она была левшой. Ну да не судите, и не судимы будете! Кажется, она была одинокой: ни детей, ни мужа у неё не было…
Кто изображен на этом снимке, где все девушки в одинаковых нарядах, мне не известно. Фотография хранится вместе с материалами, переданными в краеведческий музей авторами книги «Мы из Игарки», и, может быть, на ней школьницы из полных семей, не сироты. Но она точно конца тридцатых годов, и, возможно, кого-то из девушек знал в юности Виктор Астафьев.
А мы продолжаем искать тех, кто находился с ним вместе в Игарском детском доме.
Два письма от Валентины Сергеевны Хахуловой из Элисты в фонде музея хранятся не в папке, обозначенной как письма детдомовцев, а вместе с письмами читателей, присланными автору после прочтения его художественных произведений.
Первое датировано 22 февраля 1980 года.
«Уважаемый Виктор Петрович, здравствуйте, пишет Вам ваш читатель. Случайно, находясь в Саратове в командировке, я прочла Вашу книгу «Царь-рыба». Конечно, интересная и своеобразная книга. Жаль, что её негде купить. Эта книга буквально взбудоражила меня: вспомнилось моё трудное и счастливое детство в Игарском детском доме.
Я не могу утверждать, что братья Николай и Анатолий Астафьевы, упомянутые в книге, Ваши братья, но я хорошо их знаю, также и сестру Нину, которая, как писали мне, что трагически погибла, знаю их мать. Хорошие ребята. Дорого то, что они никогда не давали нас в обиду. Помню, как-то получает моя подруга из Игарки письмо, а в нём маленькая приписка Анатолия, чтобы та не обижала его маленькую сестричку, то есть, меня. Она так была удивлена: я – калмычка, а он – русский, какие же мы брат с сестрой? Пришлось рассказать ей о нашем житье-бытье в Игарском детском доме: нас много было, и все мы были братьями и сёстрами. Это были незабываемые годы. Всё, что хорошего досталось мне, это от детского дома. И радостно встречать и слышать о его воспитанниках.
Сама я по профессии учитель, 15 лет работала в органах просвещения. Работала в комсомоле, профсоюзе, секретарём райкома партии, а сейчас работаю в обкоме КПСС. 23 октября 1979 года я присутствовала от далёкой Калмыкии на творческой встрече с Вами. (Я: может быть, речь всё о той же встрече в Останкино?!)
Отрывок из фильма, рассказ Ваш о людях Заполярья не дали уснуть. Всё просматривала фотографии из Игарки, где я прожила 16 лет. Всё, что пишут об Игарке, я стараюсь собирать. И вот ещё одна встреча – это Ваша книга «Царь-рыба». Мне просто хотелось удостовериться о том, что Николай и Анатолий Астафьевы – Ваши братья. Если так, хотелось узнать о них, о их семьях. Ведь они были женатыми на выпускницах Игарского педагогического училища народов Севера, которые меня знают как Хахулову (Шакаеву) Валю.
Извините, пожалуйста, за то, что отнимаю у Вас немного времени, но не написать и не знать о судьбах Анатолия и Николая Астафьевых я не могу. Прошу, если знаете, дать только их адрес.
Желаю от всего сердца успехов в Вашем нелёгком, но благородном труде, ещё бы хотелось, чтобы Вы написали книгу для детей о нашем детском доме. Ведь из стен его вышли хорошие люди: рабочие, инженеры, врачи, учителя, лётчики…и писатель!
До свидания! С 62-ой годовщиной Советской Армии и Военно-Морского флота поздравляю Вас и Ваше семейство. Желаю Вам крепкого здоровья и личного счастья. В.Хахулова».
Комментируя это письмо, должна заметить, что в нём приведён мало известный факт – оказывается, и сводные братья Виктора Астафьева тоже воспитывались в Игарском детском доме, правда, произошло это позднее, когда Виктор уже уехал из Игарки. Может быть, мачеха, оказавшись в трудной жизненной ситуации, без мужа, сдала туда старших? Но, возможно, что живя на далёком от города станке, по мере взросления детей и необходимости их обучения в школе, старших Астафьевых и отдавали на время в детский дом в Игарке.
Известно, что во втором браке у Петра Павловича Астафьева и его жены Таисьи Ивановны Черкасовой родилось пятеро детей: Николай, Анатолий, Нина, Володя и Галина, первые трое ещё до приезда семьи в Игарку. Владимир и Галина родились в Курейке: он — 3 октября 1941 года, а она – 28 февраля 1944 года. Туда семья переехала за четыре месяца до рождения Владимира из Карасино.
