История, о которой хочу вам сегодня рассказать, произошла более восьми десятков лет назад. Тогда мы жили совсем в ином государстве, где у правительства были другие приоритеты. Активно развивалась промышленность, доходы поступали в общую казну, информированность граждан осуществлялась в основном через печатные средства: газеты и журналы, а для иллюстрации использовались фотографии.
Уже в наше время, готовя вместе с сотрудниками Литературного музея в Красноярске выставку, посвященную 90-летию города Игарки, мне и удалось увидеть уникальные фотографии, сделанные в июле 1938 года фотографом Красноярского краеведческого музея Иваном Ивановичем Балуевым в нашем заполярном городе. К чести бывшего директора Литературного музея Ольги Петровны Ермаковой, услышавшей мой отклик о том, что выставка закончится, и более никто и никогда не увидит замечательные снимки, реализовалась наш с ней совместный проект — выпуск фотоальбома «Форпост Игарка в фотографиях 1930-х — 1940-х годов». Мне было поручено написать вступительную статью и прокомментировать отобранные для книги фотографии. При поддержке грантовой программы администрации Красноярского края фотоальбом вышел в свет и сегодня является уже библиографической редкостью. Правда, любой желающий может увидеть его в интернете, кликнув по ссылке, а более заинтересованные читатели даже и купить фотоальбом.
Коллекция снимков Ивана Балуева, о которой я и рассказываю сегодня, продолжала меня волновать, хотелось доподлинно знать и подробности его поездки на Север, и главное, все ли фотографии были отобраны современными работниками музея для выставки и вошли в изданный нами том. Увы, но Ольга Петровна ныне в музее не работает…
Однако, история получила совсем неожиданное продолжение. Один из старейших жителей Игарки и ныне там живущий спросил меня: знаю ли я о том, что на острове, где располагался образованный в начале 30-х годов прошлого столетия совхоз «Полярный», была даже ветряная мельница. Её снимок он увидел на страничке в «Одноклассниках» у другого бывшего игарчанина. Правда, последний не мог точно назвать, откуда у него появилось это фото.
А я узнала – это фото из той самой коллекции 1938 года фотографа Ивана Балуева. И этот факт послужил толчком для меня отложить все дела и пересмотреть ещё раз сделанные сотрудником Красноярского краеведческого музея снимки. Особого труда это не представляло. Негативы включены в государственный каталог музейных фондов Российской Федерации и есть в интернете — более двух тысяч экспонатов принадлежат фотографу Балуеву, почти полторы сотни сделаны в самой Игарке, в совхозе «Полярном», колхозе Имени 8-го марта, что располагался тогда на станке Плахино и Курейке.
Итак, рассказываю. Научная экспедиция Красноярского краевого краеведческого музея, как сообщалось в газете «Красноярский рабочий» 1 июня 1938 года, прибыла в Игарку в июле 1938 года (на некоторых снимках есть и точная дата 20 июля), состояла из трёх человек. Известный этнограф и фольклорист Борис Осипович Долгих занимался изучением и сбором фольклора северных народов: саха, эвенков, нганасан. Марк Сергеевич Струлёв должен был заняться изучением хозяйственного и культурного состояния округов и районов Крайнего Севера. Ивану Ивановичу Балуеву ставилась задача по составлению фотоальбомов. Кроме Игарки сотрудники музея побывали в Дудинке, Усть-порту, Волочанке, Ессее, Чиринде и в других населённых пунктах Крайнего Севера.
В Игарке, видимо, были недолго, погода стояла пасмурная, это отразилось на качестве фотографий, особенно, панорамных. Да и цветная фотопечать тогда ещё изобретена не была, все снимки – чёрно-белые. Но, тем не менее, были запечатлены все три лесозавода, морской причал и погрузка, протока, кирпичный завод, знаковые городские здания: политпросветшкола (педучилище), графитовая фабрика, почта, магазины, детские ясли, столовая, театр, клуб, школы, пионерский лагерь.
Увидела я и два уникальных снимка – внутри типографии газеты «Большевик Заполярья» и самого здания редакции. Причём, адресом редакции в каталоге была указана улица Большого театра. Хотя, как мы знаем, первоначально газета издавалась в Туруханске, являлась пятидневной, органом её издания выступал Туруханский РК ВКП (б) и райисполком и выездная редакция краевой газеты «Красноярский рабочий».
Судя по сохранившемуся шестому номеру газеты «Северная стройка», так первоначально назывался «Большевик Заполярья», поэтому датой рождения газеты следует считать 19 октября 1930 года. С февраля 1931 года газета уже печаталась в самой Игарке. В выходных данных газеты первоначально адрес редакции не указывался, лишь обозначалось: «Город Игарка за полярным кругом, типография газеты». Впоследствии читаем в одном из номеров — улица Кирова, дом 7, а затем – улица Кирова, дом 5. Причём этот адрес стабильно установился вплоть до переезда редакции в новую часть города в 1959 году на улицу Ворошилова, в дом № 32-б.
Визуально, на снимке, на мой взгляд, всё-таки не улица Большого театра, а Кирова. Ясно видно на двухэтажном здании оригинальное крыльцо детского садика «Северок». Делаю для себя и для истории вывод – это и есть то самое здание редакции газеты «Большевик Заполярья», которое и печаталось в её выходных данных в 1938 году – улица Кирова, дом 5.
С любопытством детально рассматриваю производственный цех типографии. В нём, как известно, был установлен печатный станок американского производства.
Много интересного и в снимках, сделанных на острове, где ещё до строительства взлётной полосы аэропорта располагался совхоз «Полярный»: огромные по масштабам теплицы, скотные дворы, школа, ясли, пожарное депо. Продукция совхоза нужна была горожанам, хотя, может быть, и тогда в экстремальных условиях Заполярья, была затратной. Интересно, что на полях совхоза выращивалась капуста нескольких видов: кольраби, брюссельская, белокочанная, свекла, репа, турнепс, разумеется, картофель, лук репка, овёс и ячмень. Экспериментировались и яблоневые посадки. Именно такая надпись существует на негативе под фото с ветряной мельницей: «Плодово-ягодный участок. Малина, стелющиеся яблони».
Александр Григорьян, живущий в совхозе «Игарский» с 1955 года, вспоминает: «Я маленьким застал уже не работавшую мельницу. Мы с друзьями соревновались, кто выше на неё поднимется. Основание мельницы было трёхъярусным. У меня смелости хватало подняться только на первый ярус. В нижней части основания (оно был выполнено из металлического уголка) находилось помещение, в котором располагался приводной рабочий механизм и жернова»…
Я не знаю, все ли возможные методы предприняли в этом году депутаты районного Совета и районная администрация по сохранению дойного стада в Игарке. Как известно, скот вывезли на юг Красноярского края. Расходы по содержанию коров в Игарке, по выстраиванию цепочки доведения качества молока до установленных нормативов, приобретению необходимого оборудования и реализацию готовой продукции, наверное, можно было решить путём обращения за материальной помощью к компании «Роснефть». Это, конечно, моё субъективное мнение. Однако, пошли по иному пути, лишив остающихся жить на Крайнем Севере возможности получения ежедневной порции молока…
А когда-то в совхозе, кроме коров, содержались и лошади, и олени, и свиньи, и кролики. В 1935 году краевая ветеринарная инспекция отмечала, что «в Игарке все 514 коров и 480 лошадей имеют хорошую упитанность и находятся в здоровом состоянии. Общее поголовье свиней в совхозе (а были ещё и в индивидуальных хозяйствах) составляет 645 голов, кроликов – 750 штук».
Сегодня всё это осталось запечатлённым лишь в негативах, хранящихся в краеведческом музее Красноярского края.
Вот ещё редкий снимок, показывающий технологию строительства деревянных дорог…
Но, самое главное для меня – портретные снимки игарцев – передовиков производства – стахановцев. Это они пилили лес, сушили его и складировали, доставляли пиломатериалы к борту морского судна, выращивали овощи и добивались высоких удоев молока. Жаль, что не на всех снимках указаны фамилии, но всё-таки, возможно, живут ещё в Игарке потомки дорогих наших земляков.