Печально сложилась судьба у родственников Виктора Петровича. Как он сам писал в автобиографии незадолго до своей смерти, названной «Расскажу о себе сам»: «…Николай, старший сын мачехи, переехал из Игарки в Ярцево, растил двух парней, Владимира и Анатолия, но заболел раком и умер в мучениях… Одного из его сыновей, Владимира, убили в Афганистане, второй живет в Ярцево …Я похоронил в Дивногорске мачеху Таисью Ивановну, поместив её рядом с дочерью Ниной и сыном Анатолием. Анатолий умер от алкоголизма…». О Нине написано так: «…Юная дочь её (я: мачехи) была бойкая, красотка, в Петра Павловича удавшаяся. Мечтала стать альпинисткой и сорвалась со скалы, что против Дивногорска, с той самой скалы, на которой шибко любившими родную партию патриотами было крупно написано «Слава КПСС».
Добавим, что Виктор Петрович приобрёл для матери квартиру в Дивногорске, хоронил её. И отца Петра Павловича довелось в последние годы жизни, больного, старого, после смерти ещё одной жены, приютить старшему сыну и похоронить его в Вологде.
Виктор Петрович, как только сам стал взрослым, поддерживал всех родственников материально, приезжал в Ярцево к заболевшему брату, часто гостил в Игарке у Владимира и Галины. Эпизоды жизни братьев в Заполярье легли в основу сюжетов «Царь-рыбы», а черты их характеров – рыбаков, охотников — легко угадываются в образах главных героев романа. Да и сам Виктор Петрович не раз в интервью признавался, что Аким из «Царь-рыбы» списан им с младшего брата Володьки – весельчака и балагура, но верного и надёжного друга, если вдруг возникала нестандартная ситуация, каких множество в полярных условиях
Редкий снимок из семейного архива – фотография, на которой мачеха Таисья Ивановна с сыновьями Николаем и Анатолием из архива краеведческого музея.
С Николаем и Анатолием, а, возможно, и с Ниной была в одно время в детском доме калмычка Валентина Шакаева. Появление там Валентины Шакаевой – другая трагическая страница истории нашей страны и Игарки. В 1942-43 годах в район стали прибывать немцы, калмыки, финны, депортированные далеко на Север во время Великой Отечественной войны. Особенно плохо адаптировались к местным условиям калмыки, среди них была самая высокая заболеваемость и смертность. Валентина ничего не пишет о своём отце, она попала в Заполярье с матерью, а та надолго была помещена в больницу. Девочка оказалась в детском доме, поэтому выжила. Вернувшись взрослой на Родину, стала уважаемым в республике человеком, об этом узнаем далее.
Виктор Петрович не просто ответил письмом своей землячке, но и послал ей в подарок книгу о детском доме – уже написанную им – повесть «Кража». Прочтя её, Валентина пишет ответное послание писателю: «Здравствуйте, Виктор Петрович! Очень благодарна Вам за письмо и книгу «Кража». Вновь побывала я там, в Игарке, в детдоме, где прошло моё трудное, но хорошее детство. Хорошее потому, что я там научилась так близко воспринимать чужую боль, что хочется иногда взвалить на себя эту боль, чтоб людям было тепло, светло.
Долго не могла решиться Вам дать ответ, не могла успокоиться, (да и не верю), что постепенно я теряю своих хороших друзей, а Коля и Толя всегда были для меня братьями. В моём сердце осталась последняя весточка от Толи из далёкой фактории Юкты, где он предупреждал Аллу, чтобы она не давала в обиду меня, его сестру; а Колю в последний раз видела в июле 1959 года в Игарке, когда я шла по мостовой из больницы, вдруг останавливается «Москвич», открывается дверь, и голос Коли: «Прошу Вас!» Почему хорошее исчезает раньше? Почему люди душевные, открытые всем уходят из жизни раньше? Этот вопрос всегда меня волнует.
Моя жизнь похожа на жизнь всех детдомовских, привезли меня в детдом на телеге, маленькую, голодную, а маму отправили на длительное лечение в больницу. Уж такая была маленькая, худая, что мне 9-летней врачи определили 6 лет. Затем нашлись мои метрики, и я пошла в школу в 10 лет. Сначала была битая и много раз, что надолго за мной закрепилось прозвище «Слезливая». Затем постепенно окрепла, научилась давать отпор сама.