Вот, к примеру, стахановка силовой станции по подаче топлива в топки П.Д.Баева. Является ли эта ударница труда 30-х годов роднёй для семейства депутата городского Совета Павла Михайловича Баева? Насколько я знаю, Баевы — старожилы Игарки. Фамилия Красновых тоже часто встречалась в мою бытность, говорят, живут Красновы и в современной Игарке. Не их ли рода представительница, запечатлённая на этом портрете – жизнерадостная, симпатичная девушка, стахановка Е.Л.Краснова, комсомолка, бригадир бригады подростков по упаковке пиломатериалов?
Оказывается, и в 30-х годах, как, впрочем, и мы в 60-х – 70-х в летние школьные каникулы подростки работали на складе готовой продукции лесопильно-перевалочного комбината, сортируя и перекладывая готовящийся быть отправленным на экспорт пиломатериал, помогая родителям на производстве.
Конечно, для портретных снимков отобраны были лучшие люди лесокомбината, их называли стахановцами. Это по всей стране были последователи движения, начатого передовым шахтёром Донбасса Алексеем Григорьевичем Стахановым, чья бригада за смену добыла в 14 с половиной раз больше угля, чем требовалось по норме.
Из трёх лесозаводов, действовавших в составе лесопромышленного комбината, по какой-то неизвестной мне причине, в коллекции Балуева лишь работники второго лесозавода. Однако, нет среди них представителей самой «главной», определяющей профессии — рамщиков, или, как правильно они назывались – бригадиры рамных потоков. Именно рамщик первым прикасается к поступившему в распил бревну. Работа рамщика кажется простой только на первый взгляд: знай себе подавай брёвна в лесопильную раму, её вертикальные ножи раскраивают бревно вдоль и таким образом получаются заготовки будущих досок.
Много раз я наблюдала работу игарских рамщиков высочайшего класса Юрия Павловича Дейкина, Фагима Нурлиевича Салахова, братьев Анциферовых – Геннадия и Александра. Их имена знал любой игарчанин моего поколения. Рамщику надо было уметь поместить бревно в станок под прямым углом. Даже небольшое отклонение от продольной оси могло отправить всю заготовку в брак. Рамщик должен был успеть разглядеть несортовую древесину, выявить пороки и вовремя отбраковать. Не случайно, рамщик Юрий Павлович Дейкин был даже удостоен государственной премии СССР 1979 года, а Салахов и Анциферовы награждены высшими наградами Родины, в том числе и орденом Ленина.
От умения рамщика быстро оценить бревно, мгновенно принять решение и произвести точный его распил зависит процент полезного выхода, и общие объёмные показатели всего рамного потока. Действительно – главные люди на лесопильном производстве.
Но портретов рамщиков в коллекции Балуева, к сожалению, не оказалось.
Далее по технологической цепочке распиленный пиломатериал поступает на обрезной станок, обрезчик пропиливает бока у досок, убирая и сглаживая стороны, освобождая их от коры, либо иных шероховатостей. Вот на снимке стахановец обрезного станка Г.А.Махов. К сожалению, имена и отчество передовых работников полностью не указаны, лишь инициалы, должности и место работы – лесозавод № 2, как я уже говорила. К сожалению, в краевой научной библиотеке за 1938 год хранится лишь один номер газеты «Большевик Заполярья», и то он случайно оказался совершенно в другой папке. Поэтому подробно рассказать о передовиках, к сожалению, могу не обо всех.
Стахановец лесозавода № 2, вальщик Н.И.Ярышев. Вальщик – название профессии для меня не знакомое. Скорее всего, так называли рабочих на бассейне, которые подавали брёвна в лесоцех на распил, предварительно вымачивая их в бассейне с горячей водой. О Ярышеве сохранилось несколько больше информации – Николай Иванович Ярышев, родился в 1911году, жил на улице Чкалова, в доме № 12, 4 сентября 1943 года Игарским военкоматом был призван на фронт, и после окончания военных действий с войны вернулся живым.
Иная судьба сложилась у пилоправа Василия Андреевича Кривошеева. В моё время его профессия стала называться пилостав – тот, кто готовит пилы для работы, затачивая их. На снимке как раз запечатлён такой момент работы времён 30-х – 40-х годов прошлого столетия. Но не только этим дорого для нас это портретное фото. Наш земляк, участник Великой Отечественной войны Василий Андреевич Кривошеев погиб на фронте незадолго до окончания военных действий – в апреле 1945 года. Его имя есть на обоих мемориалах – старом и новом, а теперь, как мы знаем, отыскался и его портрет, который я намереваюсь разместить в готовящейся к изданию «Книги памяти»…
Готовый пиломатериал к борту морских судов доставляли первоначально на лошадях с помощью нехитрого приспособления, в народе называемого «медведкой». На двухколёсное приспособление укладывался пакет, который и тянула за собой лошадь. По мере доставки пакета на причал лошадь освобождалась, и коногон возвращался с ней на биржу пиломатериалов за новой «медведкой». Почти три сотни животных использовались на лесокомбинате. В 1934 лошадей заменили лесовозы, первая партия из 10 машин поступила в Игарку из Финляндии. Автолесовозы значительно ускорили время доставки пиломатериалов к месту погрузки, а их водителями мечтали работать большинство шофёров.
Один из них — передовик-стахановец, Никита Севастьянович Гницевич, снятый Иваном Балуевым. Никита Гницевич ушёл из Игарки на фронт в числе первой группы добровольцев. Защищал Ленинград. Был ранен так, что одна рука оказалась после выздоровления неподвижной. Но это не мешало отважному северянину водить трактор, перетаскивая на новые места боёв гаубицы в составе артиллерийской бригады. Имя героя есть в проекте «Книга памяти блокадного Ленинграда», а его гимнастёрку к концу войны украшали три боевые награды.
Мой нынешний рассказ не мог быть закончен без действительно важного открытия, связанного с именем ещё одного игарчанина – нашего знаменитого земляка Виктора Петровича Астафьева. Он приехал в Игарку с отцом и мачехой летом 1935 года одиннадцатилетним подростком. Будучи брошенным нерадивым родителем на произвол, оказался в Игарском детском доме, который находился, как теперь точно установлено, на окраине старой части города, на улице Полярной, в доме № 17. Во многих источниках указывается, что учился мальчонка в школе № 12. Да и сам писатель часто в своих интервью, в произведениях говорил о школе, имеющей именно этот порядковый номер. Как известно, находилась она в новой части города, в недавно отстроенном вдоль Медвежьего лога микрорайоне. По самым скромным подсчётам топать воспитанникам от детского дома до школы в любую погоду было порядка четырех с половиной километров. И меня всегда это расстояние смущало. В дождь, а чаще в снег и морозы, доходившие до пятидесяти градусов, без транспорта, пешком шли детдомовцы в школу.
Но вот в повести «Последний поклон» Астафьев вдруг заговорил о школе № 13, о том, что расположена она была в известном здании на улице Экспортной (Большого Театра) вместе с городским Советом. «Боль в голове, одиночество ли (…), надежда ли отогреться и чего-то пожрать стронули меня с места, потащили в тринадцатую школу. Располагалась наша отстающая школа в бывшем помещении горсовета. Наверху на втором этаже школы, всё еще оставались разные службы, для которых достраивалось отдельное помещение». (Астафьев В.П, Собрание сочинений в 15 томах, том 4, стр.405)
Но была ли школа в здании городского Совета действительно под номером 13, или, возможно, это художественный вымысел писателя, до конца уверена в этом я не была. В пользу версии опять же говорило расстояние от школы до детского дома всего полтора километра.
Помог утвердиться в этом варианте версии всё-тот же Иван Иванович Балуев. Это его рукой сделана запись на негативе снимка: «Здание школы № 13». Теперь мы чётко знаем, что в июле 1938 года именно в этом здании располагалась школа № 13, и в ней точно учился Виктор Петрович Астафьев.
Негативы фотографий, сделанных фотографом Красноярского краевого краеведческого музея Иваном Ивановичем Балуевым для игарчан бесценны, исторически значимы и дороги. Надеюсь, что полностью всю коллекцию смогут ещё увидеть жители города, хотя бы к очередному его юбилею.