В детдоме прожила 8 лет. Прошла всю школу детской общественной работы: от звеньевого до председателя Совета дружины, секретаря комсомольской организации, председателя детского совета. Всё это мне пригодилось во взрослой жизни. Из детдома меня не пускали, всё хотели сделать из меня артистку, но мне уже было 17 лет, когда я окончила семилетку, да мать вернулась из больницы, а с ней и моя годовалая сестричка. Надо было думать о них.
Вопреки администрации детского дома я тайком сдавала экзамены в Игарское педагогическое училище народов Севера. Сдала, но опять загвоздка – нет паспорта, (я – калмычка). Но везде (на том и мир держится), есть добрые люди. С помощью начальника милиции меня авансом приняли, а к концу года мне выдали паспорт. А из детдома за своеволие меня выгнали, в чём я была. Но, правда, через месяц меня вызвали снова в детдом, выдали всё, как полагается при устройстве детдомовца на учёбу. Затем по окончании училища поехала работать в далёкую факторию Эконда (есть книга «Земля в снегу»). Потом поехала в Калмыкию. Прошла все сложности школьного обучения и воспитания: вожатая, учитель начальных классов, преподаватель, зав. школой – интернатом, директор школы, организатор воспитательной работы, инспектор гороно, председатель обкома профсоюза работников просвещения и научных учреждений, секретарь райкома КПСС.
За работу награждали, была неоднократно депутатом Верховного Совета КАССР. Сейчас я работаю завучем средней школы, уволившись с должности заведующей сектором учёта кадров обкома КПСС: не по моему характеру пришлась должность. Вот уже мне пятый десяток и, оглядываясь назад, думаю: так я жила, или нет. И какая-то неудовлетворённость с собой. С одной стороны, двигаясь по служебной лестнице, я видела работу многих коллективов, а с другой стороны кажется, работая в школе всё это время, я, наверное, большего смогла бы сделать, достичь, чем сейчас. У меня два сына, один служит в Германии, другой учится в 9 классе. (…)
Виктор Петрович, почему-то мне стало так легко, когда я Вам всё о себе рассказала, как это делаем мы, детдомовские, при встрече.
При чтении книги «Кража» меня взволновала судьба Толи Мазова. А ведь эти судьбы и сейчас меня волнуют. Из нашего детского дома есть женщина, которая до сих пор носит национальность хакаски, которую ей записали там, в детдоме, для того, чтобы она могла закончить вуз. Есть калмык, носящий национальность осетина и осетин, который стал калмыкским поэтом.
Поздравляю Вас с 23 февраля. Валентина»
Валентина Сергеевна Хахулова и ныне возможно, живёт в Элисте. По крайней мере, в интернете есть сообщение о том, что в рамках проходившей в 2016 году республиканской акции «Учитель в сердце моём», она получила от Правительства Калмыкии памятный знак «За вклад в образование».
Многие воспитанницы игарского детского дома стали педагогами. Среди них и Тамара Васильевна Бурмакина, живущая ныне в Москве. Она находилась в детдоме в иное, чем Виктор Астафьев, время, но тоже не преминула написать ему, ещё раз напомнив о годах детства в Заполярье.
Её письмо к писателю также хранится в фонде краеведческого музея. Ей Виктор Петрович ответил через газету «Красноярский рабочий», разместив на газетной странице очерк о её жизни.
Несмотря на возраст – Тамаре Васильевне в декабре исполнилось 77 лет, ей удалось отыскать могилу погибшего на фронте отца Василия Ивановича Бурмакина, и каждый год в День Победы она приезжает в Белоруссию к месту его захоронения, чтобы возложить свой букет цветов.
Ещё один пример того, что сироты, выросшие в игарском детском доме, остались преданными памяти своих родителей.
Как всегда, завершая рассказ о сотоварищах Виктора Астафьева по детскому дому, обращаюсь к живущим в Калмыкии и Самаре родственникам Валентины Сергеевны Хахуловой и Ольги Чернихиной. Если у вас сохранились письма Виктора Петровича Астафьева, поделитесь их текстами с нами, и мы дополним рассказ бесценными реликвиями ставшего всемирно известным писателя, по праву считающегося нашим земляком. Читайте Астафьева!
На снимках: Встреча Виктора Петровича Астафьева с игарским читателями в августе 1999 года, автор М.С.Литвяков; выступление В.П.Астафьева на Останкинской телестудии, группа игарских девушек и фото мачехи Таисьи Ивановны с сыновьями Николаем и Анатолием – из фондов Красноярского краеведческого музея; фото со странички Т.В.Бурмакиной с сайта «Одноклассники».
